Книга Андерсен - Шарль Левински

Но самое большое различие было в другом. На моих снимках у Йонаса было всегда одно и то же выражение лица, немного удручённое, как будто он был недоволен тем, что его родили в этот мир.

Когда я обратил на это внимание Хелене, она среагировала обиженно, как будто я обвинил Йонаса в чём-то негативном. Но достаточно было только взглянуть на эти снимки. Одно и то же выражение лица. Раньше мне это не бросалось в глаза.

Я, разумеется, знаю, что в этом возрасте груднички ещё не умеют улыбаться. Но неужели наш сын всегда будет так мрачно смотреть на мир?

79

Может быть, мне следует начать новую карьеру. Кажется, я от природы одарён для профессии целителя-экстрасенса.

Хелене настаивала, чтобы я остриг Йонасу ногти. Она где-то прочитала (возможно, в одном из этих журналов), что груднички легко могут поцарапать себе лицо. Я хотя и не видел такой опасности, его ноготки были всё ещё крошечными, но когда речь идёт о Йонасе, лучше ей не возражать.

Я немножко играл в этот маникюр и был при этом чрезвычайно осторожен. Рядом с таким крохотным тельцем даже маникюрные ножницы выглядели опасным орудием убийства. «Обработать» я мог, естественно, лишь пальчики правой руки, поскольку левую Йонас держал по-прежнему зажатой в кулачок.

(Если в восемнадцать лет Ты решишь стать профессиональным боксёром – сверхтяжёлого веса, разумеется – Ты сможешь рассказывать репортёрам, что начал тренироваться ещё в колыбели. См. вклеенное фото).

Остригать там было действительно почти нечего. А поскольку меня так растрогали его маленькие кулачки, я гладил его по тыльной стороне ладони и наговаривал ему, как обычно разговаривают с младенцами, не ожидая от них понимания. «Какие у тебя хорошенькие две ладошеньки, – повторял я ему, – две чудесные ладошеньки». Что-то в этом роде. К моему изумлению его судорожно сжатые пальчики медленно распрямились – впервые с его рождения. На пару секунд его ладонь целиком раскрылась. Я тотчас позвал Хелене, но пока она пришла, он уже снова стиснул кулачок. Правда, теперь мы знаем, что в принципе всё в порядке.

Кстати, о разговоре с грудничками: вечером у нас была Макс, и мы обсуждали, действительно ли «мама» – первое, что говорит малыш. Вроде бы это слово одинаково звучит на всех языках. Хелене сказала, что это логично, в конце концов мать – самый близкий человек для ребёнка. Макс, которая иногда бывает разумна не по годам, была другого мнения. Родителям только кажется, что дети это «говорят»; «мама» вообще не слово, а лишь звук, который возникает сам по себе, когда дети открывают и закрывают рот. Может, она и права, но лучше бы придержала свою мудрость при себе. Теперь Хелене, когда впервые услышит от сына «мама», уже не сможет этому как следует порадоваться.

Я проглотил своё критическое замечание. Хелене ввела в нашем доме правило, которое гласит: Max can do no wrong.

После того, как мы поговорили, я заметил, что Ионас как будто проверяет теорию Макс на практике. Он открывал и закрывал ротик, издавая при этом звук. С некоторым приложением фантазии это действительно воспринималось на слух как «мама».

80

(Знаешь, кем Ты будешь, юноша? Тут и на профориентацию не ходи, я уже всё заранее знаю со вчерашнего вечера. Ты будешь бизнесменом. Тебе осталось выбрать только отрасль).

Вчера был мамин день рождения, и мы его достойно отпраздновали. Со всеми прибамбасами, которые она так любит: белая скатерть, хрустальные рюмки, свечи. Всё как в лучших домах.

У меня в голове не укладывается, что ей пошёл седьмой десяток.

Про собственную мать просто невозможно себе представить, что она стареет.

