Книга Дневники исследователя Африки - Давид Ливингстон

22 сентября. Горы, через которые мы перешли, возвышаются на 700 футов над уровнем озера Ньяса, они большей частью покрыты деревьями. Людей не видно. Ночевали у ручья Сикоче. Отвердевший песчаник подстилается слюдяным сланцем, на котором встречается налет квасцов. Над этим всем – доломит. Вершины гор часто покрыты доломитом и белым шпатом, что придает им вид снежных. С нами шла группа вайяу; шесть красиво наряженных женщин несли громадные горшки пива для своих мужей, которые очень щедро угощали нас. После трудного семичасового пути пришли в деревню. Там, вблизи водопада Усангази, около большой горы Намаси, провели воскресенье. Вождь, одноглазый, несколько робкий человек, пришел к нам инкогнито. Я спросил, не старая ли женщина их вождь, раз он боится взглянуть на гостя и приветствовать его. Все расхохотались и стали глядеть на вождя. Он почувствовал себя вынужденным присоединиться к общему смеху и спросил, какого рода еду мы предпочитаем. Чу́ма изложил наши желания достаточно ясно, сказав, что он «ест все, что едят вайяу». Это племя, или, точнее, часть его – мачинга, вытесняет прежнее население – манганджа. Мы проходили мимо деревни манганджа, расположенной недалеко отсюда. Там мы видели лишь жалкие разваливающиеся жилища, тогда как деревни вайяу очень чистые, с красивыми соломенными или тростниковыми оградами вокруг хижин.

24 сентября. Прошли всего две с половиной мили и вошли во владение вождя Маренги – очень большую деревню, расположенную на восточном краю южной части похожего на каблук выступа озера. Вождь болен отвратительной болезнью, полученной от арабов. Лицо, шея и другие места обезображены круглыми выпуклыми пятнами струпьев. Брат вождя просил осмотреть и его и дать лекарства от той же болезни. Он живет в деревне неподалеку отсюда, но, когда за ним послали, оказалось, что он слишком болен, чтобы самому прийти.

Это племя происходит от бабиса. Многие из этого народа ходили на морской берег торговать и, вернувшись с ружьями и боеприпасами, присоединились к вайяу в их набегах на манганджа; впоследствии они образовали независимое племя. Женщины не носят губного кольца, хотя большинство их из племени вайяу. Они возделывают большие участки, и еды у них вдоволь. Держат скот, но коров не доят.

Болота, или земляные «губки», этой страны играют очень важную роль в ее ландшафте: вероятно, ими объясняются ежегодные наводнения на большинстве рек. Там, где существуют равнины с уклоном в сторону узкого прохода между горами, налицо условия, необходимые для возникновения африканской «губки». Растительность, не принадлежащая к типу вересковой, т. е. к торфообразующим породам, умирая, сгнивает и превращается в жирную черную землю. Во многих случаях масса этой земли толщиной в два-три фута покоится на пласте чистого речного песка. Сейчас, в сухой период, черная земля растрескалась по всем направлениям, трещины часто достигают трех дюймов в ширину и очень глубоки. Весь поверхностный слой осел и покоится на песке.

Когда наступает период дождей, первая порция влаги почти целиком поглощается песком. Черная земля образует мягкую грязь, плавающую на песке. Узкий проход в горах не позволяет ей сдвинуться в виде оползня, но на этом месте возникает поток из просачивающейся воды. Все маленькие озера в нижней части течения таких потоков заполняются во время первых дождей, выпадающих к югу от экватора, тогда, когда солнце проходит вертикально над головой. Вторая полоса дождей, более сильных, наступает, когда солнце опять переходит к северу; тогда все болота и русла рек уже полны водой; поступающая вновь вода стекает и создает наводнения. Так именно, по нашим наблюдениям, обстоит дело на реках Шире и Замбези.

