Книга Тринадцать гостей. Смерть белее снега - Джозеф Джефферсон Фарджон

Дверь распахнулась: вернулся Эйвлинг.

– Я дозвонился до дома доктора Падроу, хотя не сразу, как обычно бывает, – сообщил он. – Оказалось, что он уже едет сюда, осматривать миссис Моррис. Не будем его дожидаться. Идемте, Пратт. Я должен взглянуть на вашу находку. – Правда, сказав это, он остался на месте. Его не отпускала какая-то мысль. – Не знаю, следует ли нам прямо сейчас поставить в известность полицию?

– Можно подождать, пусть сначала тело увидит доктор Падроу, – предложил Пратт. – Все будет зависеть от мнения врача и от того, будет ли убитый опознан.

– Вы правы, – согласился Эйвлинг, – тем более что Балтин назовет мне имена троих гостей, которые его знают…

– Могут знать, – поправил Пратт. – Ладно, я передумал. Балтин нам ни к чему. Я сам их назову. Это супруги Чейтер и мисс Уайлдинг.

Это встревожило лорда Эйвлинга.

– Они вернулись? – спросил Пратт.

– Все, кроме Чейтера, – ответил Эйвлинг. – Дамы сейчас переодеваются, не станем их пока беспокоить.

За окном раздался топот копыт. Все трое вытаращили глаза. Это была лошадь с пустым седлом, самостоятельно возвращавшаяся к себе в стойло.

Глава XV

В овраге

Лошадь галопом пересекла лужайку. Перед этим некто, не доверяя ее инстинкту, безошибочно направлявшему лошадь в конюшню, предпринял неудачную попытку запрыгнуть на нее. Лошадь ответила прыжком через живую изгородь, прямо в цветочную клумбу. Но ее стремление домой, в покой, к вкусному сену, от этого не ослабло, просто животное устремилось туда непривычным путем.

Около ворот конюшни садовник поймал ее наконец за уздечку и в момент появления Эйвлинга и Пратта уже успокаивал беглянку, похлопывая по крупу.

– Лошадь Чейтера! – воскликнул лорд Эйвлинг.

– Значит, Чейтер прискачет на лошадке Шенкса, – предположил Пратт.

– Если не свалился и чего-нибудь себе не повредил. – Эйвлинг отдал распоряжения садовнику – конюхи еще не возвращались – и направился по тропинке в глубь поместья.

– Что за неудачный день! – пожаловался он нагнавшему его Пратту.

– Да, только беды начались еще вчера, – заметил тот. – Пришло время поведать вам еще об одной…

Впервые услышав об испорченном портрете, лорд Эйвлинг помрачнел. Он всегда гордился своим умением сохранять на лице выражение надежды вопреки любым обстоятельствам, какие в последнее время испытывали его. Честолюбивые планы пришлось отложить, денег по причине неудачных вложений стало в обрез. Однако честолюбивому барону нельзя казаться неимущим, его обязанность – продолжать траты. Несколько месяцев назад Энн отказалась выйти замуж за человека, благодаря которому семья разжилась бы если не мозгами, то, по крайней мере, достатком и высоким положением. Теперь она грозила отказом очередному завидному претенденту. Конечно, сэр Джеймс Эрншоу был вдвое старше ее, но вступление в консервативную партию добавило бы ему сил, окреп бы и сам Эйвлинг благодаря содействию этому выгодному политическому кульбиту.

Со всеми неприятностями лорд Эйвлинг сражался оружием такта, достоинства, терпения, отваги и общеизвестного приветливого выражения лица. Все это позволило ему снискать дружбу – малоприятную, зато полезную – торговца колбасами, не навлекая на себя пока упреков света. Эдит Фермой-Джонс пригласили на уик-энд именно для четы Роу. Он предположил, что Роу захочется познакомиться с известной писательницей (приглашение в Брэгли-Корт ей было обещано скорее по неосторожности), а она произведет на них должное впечатление.

Теперь, однако, к ужасу и унижению лорда Эйвлинга, все складывалось из рук вон плохо: неблагоприятные обстоятельства брали верх, и рок избрал именно этот уик-энд, чтобы доказать свое превосходство. Каждая новая неприятность наносила удар по его нервной системе, прежде проявлявшей завидную стойкость; каждое новое испытание приобретало избыточную значимость. Он чувствовал нарастающую панику, укрытием от которой могла стать только Зена Уайлдинг. Почему она? Лорд Эйвлинг не переставал задавать себе этот вопрос. Разве на ее месте не могла бы оказаться любая привлекательная женщина, не слишком молодая, но и не старая? Или он почувствовал, что и она носит маску, под которой ведет борьбу с трудностями? Задавал лорд Эйвлинг себе и другой вопрос: чего он хочет от Зены Уайлдинг? Самого простого – или снова стать молодым человеком и уткнуться в ее колени головой?

Ответов у него не было. Лорд Эйвлинг знал одно: Зена Уайлдинг, по обществу которой он изнывал, не помогла ему справиться с паникой, а лишь усиливала ее.

Теперь еще этот труп… И испорченный портрет…

– Невероятно! – вдруг вскричал он. – Вчера вечером, говорите?

– Между половиной пятого и без четверти семь, – подтвердил Пратт.

– Почему вы раньше молчали?

– Думал, так мне легче будет отыскать виновного.

– Вы кого-нибудь подозревали?

– Да, и сильно.

– Можно спросить кого?

– Лучше я оставлю это при себе, если не возражаете. Если это дело рук человека в овраге, значит, я ошибался.

– Человек вам незнаком?

– Никогда в жизни его не встречал!

– Тогда зачем ему понадобилось портить вашу картину?

– Понятия не имею.

– Может, он впал в бешенство, когда вы заперли его в мастерской?

– Пока мы не знаем, его ли я запер.

– Но ведь это очевидно! – возразил Эйвлинг. – Два незнакомца поблизости – для совпадения слишком много. Он выбрался из мастерской, убил пса и… угас в овраге.

– Вы кое-что упускаете. Портрет испортили до того, как я запер мастерскую. Злоумышленник должен был сделать это раньше.

Они вошли в лес.

– Сумасшедший? – предположил Эйвлинг.

– Любой, кому взбредет в голову испортить картину Лестера Пратта, – сумасшедший, – сухо констатировал живописец.

При их приближении Балтин встал с бревна и спрятал в карман блокнот.

– Уже кропаете статейку, Балтин? – хмуро осведомился Эйвлинг.

– Приступаю, – ответил журналист.

– Лучше прервитесь, сначала надо побольше узнать.

– На первом месте огласка, знания – на втором.

– Добавь к этому разнузданные толпы, – вставил Пратт. – Помилосердствуй, Лайонел! Если здесь есть изюминка, тебе не придется добывать ее, она сама упадет тебе в рот!

Вместе они приблизились к оврагу. Раньше здесь был песчаный карьер, о чем свидетельствовали следы былых разработок. Карьер давно забросили, и он густо зарос растительностью. Лорд Эйвлинг уставился на нее, словно пытался пронзить взглядом.

– Видите его? – обратился к нему Пратт.

Он кивнул.

– Почему ты вылез? – обратился Пратт к Балтину.