Хелене приготовила лазанью из лосося и шпината, это её фирменное блюдо, а я запасся бутылкой Moscato d’Asti, лучше которого для мамы ничего нет. Разумеется, она опять рассказала историю, как она во время свадебного путешествия в Венецию напилась этим вином допьяна и на обратном пути в отель чуть не свалилась в канал. На мой вкус этот напиток сладковат, но поскольку Хелене из-за грудного вскармливания пьёт только минеральную воду, мне перепало его в изобилии. А мама, как всегда, захмелела с одного бокала.

Поскольку мы так приятно расшалились, то стали на пауэрбуке играть в шуточную игру, программу которой написал Федерико. У него особый талант – с огромными затратами изобретать бессмысленные вещи. И на этот раз его выдумка – чистая шалось, но страшно весёлая. Проделка называется «гороскоп профессий». Вводишь дату рождения и пол – и программа говорит тебе, для какой профессии ты наиболее пригоден. Разумеется, всё выпадает через генератор случайных чисел, но однажды выпавшие ответы сохраняются, чтобы потом на туже дату выдать тот же ответ.

Маме выпала профессия модистки, что особенно комично после её мастерства с вязаными ползунками. Хелене суждено стать физиком-атомщиком, а мне была предложена карьера пилота. Так и вижу себя сходящим по трапу, две хорошенькие стюардессы эскортом справа и слева. Но самым большим успехом пользовалась профессия, предложенная матери Хелене: укротительница тигров.

А Ионасу быть бизнесменом. Практично, тогда он сможет кормить своих родителей в старости. Он, кстати, блаженно проспал всё это время, хотя мы вели себя очень шумно.

Я записываю всё это не потому, что считаю важным, а потому что так наслаждался этим вечером. С тех пор, как у нас появился Йонас, что-то в нашей жизни изменилось. Не то чтобы мы с Хелене перед этим подолгу грызлись, но с тех пор, как мы втроём, всё стало ещё гармоничнее. Мы теперь настоящая семья.

81

По поводу гармонии: я получил от Хелене хороший нагоняй – и может, даже заслуженно. Хотя включил телевизор не так уж и громко.

Я снова не мог уснуть. С тех пор, как я не хожу на работу, я совсем не устаю к вечеру. И пусть мне никто не рассказывает, как трудно ухаживать за грудным ребёнком. Может, потом и будет труднее, когда Йонас начнёт ползать по квартире – и придётся постоянно следить за тем, чтобы он не сунул какую-нибудь шпильку в розетку. Но сейчас? Когда на работе одновременно два клиента на проводе с разными проблемами, то стресс десятикратный. Я сказал по телефону Федерико: «Золотая рыбка в аквариуме потребовала бы больше ухода, чем такой ребёнок». По моему недосмотру Хелене это услышала. Такие высказывания она не находит остроумными.

Но это и в самом деле так. Я, конечно, не могу судить, каково бывает другим родителям. Если ребёнок крикливый и не даёт спать, тогда это ад, понятное дело. Но Йонас в этом отношении прямо-таки предупредителен и кричит только когда действительно наступает острая нужда. Если, например, памперс уже полный, и он хочет, чтоб его поменяли, тогда он коротко поскулит, подождёт, поскулит ещё раз, и только если после этого никто не подходит, он поднимает крик. Как будто хочет сказать: «Я пытался вежливо, но если не действует, я вам устрою скандал». Иные клиенты ещё и намного неприятнее.

Такой ребёнок, не умеющий пока ни ходить, ни ползать, имеет ещё одно дополнительное преимущество. По крайней мере, у Йонаса так. Можно положить его на софу или отнести куда-нибудь в переноске и поставить – и можно на какое-то время о нём забыть. Минут пятнадцать он будет спокойно лежать. И если потом завозится, забеспокоится, тоже не будет большой сцены. Достаточно перенести его в другое место. Тольно не оставлять там надолго, ему становится скучно.