Книга Воспоминания и размышления о давно прошедшем - Андрей Болибрух

Крыша

Рыжая, ржавая крыша Видом не вышла.

Кто посещает старую крышу? Птицы да мыши.

Был и у крыши Солнечный блеск, Да весь вышел.

Новые крыши Красивей, стройней, выше.

Вечером с крыши Кошачий концерт слышен.

Слушает старая крыша И чуть дышит.

И засыпает под крики котов крыша, Диких, облезлых и точно таких же рыжих.

15.10.1972. Покровка.

* * *

Осень

Пора листопада. Не надо ступать Подошвою грубой по листьям, Не надо, Смеясь, нарушать тишину листопада И эхо тревожить опять и опять.

Пусть чуть шелестит, тихо жалуясь, прядь Усталой березы, пусть чувство утраты На миг овладеет тобою, не надо В смятеньи поспешном его прогонять.

О чем эта боль? Нет, тебе не понять. Казалось, всего на одно лишь мгновенье Ты слился душою с душою растенья, Но боль прицепилась, ее не унять.

И тихо бредя вдоль разбухшего устья, Ее окрестишь ты «осеннею грустью».

1. 12.1972. Некрасовка

* * *

Летний дождь (сонет)

Сначала вздрогнет и заплачет, Чего-то испугавшись, ива; И дождь пригоршней чернослива Запустит в маленькую дачу.

Затем, чуть подождав, проскачет Скороговоркой, торопливо, Веселый и нетерпеливый Полк первых пропыленных капель.

И только после, в вышине Разрежет молнией полнеба, Пригнет к протопленной земле Намокшие колосья хлеба.

И ливень, нудный и унылый, Запричитает с новой силой.

25.10.1974. Новая

* * *

Здесь зелень до небес. Здесь часто по утрам, Запутавшись в непроходимой чаще Дремучих зарослей из клевера и трав, Израненное солнце тихо плачет.

И капельки росы — лишь пот смахнёт палач — Ложатся на траву, на лезвия осоки Под похоронный комариный плач, Под солнца обескровленного вздохи.

Май 1974. ВГБИЛ

* * *

И твердишь ты мне раз за разом Все одно и то же: что «разум И любовь» — это только фраза,

Что любовь — это просто проза, И глядишь на меня с вопросом В своих синих с отливом росным.

В твоих синих с отливом пресный И ненужный мой мир надтреснут.

Все в одном, одном твоем взгляде, Взгляде юном, порочном взгляде! Губы в модной блестят помаде,

И пальто по последней моде. Твое тело желанье сводит, В твоих синих усмешка бродит,

И стоишь, как в гриппозном бреде У порога своей передней.

Мир свернулся, зарылся в платье, Лег клубком у твоей кровати, Как собака в ночной дремоте, Взвыв на ржавой протяжной ноте.

И опять ты мне раз за разом Об одном и том же, что «разум И любовь» — это только фраза, Что любовь — это просто проза, И глядишь на меня с вопросом.

11.10.1970. Покровка

* * *

Сонет

Мне лень мила, мы с ней накоротке, Я коротаю с ленью дни и ночи, И мне милее леность многоточий, Чем бойкость точек в стиснутой руке. У времени на жестком поводке, Как часто убеждаешься воочью, Что даже леность стихотворных строчек — Иллюзия, постройка на песке.

Но я люблю песчаные строенья! Они сродни моим стихотвореньям. Сегодня есть, а завтра — наплевать!

Мне лень возиться с одой, триолетом, Я связан с ленью, стало быть, с сонетом. И не покину мягкую кровать!

* * *

Море

Когда кипящею струёй На море ляжет позолота, Из поднебесного киота Уходит солнце на покой,

Когда созвучна с тишиной Луны тоскующая нота, Земля рукою Дон-Кихота Преображает облик твой.

О, если б морю сохранить И эту золотую нить, И толстые седые пряди

В своём языческом наряде, И в брачном утреннем обряде Ночные звёзды утопить.

4.08.1971. Махинджаури

* * *

Одна печальная история

Тонкое чувство ритма Дано ему от природы. И молодость, звонкость рифмы, Изящные повороты Стиха сберегли б от рифов, Когда б ни служебных грифов, Ни скрепок водовороты. И он ушёл в Бегемоты. На дне большого болота Друзья нашлись и подружки. И как-то, сострив, за кружкой (Обидев при том кого-то), Был прозван одной лягушкой За цепкость и злость Андрюшкой.

6.04.1971. МГУ

* * *

На смерть Берлиоза

Мне не забыть этот тягостный день: Шпалы в подсолнечном масле, Злая упала трамвая тень, И фары его погасли.

04.1970. МГУ

* * *

Смерть Берлиоза

Правая рука — хрясь! Левая рука — хрясь! Голова Берлиоза — в грязь! Ужас.

Тут и Аннушка с маслом, И Бездомный с Пегасом, И рабочая масса В блузах.

Не дожил к Первомаю, Переехан трамваем. Мы с Коровьевым знаем: Воланд.

Хулиган с портсигаром, Рукоять до упору, Смотрят очи с укором — Поздно.

Правая рука — хрясь! Левая рука — хрясь! Голова Берлиоза — в грязь! Ужас.

04.1970. МГУ

* * *