Книга Американский доброволец в Красной Армии. На Т-34 от Курской дуги до Рейсхтага. Воспоминания офицера-разведчика. 1943–1945 - Никлас Бурлак

— Есть, — шепнул в ответ Олег.

— Удачи, — сказал едва слышно офицер.

— Движемся клином вперед. Следите за командами: за левой — ты, Никлас; за правой — Орлов.

Милюшев имел в виду свои ноги. Эту тактику ведения разведки мы проходили не раз во время учений по захвату противника ночью. Олег будет подавать команды левой ногой по моей вытянутой вперед правой руке и правой ногой по левой руке Орлова. Один удар — значит, вперед, два удара — назад. Перед началом нашего движения вперед, метрах в двухстах справа от нас, началась автоматная и пулеметная стрельба и взрывы гранат. Это была разведка боем нашего комроты капитана Жихарева.

— Вперед! — шепнул нам Олег.

И мы следом за ним клином двинулись вперед.

Проползли метров пятьдесят и замерли, прислушиваясь к звукам впереди нас. Это напоминало тяжелое дыхание человека, вручную разгребавшего землю. Легким прикосновением левой ноги к моей правой руке Олег дал команду: «Готовность окружить!» Тем же способом я передал эту команду следовавшему за мной. Через несколько секунд впереди от меня справа послышалась короткая возня и сдавленный храп. Мне досталась одна человеческая рука, и я всем телом прижал ее к земле. Орлову досталась нога. Он ударом своего мощного кулака, видно, ошарашил немца и, когда тот раскрыл было рот, заткнул его плотным кляпом. Олег, видно, раньше не раз применял этот прием. Я ремнем связал руки немца, Орлов — ноги. Олег еще раз пристукнул его по темени кулаком, и мы поволокли обмякшее громоздкое тело добытого языка к офицеру, который проводил нас к «Виллисам», дожидавшимся нас в небольшой балке.

Вернувшись к своим танкам, закопанным по самые башни в земле, мы узнали, что операция заняла один час и пятнадцать минут. В группе капитана Жихарева оказалось трое раненых. У нас все были целы.

5 июля 1943 года

Допрос языка

По знакам различия на погонах было видно, что пленный, которого мы взяли, — сапер в звании фельдфебеля. Из его правого нагрудного кармана Олег извлек солдатскую книжку, а из левого — листовку с обращением Гитлера к войскам группы армий «Центр».

— Спросите, когда намечено их наступление? — приказал Милюшеву генерал Богданов.

— Wie viel kostet der Offensive? (Когда начало вашего наступления?) — спросил у немца Олег.

Пленный сидел склонив голову и никак не реагировал на вопрос. Олег схватил немца за подбородок, сжал его в своей ручище, резко поднял его голову и жестко сказал:

— Ich wiederhole die Frage! (Я повторяю вопрос!)

Немец молчал. Олег угрожающе приказал:

— Reagieren Sie sofort! (Отвечать немедленно!)

Пленный продолжал молчать.

Капитан Жихарев, стоявший за спиной у немца, обратился к генералу:

— Товарищ генерал, разрешите нам со старшим лейтенантом применить к этому фрицу одну вспомогательную процедуру. Проверена на юге Курска. Действует безупречно, и пыткой ее не назвать. Разрешите?

— Разрешаю!

Жихарев передал Олегу бутылку с какой-то жидкостью. Она, видно, была заготовлена заранее, и, судя по всему, Олег знал эту процедуру. Он зубами открыл торчащую из горлышка пробку и сказал Жихареву:

— Готово!

Я не мог понять, что Жихарев и Олег собираются делать. Запахло медицинским спиртом. И тут Жихарев схватив челюсти пленного так сильно, что у того широко открылся рот. Олег тут же влил в рот пленного большую порцию спирта. Немец долго откашливался, обеими руками держась за горло. Из глаз его текли слезы. Но Жихарев челюсти пленного не отпускал. Олег снова резко спросил пленного:

— Du einen Drink wieder oder genug? (Хочешь выпить еще раз или тебе достаточно?)… Товарищ капитан, отпустите челюсти. Он что-то хочет сказать.

Жихарев отпустил пленного и хрипло ответил:

— Genug! (Достаточно!)

— Wie viel kostet der Offensive? (Когда начало наступления?) — строго спросил его Олег.

Пленный, держась за горло, ответил:

— Artillerie wird um 4.30 und urn 5.00 Uhr im Anfange behinnen. (Артиллерия начнет в 4.30, а наступление начнется в 5.00.)

— Berlin Zeit? (Время берлинское?) — спросил Олег.

— Das ist richtig! (Так точно!) — ответил пленный.

— Товарищ генерал, — доложил Олег Богданову. — Пленный назвал начало их артподготовки в 4.30 и начало их наступления в 5.00. Но это время берлинское. По Москве это 2.30 и 3.00!

— Дайте ему опустить голову, — приказал генерал. — Пусть отдышится.

Генерал повернулся к одному из офицеров и приказал:

— Молнию шифром Рокоссовскому: «2.30 и 3.00, время московское».

Насколько я понял, мои комроты и комвзвода таким нехитрым способом не раз и не два развязывали пленным языки.

— Но ведь это же своего рода пытка, — сказал я потом Олегу.

— Если бы меня взяли в плен и пытали так, я бы им говорил не «генуг», а «еще»! — рассмеялся Олег.

— А немецким ты где так хорошо овладел? — спросил я его.

— Под Одессой до войны было немало немецких сел. Жили в них немцы, приехавшие в Россию при Екатерине Великой. Рядом с одним из таких сел были наши пионерские лагеря. Вот там я еще в школьные годы выучился немного болтать на немецком.

Из показаний взятого нами пленного было получено подтверждение сроков немецкой артподготовки и самого наступления — до этого эти данные были добыты от ранее взятых в плен немецких саперов. Олег мне рассказал, что перерезывание колючей проволоки и разминирование полей саперами всегда предшествует большому наступлению противника.

— Но точно так же поступаем и мы, — сказал мне Олег.

Немецкого военнопленного отправили в отдел контрразведки для дальнейшего допроса, а нам позволено было устроить перекур и немного расслабиться. Олег снова угостил меня беломором.

Тем временем генерал Богданов о чем-то поговорил с нашим комроты капитаном Жихаревым, после чего громко позвал своего водителя:

— Баранов, портфель!

Капитан Жихарев приказал построиться всем участникам операции.

Через десять минут все, участвовавшие в выполнении операции, были награждены медалями и орденами. Жихарев и Олег Милюшев — орденом Красной Звезды, а все другие, и я в том числе, — медалями «За отвагу».

Я этого никак не ожидал. Мне казалось, что правительственные награды всегда вручает лично Михаил Иванович Калинин в одном из больших Кремлевских залов. Оказалось, что на фронте все обстоит совсем не так.

Генерал Богданов со своей свитой уехали от нас во втором часу ночи.

5 июля 1943 года

Горячий денек

Нелегко было уснуть прошлой ночью и поспать хотя бы часа два. Наша вылазка за языком севернее железнодорожной станции Поныри, последовавший за ней странный допрос пленного и награждение участников операции — все это не позволило нам заснуть как следует, а лишь вздремнуть не более часа с минутами. А проснулись мы — я и мой экипаж — оттого, что наш танк, казалось, стал пошатываться и земля вокруг дрожала.