Книга Старовер - Ольга Крючкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как вы находите господина Бердичевского?
Госпожа Аристова слизнула мороженое с серебряной ложечки и изрекла:
– Прекрасный мужчина! Серьёзен, богат, красив! Что ещё надо женщине? Если бы он попросил руки моей племянницы, я, не задумываясь, дала бы согласие на сей брак. Однако, как говориться, деньги к деньгам. А за Ирочкой я много дать не смогу. Супруг мой, упокой Господь его душу, мне оставил помимо имения, ещё расстроенные дела и долги. Едва концы с концами свожу… – посетовала госпожа Аристова.
Алексей облегчённо вздохнул: его опасения напрасны. Он пришёл в прекрасное расположение духа и даже подхватил в танце свою сестру Зою.
…Алексей не покидал своей комнаты, сочиняя очередной сонет для Ирины. Он намеревался после обеда отправиться в имение Аристовых.
В доме Вишневских обедали в два часа по полудню. К своему вящему удивлению Алексей не увидел за столом Анатоля. Хотя для остальных членов семьи и самой Аглаи, матери Анатоля, казалось, это не стало неожиданностью.
Отобедав, Алексей приказал запрягать сани. В это момент подбежали сёстры и вперились в него заговорческим взглядом.
– Ох, нет… Я знаю этот ваш взгляд… – обеспокоился Алексей. – Признавайтесь: что натворили?
– Мы ничего! – Как обычно в унисон заговорили девочки. – Но мы знаем одну вещь, которая бы тебя заинтересовала.
– Говорите, не томите душу.
Девочки переглянулись, кивнули друг другу и выпалили следующее:
– Мы знаем, что Анатоль обедает сегодня у Аристовых. Он сказал своей маман, что Ирина – само очарование. К тому же она очень похожа на его покойную жену…
У Алексея помутилось сознание. Машинально он сел в кресло.
– Поверь, мы не хотели тебя расстраивать. Мы знаем, как дорога тебе Ирина…
Алексей усилием воли подавил душевное смятение и поднялся с кресла.
– Вы всё правильно сделали, благодарю вас…
Алексей не стал дожидаться, когда конюх запряжёт лошадей в сани. Он вошёл в конюшню, быстро оседлал отцовского коня, вывел его во двор, вскочил в седло и ринулся в Аристово. По дороге он пожалел, что не прихватил с собой пистолет.
Алексей предстал перед взором госпожи Аристовой раскрасневшимся от мороза и сгорающим от нетерпения придушить соперника.
– Душа моя, Алексей Дмитриевич! Неужто вы скакали во весь опор? – Тотчас догадалась она. – Что за спешка, позвольте спросить вас…
– Простите меня за неподобающий вид… – срывающимся голосом начал Алексей. – Но я хотел бы увидеть Ирину…
Анна Владимировна как-то виновато сморгнула.
– Её нет дома… Анатоль Бердичевский увёз мою племянницу кататься на санях…
Алексей ощутил, что внутри него просыпается зверь.
– Позвольте спросить вас, сударыня, как вы могли позволить невинной девушке наедине кататься со взрослым мужчиной, к тому же вдовцом?
Госпожа Аристова нервно взмахнула платочком.
– Ах, Алексей, я и сама подумала об этом. Но уже поздно… Сани умчались прочь со двора… Но я уверена: Анатоль – благородный человек.
– Надеюсь… – прошипел Алексей. – Если не возражаете, я останусь в Аристово до их возвращения…
– Чувствуйте себя, как дома мой дорогой… – виновато ответила госпожа Аристова.
Сгущались сумерки. А Ирина и Анатоль всё ещё не возвращались. Анна Владимировна вся извелась и уже пожалела о своей демократичности. Алексей же метался по дому, а затем не выдержал, надел полушубок и стал прохаживаться по двору.
Наконец до его слуха донёсся звон бубенцов – к дому приближались сани. По мере приближения послышался женский смех…
Сердце Алексея так и норовило от волнения выскочить из груди.
Наконец сани въехали во двор. Первым из них вынырнул Анатоль. Затем помог выбраться Ирине.
Алексей приблизился к саням и сразу же заметил счастливый вид Ирины и своего соперника.
– Алексей? – разом произнесли Ирина и Анатоль.
– Как видите… – прошипел тот.
– Но позволь… – начала Ирина, не зная, как загладить неловкость положения.
Но многоопытный Анатоль быстро сориентировался.
– Дорогой кузен, – начал он спокойным тоном, – с радостью готов представить вам свою жену Ирину Васильевну Аристову-Бердичевскую.
Затем, не дав опомниться Алексею, подхватил молодую супругу и скрылся в доме.
Алексей ещё долго стоял на морозе, не ощущая холода. Он вернулся в усадьбу отца поздно вечером. В окнах дома ярко горели свечи, матушка музицировала в музыкальной гостиной. Девочки пели дуэтом. Жизнь текла своей чередой.
Но Алексею казалось, что она остановилась – его предали, обманули, растоптали его любовь. Как жить после этого? В этот вечер он поклялся, что никогда не заставить себя верить женщинам и никогда не полюбит.
Весть о начале войны добралась до имения в начале августа. Повзрослевший Алексей, возложивший на себя после смерти отца обязанности хозяина, не часто получал свежие газеты из Омска.
Наконец, прочитав добравшийся с почтой номер «Омского вестника», Алексей не сомневался: следует ожидать казённое письмо из Омска с предписанием явиться в полной амуниции на призывной пункт.
Действительно письмо привёз нарочный спустя три дня.
Анастасия Вишневская не читала газет и политикой не интересовалась вовсе. Рассказ сына о положении в Европе и на восточных рубежах Российской империи повергли вдову в шок.
– Господи, Алёша… Что же теперь будет? Тебя призовут в армию? – скорбным голосом произнесла Анастасия, смахивая батистовым платочком слёзы.
– Да, маман. Уже можно сказать, призвали…
Алексей протянул матери казённый пакет. Та робко взяла его, пристроила на носу очки и начала читать. По мере чтения слёзы ещё катились всё сильнее, наконец, Анастасия, разразилась рыданиями.
– На войне могут убить… – всхлипнула она. И вдруг спохватилась: – А как же Зоя и Маргарита? Они же в Италии?
– Италия вступила в войну… – ответил Алексей. – Но это не значит, что вся она превратиться в сплошной театр боевых действий. На юге Италии будет безопасно, поверь мне. Девочки могут перебраться в Неаполь…
Анастасия утёрла слёзы и высморкалась.
– Неаполь далеко от фронта?
Алексей кивнул.
– Маман, прикажи горничной привести мою форму в порядок. Завтра я должен отправиться в Омск.
Анастасия вконец обессилила и откинулась в кресле.
– Кому нужна эта война? Неужели нельзя уладить споры мирным путём?.. – сокрушалась она.
Алексей промолчал. Он не хотел говорить матери, что жаждет уйти на фронт, чтобы заполнить щемящую душевную пустоту.
