Книга Вселенная Айн Рэнд - Гэри Вайс

Эллисон предположил, что я лишь бегло ознакомился с «Атлантом», «произведением более зрелым». Но это не снимало противоречий, поскольку «Атлант» ориентирован в совершенно ином идеологическом направлении — не на индивидуализм, а на капитализм, который почти не упоминается в «Источнике». Там даже ругательные слова отличаются: вместо трусливых «конформистов» из «Источника», в «Атланте» Рэнд все время толкует о «грабителях».

Эллисон позже прислал мне брошюру, которая распространяется среди служащих банка для внедрения корпоративной философии «BB&T». Она насквозь пропитана объективизмом, хотя имя Рэнд не упоминается ни разу. «Качества выдающегося сотрудника „BB&T“» определены как целеустремленность, рациональность и чувство собственного достоинства. Разумеется, весьма трудно возражать против подобных черт. Разве какому-нибудь руководителю захочется, чтобы у него сидели по кабинетам инертные, нерациональные, не уважающие себя сотрудники? Лишь одно замечание в самом начале брошюры представляется неуместным. Там, как лозунг, заявлена цель «улучшить жизнь людей в городах, в которых мы работаем». Это явная уступка банальному местечковому альтруизму. Но поскольку речь идет о банке, я уверен, что это пустая риторика и не стоит придавать значение этому заявлению.

Хороший корпоративный менеджер — это человек, способный находить компромисс, примирять стороны, вести переговоры, и Эллисон явно обладает соответствующими навыками. Возможны ли компромисс и примирение между объективизмом и свидетелями Иеговы? По мере того, как в глазах американских «правых» значимость Рэнд возрастает, атеизм все очевиднее делается камнем преткновения для весьма значимого христианского крыла Республиканской партии и «Движения чаепития». Этих богобоязненных людей нельзя оскорблять, поскольку они действуют по принципам Рэнд. Как заметил Пол Белл несколькими неделями раньше, на собрании группы объективистов, «люди, которые верят в Бога», необходимы, чтобы остановить чуму коллективизма, захлестнувшую нацию.

Эллисон сообщил мне, что есть люди, называющие себя «христианскими объективистами». Лично мне это кажется оксюмороном, как и название этих надоедливых «иудо-христиан», раздающих повсюду свои брошюры. Эллисону нередко приходилось слышать от разных людей, что они согласны с Рэнд во всем, кроме ее взглядов на религию. Но по объективистским канонам рационализм не совместим с верой. Из хлеба и рыбы можно сделать сэндвичи с сардинами, но нельзя накормить толпу пятью хлебами.

Эллисону уже пришлось пройти этот путь. Он сказал мне, что получил «очень религиозное воспитание». И что же? Он отыскал самый безобидный способ заявить о своем атеизме. «Теперь я считаю себя прежде всего апологетом здравого смысла. Я не столько антирелигиозен, сколько нерелигиозен». Формирование этих взглядов «потребовало значительного времени».

Я слышу шиканье и неодобрительный гул на собраниях «Чаепития». Банкир-безбожник от правых из Северной Каролины? Многочисленные стереотипы бьют вдребезги об пол прямо у меня на глазах, прямо здесь, в чудесном отеле на Лексингтон-авеню.

Я признался Эллисону, что моя вера была несколько подорвана чтением Рэнд. Зачем ходить в синагогу в Дни трепета? Зачем молиться? В чем смысл?

Он отнесся ко мне с сочувствием. Я ощутил, что между нами возникает некая связь. «Об этом и говорила Рэнд. Это очень мощные аргументы, — сказал Эллисон, теперь выступая в качестве моего духовного наставника, а заодно и психолога. — Она с самого начала говорила, что каждый, кто признает существование Бога, должен его доказать. Еще она говорила, что религиозные люди стараются избегать этого всеми силами, хотя не потерпели бы бездоказательности в других областях своей жизни. „Докажите существование Бога, и я поверю в него“, — так она повторяла. Разумеется, никто его не доказал. Поэтому она отказывалась от веры как средства познания».

«И делала это по весьма веской причине, как мне кажется, — продолжал Эллисон. — Она говорила, что стоит взять хотя бы войны: если моя вера отлична от твоей веры, и никто из нас не в силах привести доказательства, и мы оба говорим, что получили свою веру свыше, то спор нельзя разрешить, не вступая в войну. Она говорила, что вера крайне опасна, поскольку недоказуема».

Было трудно спорить с Эллисоном по этому вопросу. На самом деле он меня победил. Спустя два дня, в Йом-Киппур, я проснулся поздно и плотно позавтракал. Я испытал облегчение. И мне это не понравилось.

5. Отступники

Джон Эллисон высказал убедительный довод, когда упомянул, что вера опасна, поскольку недоказуема. Это касается любой религии или культа. Вообще говоря, то же самое можно сказать и относительно объективизма. У политических и философских движений не бывает горячих сторонников или ненавистных отступников. Оппонентов там не поносят как грешников. Не изгоняют инакомыслящих. Не обливают грязью тех, у кого возникли личные трения с лидером движения. А в объективизме все это есть.

Самые известные вероотступники — это Натаниэль и Барбара Брандены, самые выдающиеся помощники Рэнд. Оба они живы, оба говорили со мной — Барбара заметно дольше, чем Натаниэль, который долгие годы был вторым лицом в иерархии объективистов.

Натаниэль (настоящее имя Натан Блюменталь) родился в Онтарио и был студентом Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, когда написал восторженное письмо Рэнд и получил приглашение посетить ее на ранчо в долине Сан-Фернандо. Невеста Брандена, Барбара (урожденная Вайдман), тоже из Канады, вслед за Натаниэлем вошла в число приближенных Рэнд. Когда в начале 1950-х годов они переехали в Нью-Йорк ради учебы в Нью-Йоркском университете, Рэнд тоже переехала в этот город. Вокруг них сформировался так называемый «Коллектив», который в первые годы состоял в основном из родственников и друзей Барбары, приехавших из Канады. Среди них был и ее кузен Леонард Пейкофф, и подруга Барбары, которая только что вышла замуж за неотесанного парня, экономиста по имени Алан Гринспен.

Нет смысла снова в подробностях пересказывать, что произошло в дальнейшем, как бы любопытно это ни было. В наши дни это называется «сексуальные отношения ненадлежащего характера». Связь Рэнд с Бранденом началась в 1955 году, после того как они получили вымученное «согласие» своих супругов. Расстались они в 1968 году, когда Бранден увлекся молодой женщиной, на которой тоже не был женат. Барбара Бранден рассказала эту печальную историю целиком в 1986 году, в книге «Страсть Айн Рэнд». В 1999 году по книге сняли фильм с Хелен Миррен в роли Рэнд и Джули Делпи в роли Барбары. Натаниэля сыграл Эрик Штольц, а Фрэнка О’Коннора — Питер Фонда. Хелен Миррен в роли Рэнд, увлеченной сексуальными отношениями, стала, должно быть, одним из самых больших открытий в истории телевизионных фильмов, и отзывы на картину были очень противоречивыми. В обзоре «The New York Times» сказано, что «даже достойная восхищения Хелен Миррен не смогла убедительно воплотить образ главной героини, безумной старухи Айн Рэнд».[70] Какими бы достоинствами ни обладал фильм, он, как и книга, весьма способствовал окончательному уничтожению репутации Рэнд.