25 сентября. Селение вождя Маренги на западном берегу озера Ньяса очень велико, много народа собралось поглядеть на чужестранца. Сам Маренга вышел, одетый в шелковую шаль с красными фигурами на ней, сопровождаемый десятком придворных красавиц, которые разостлали для него циновку, а поверх циновки кусок ткани и уселись на нее как бы для того, чтобы поддерживать вождя. Он попросил меня осмотреть его внутри хижины. Маренга показал мне свою отвратительную кожную болезнь, он чернее своих жен, а покрывавшие его пятна делали его очень безобразным. Маренга полагает, что болезнь эта существовала в данной местности еще до прихода арабов. Другая, новая болезнь, занесенная ими, – оспа.

26 сентября. Вчера встретил араба; его рабы идут другой дорогой, пересекая основание мыса Маклира. Араб сказал Мусе, что вся страна впереди полна мазиту, которые в Касунгу убили сорок четыре араба с их спутниками, и только он один спасся. Муса и все джоханна заявили после этого, что они дальше не пойдут. Муса сказал: «Это нехорошая страна. Я хочу отправиться назад в Джоханну и увидеть отца, мать и сына». Я пошел с ним к Маренге и задал вождю вопрос относительно мазиту. Он объяснил, что волнения вызваны возмущением манганджа против Джумбе, который ежегодно приводит в страну арабов и закупает у них боеприпасы. Манганджа заявили, что больше этого не допустят, так как они страдающая сторона, а их народ подвергается уничтожению.

Я объяснил Мусе, что мы будем избегать встречи с мазиту. Маренга добавил: «Там, где вы будете идти, мазиту близко нет». Но глаза Мусы от страха выступили из орбит, он твердил: «Моя не верит этому человеку». Я спросил: «Почему же ты так легко поверил арабу?» Муса ответил: «Я просил его сказать мне правду, и он говорил все: правда, правда» и т. д.

Как только мы выступили, все джоханна оставили тюки на земле и ушли. Все они закоренелые воры, и я не жалею, что избавился от них.

Погрузив имущество на каноэ, мы поплыли вокруг южного берега «каблука» Ньясы, ночевали в камышах, а наутро (27-го) высадились в Мсангве, почти напротив деревни вождя Кимсусы, или, как его называют макололо, Катосы.

Вчера вечером крокодил утащил человека. Человек опьянел от пива и спустился к воде, чтобы освежиться. Здесь он прилег, и животное схватило его. Вода была очень мутная, взбудораженная восточным ветром, который гнал волны, захлестывавшие каноэ и промочившие наши вещи. Очень тяжело слушать громкий плач женщин: он звучит так скорбно.

28 сентября. Пришли в город Кимсусы под горой Мулундини из хребта Кэрка. Вождя не было дома, но за ним немедленно послали. Город за то время, что я его не видел, сильно вырос.

29 сентября. Вчера вечером пришел еще один араб, рассказавший, что мазиту отняли у него всех рабов. Считается более приличным быть ограбленным мазиту, чем племенами манганджа, которых презирают и ни во что не ставят. Намереваюсь отсюда идти на запад по землям марави, пока не зайду далеко от неспокойных мест, где бродят мазиту или манганджа.

30 сентября. С удовольствием проводим здесь воскресенье. От жены Кимсусы получили вдоволь еды. Вождь приглашал меня одного принять участие в выпивке, а потом вместе вернуться обратно, но мне это было не по вкусу.

1 октября 1866 г. Сегодня утром пришел Кимсуса, или Мчуса, и, видимо, был очень рад увидеть меня, своего старого друга. Тотчас же он послал людей привести огромного барана, который не то убил, не то сильно поранил человека. Барана притащили привязанным к длинному шесту, он был чудовищно жирен. Таков уж истинно африканский способ выказать свою любовь: много жира и пива. Вождь велел нести за собой громадную корзину местного пива помбе и другую корзину с нсима, т. е. кашей, кроме того, горшок вареного мяса. Ко всему этому добавили большую корзину кукурузы. В общем нам принесли очень много еды, и пришлось даже заявить, что мы не сможем унести ее всю.