Книга Братство волка - Эли Бертэ

«Решительно, она его не любит!» — подумал барон. Но тотчас ему пришло в голову, что Кристина могла его обманывать или, что было еще вероятнее, обманываться сама.

— Но я осведомлялся о мосье Леонсе, — продолжал он настойчиво, — и уверяют, что ваше обращение с ним имеет совершенно особенный характер… Даже то, что вы не осведомились о его здоровье, после того как выказали ему такое компрометирующее участие…

— Разве я не видела, что этот невинный поступок могли истолковать против меня?.. Но это правда, Ларош-Боассо, — прибавила Кристина с каким-то увлечением, — я чувствую в присутствии Леонса какое-то замешательство, неловкость, которых никто другой на свете не внушает мне. Он серьезен и умен, и его оценки моих поступков важны для меня.

Это признание в уважении, конечно, не пришлось по вкусу Ларош-Боассо, которой продолжал с презрением:

— Как вы доверчивы и простодушны! Я вижу, Кристина, что вы уже запутались в тех интригах, которыми окружены. Эти бенедиктинцы, присвоившие себе неограниченную власть над вами, хотят использовать вас в своих честолюбивых планах и уже расставили сети, в которые вы тут же угодили. Поверьте мне, не без причины этот молодой человек постоянно попадается на вашей дороге, искусно придумано впечатление, которое он производит на вас, и этот темный заговор, кажется, скоро будет иметь успех. Племянник хитрого Бонавантюра занял в вашем сердце гораздо большее место, чем вы думаете; он это знает и тщеславится этим, что я сам могу засвидетельствовать.

Кристина вдруг выпрямилась, ее черные брови нахмурились.

— Что вы говорите, барон? — спросила она. — Леонс в вашем присутствии хвастался… моим предпочтением? Заклинаю вас честью дворянина, отвечайте мне откровенно!

— Я не утверждаю, что он хвастался этим, — неопределенно произнес Ларош-Боассо, — но я могу уверить вас, что этот дерзкий простолюдин питает относительно вас дерзкие надежды, а эти надежды ваша снисходительность к нему достаточно оправдывает.

Кристина молчала; она была сильно взволнована.

Наконец она успела взять себя в руки и сухо сказала:

— Все эти предположения не имеют смысла… Пожалуй, вздумают распорядиться мною без моего согласия… Но если когда-нибудь осмелятся на это покуситься… Но право, — продолжала она, обратив свой гнев против самого Ларош-Боассо, — почему вы так навязчиво расспрашиваете меня об этом? Чем это может касаться вас, позвольте спросить?

Барон счел случай благоприятным и, придав своему голосу и взгляду самое страстное выражение, сказал:

— Можете ли вы спрашивать меня об этом?

Графиня де Баржак потупила глаза и покраснела, но быстро сумела скрыть замешательство:

— Прочь все эти сентиментальные глупости! Разве мы здесь затем, чтобы говорить о пустяках? Начальник волчьей охоты произносит патетические речи вместо того, чтобы начинать охоту! К волку, к волку! Мы и так уже потеряли много времени!

Она быстро стала подниматься в гору, а барон пошел за нею, довольный и исполненный надежд. Во-первых, Кристина не рассердилась на него из-за этого якобы случайно вырвавшегося у него признания, а во-вторых, его намеки на возможную интригу бенедиктинцев и Леонса, очевидно, все-таки запали в душу гордой девушки. Пока он радовался своему успеху, Кристина спросила его:

— Барон, а вы позаботились поставить одного из лучших стрелков в овраге Вепря?

И она указала на глубокий ров, проходивший по склону горы.

— Я… я не подумал об этом, — растерялся Ларош-Боассо.

— Непростительная ошибка! Мои люди должны были вам сказать, что этот овраг служит убежищем для всех зверей, выгоняемых из Сожженного леса, когда они хотят спастись от охотников. Это самый важный пункт; мой отец это знал: на всех охотах это был его пост, где он убил несколько вепрей, отчего этот овраг так и назван.

— Вы могли бы, милая Кристина, поучить многих охотников, которые воображают себя очень искусными, — отвечал барон, — но в то время, когда овраг Вепря имел такую важность, эта местность, может быть, была совсем другой. Например, прежде лес, бес сомнения, доходил до самого оврага, а теперь их разделяет открытое пространство в сто шагов. Крупный зверь, который хотел бы добежать до оврага, непременно был бы замечен охотниками, поставленными на рубеже леса.

— Неужели вы думаете, что матерому волку не придет в голову прилечь на живот и, под покровом тумана, ползком добраться до оврага? Уверяю вас, что этот волк умеет совершать вещи куда более удивительные.

Ларош-Боассо внимательно осмотрел местность, чтобы понять, в какой степени основательно предположение Кристины.

— Право, графиня, — продолжил он то ли с истинным, то ли с притворным восторгом, — ваша проницательность изумляет меня. Очень может быть, что волк исполнил этот маневр, и следовало бы подумать об этом ранее… К несчастью, теперь уже нельзя ничего исправить: все наши стрелки на местах и с нетерпением ждут моего сигнала. Разве только нам с вами придется стеречь овраг…

— Да, да, именно! — вскричала Кристина, по-детски захлопав в ладоши. — Как будет прекрасно, любезный барон, если вы поможете мне убить этого страшного жеводанского зверя, который три месяца опустошает мои земли, нападает на моих слуг и друзей!

— И который чуть было не съел ягненочка добрых бенедиктинцев, — закончил барон с насмешкой.

Кристина не могла сдержать улыбки, однако она погрозила пальцем барону и продолжала поспешно:

— Пойдемте скорее; я знаю чудесное место, что-то вроде шалаша, построенного в самом овраге одним из моих бывших пастухов, по прозвищу Зубастый Жанно. Этот человек был мезенским горцем, а неукротимый и бесстрашный нрав этого народа известен всем. Жанно очень нравилось жить в этой берлоге. Он жил здесь один, всего несколько раз в год приходя в замок. Это постоянное уединение расстроило его рассудок, так что он почти забыл человеческую речь. Пастухом он был скверным: животные у него пропадали почти каждый день. К тому же Жанно стал так ненавидеть людей, что, встречая их случайно, мог избить и покалечить безо всякой причины. Дело зашло так далеко, что люди стали жаловаться мне на него. В конце концов я решила избавиться от него. Жанно родился не на моей земле, я не была обязана щадить его. Итак, три месяца тому назад мне рассказали об очередном его зверском нападении на человека, и я сама пришла сюда с двумя моими лесничими, которые без меня не осмелились бы взять это на себя; мы прогнали Жанно из его шалаша с запрещением возвращаться когда бы то ни было в мой лес. Он ушел, ворча что-то бессвязное, и с тех пор я о нем не слыхала. Но сейчас мы найдем жалкое жилище, выстроенное им для себя, и, если я не ошибаюсь, оно расположено весьма подходящим образом для выполнения моего плана.

— И вы не знаете, что сделалось с этим человеком?

— Он, наверное, вернулся в свои Мезенские горы, которых никогда не должен был оставлять… После его отъезда здесь стало безопасно, если б не этот проклятый волк. Что это значит? — вдруг сказала Кристина совсем другим голосом.