Книга Житейская правда войны - Олег Смыслов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По мнению С. Глезерова, на «Штойбене» действительно «было более 3 тысяч солдат и офицеров — 2680 раненых и 100 здоровых военнослужащих, 270 медперсонала, а также 285 членов экипажа и около 900 беженцев. Всего было спасено 659 человек».
Именно поэтому 20 февраля 1945 года командир 1-го дивизиона подводных лодок Балтийского флота капитан 1-го ранга А. Орел подписал представление на звание Героя Советского Союза на капитана 3-го ранга А. Маринеско. Однако этот документ так и не дошел до Наркомата ВМФ, и Александра Ивановича Маринеско наградили очередным орденом Красного Знамени.
Вернувшись из своего шестого и последнего похода, 13 мая 1945 года тридцатидвухлетний капитан 3-го ранга Маринеско ушел в самый настоящий загул. Как свидетельствовали очевидцы, причины для этого были…
Из 13 подводных лодок типа «С», воевавших на Балтике, уцелела одна-единственная, под номером 13, которой командовал он.
В звании Героя Маринеско было отказано, так скажем, по политическим соображениям: его пример мог отрицательно сказаться на результатах воспитательной работы среди курсантов военно-морских училищ.
Лишенный звания Героя командир, таким образом, лишил свой экипаж заслуженных наград.
Его лодка не стала Гвардейской, а только Краснознаменной…
Осколком бомбы был смертельно ранен его отец, скончавшийся перед самым его выходом в поход.
Начала разваливаться семья: жене «рассказали» о «его подвигах», ему «о ее» в эвакуации.
В общем, полный набор…
31 мая капитан 1-го ранга А. Орел докладывал в рапорте командиру бригады: «Командир подводной лодки “С-13” капитан 3-го ранга Маринеско… своими служебными обязанностями не занимается, пьет на корабле, на других базах, в городе и т. д., за что я просил бы Вас отстранить его от представления к награждению…
Дальнейшее пребывание его в должности командира недопустимо. Его необходимо с корабля убрать, зачислить в распоряжение Военного совета КБФ, положить в госпиталь, лечить от алкоголизма или уволить в запас…»
Война закончилась, и в командире подводной лодки надобность отпала. Поэтому приказом наркома ВМФ № 01979 от 14.09.1945 г. ему подчеркнули его ненужность: «За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознаменной подводной лодки “С-13” капитана третьего ранга Маринеско А.И. отстранить от занимаемой должности, понизить в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислить в распоряжение Военного совета этого же флота».
По воспоминаниям командира подводной лодки П.Д. Грищенко, Маринеско «никогда ни на кого не жаловался. Он готов был идти под суд, но не оправдываться. Он мог, глядя обидчику в глаза, молча его презирать. А это куда страшнее любой жалобы».
В своей автобиографии, написанной в 1955 году, Александр Иванович Маринеско причину своего увольнения называет следующей: «Летом 1945 г. у меня получился конфликт с временно исполняющим должность н-ка штаба дивизии тов. Сидоренко, после чего я был разжалован с кап. III ранга в ст. лейт-ты».
Однако этот конфликт, судя по всему, стал последней каплей в терпении командиров и начальников Маринеско. Безусловно, были там и давние обиды, и зависть…
После увольнения у Александра Ивановича Маринеско вся жизнь пошла наперекосяк. С 1946 по 1949 год плавал на судах Балтийского торгового пароходства. В 1949-м по направлению Смольнинского райкома партии его назначили заместителем директора Ленинградского научно-исследовательского института переливания крови. Директор строил дачу и очень хотел избавиться от честного фронтовика. Сам Маринеско в автобиографии напишет об этом всего несколько строк: «В феврале 1950 был осужден к лишению свободы на 3 года по ст. 109. Впоследствии выяснилось, что Кухарчик написал донос о моей дружбе с секретарем райкома Никитиным, который был осужден по “Ленинградскому делу”
Просидев в течение полутора лет в заключении, был освобожден и восстановлен в партии. С 1951 работал в Онежско-Ладожской экспедиции топографом».
Следующее рабочее место — завод «Мезон», где Маринеско заслужил немало благодарностей. С 1954-го работал в столярной мастерской Высшего военно-морского училища инженеров оружия. И снова суд якобы за подделку справки, позволяющей ему получать пенсию побольше. Дальше — хуже…
В 1961 году Александр Иванович, забытый всеми, проживал в однокомнатной ленинградской квартире площадью чуть более 10 квадратных метров. Врачи обнаружили у него рак пищевода. Уже обреченный, он напишет письмо писателю, который сделает все, чтобы воскресить его имя из небытия: «…Мне сделали операцию, которая позволяет поддерживать мое существование кормлением, минуя пищевод. Это операция вспомогательная, а основное все — впереди и неизвестно через сколько времени. Врачи госпиталя, куда я попал, говорят, что для восстановления моего веса и здоровья, для подготовки к основной операции понадобится 6–8 месяцев. Главная моя забота теперь — как прожить? Мне ежедневно нужно заправляться определенными высококалорийными продуктами. Это обойдется (скромно) тремя рублями в день. Но вы, конечно знаете, что я инвалид второй группы и получаю пенсию, из которой наличными остается всего 30–35 рублей. Вопрос: как жить дальше, что меня ожидает в будущем?»
До 1960 года о боевых заслугах Александра Ивановича не знал никто, пока в газете не выступил военный писатель А. Крон. А потом последовало обращение в ЦК КПСС от двух сотен офицеров (в т. ч. 20 адмиралов и генералов, 6 Героев Советского Союза, 45 командиров и комиссаров подводных лодок) с просьбой назначить Маринеско персональную пенсию за исключительные заслуги перед Родиной. Только теперь его восстановили в звании капитана 3-го ранга запаса и назначили установленную пенсию по выслуге лет.
Однако осенью 1963 года знаменитого подводника не стало… Ушел тот, про кого будут еще долго передавать из уст в уста: «Все знали привычку Маринеско не покидать на походе центральный пост, дремать на корточках, привалившись к борту.
Возвращение домой всегда опаснее, чем начало похода. Люди смертельно устали, все чувства притупились. Ночью в феврале 1945-го “дремавший” Маринеско внезапно крикнул:
“Право на борт!”
Закрыв глаза и прижавшись ухом к мокрой стали борта, он слушал море. Услышал торпедный залп, пение торпед и среагировал раньше, чем успел доложить акустик.
Чутье Маринеско и эти секунды спасли всем жизнь. Лодка успела отвернуть. Торпеды, с воем винтов, пронеслись рядом. И закрутился, в глубине ночного моря, поединок с немецкой лодкой.
Маринеско возвращался пустой, без единой торпеды. Немецкая лодка гоняла его так и сяк. Четыре раза по нему били торпедами. Четыре раза Маринеско успевал уклониться. Такое командирское умение дорогого стоит. Затем — то ли он оторвался от немца, то ли немец, израсходовав торпеды, ушел…» (Секреты Балтийского подплава).
