Книга Венерин башмачок - Алина Знаменская

Оксана покачала головой: иногда эти учителя бывают такими тормозами…

— Чего! Того самого!

Оксана налила еще водки. Лариса не сопротивлялась. Выпила и зажевала колбасным сыром.

— Ты думаешь… это решит мою проблему? — серьезно спросила Лариса.

Оксана знала Ларисино состояние. Она бы в красках могла описать все чувства, что роились у подруги в душе. Комок подкатывал к горлу от сострадания. И все-таки она заставила себя улыбнуться:

— Ну, мою-то решило…

До Ларисы не сразу дошло. Она жевала сыр, задумчиво щипала листик петрушки. И вдруг уставилась на Оксану, и вид у нее стал самый дурацкий. Оксана расхохоталась. Ей было смешно наблюдать потрясение подруги. Она чувствовала себя в чем-то старше Ларисы, мудрее. Хотя на самом деле была младше на несколько лет. И потом — у Ларисы было высшее образование. Хотя в этом вопросе образование не играет никакой роли. Лариса еще не оправилась от потрясения, а Оксана уже вываливала на нее подробности. Хотя подробностей от нее никто не требовал. Но Оксане было приятно, что удалось все-таки отвлечь подругу от грустных мыслей. В конце они даже посмеялись немного. И Оксана дала подруге несколько полезных советов. Правда, уходя, Лариса сказала, что вряд ли когда-нибудь воспользуется советом подруги. Во-первых, потому что не умеет флиртовать с мужчинами, безумно любит Стасика. Во-вторых, даже если ее, Ларису Захарову, и пошлют в командировку по работе, то там, известное дело, будут одни женщины. Так что — шансов никаких.

Поболтали и забыли. Или — не забыли? Могла Лариса в порыве откровенности выболтать горячо любимому мужу чужую тайну? Почему-то Оксана совсем не подумала о муже. Почему? А о чем она вообще думала-то? Ну Ларисе рассказала и успокоилась бы. Но ведь нет! Словно черт дергал Оксану за язык снова и снова.

Ровно два раза после разговора с Ларисой Оксану потянуло на подобные откровения. Тайна угнетала ее, что ли? С соседкой Ниной они любят обсуждать свекровей Как соберутся вчетвером — они с Ниной и их мужья, — так первую, официальную, часть проводят вместе, поддерживают общий разговор. А после они с Нинкой удаляются курить на балкон и сплетничать про свекровей. У них как соревнование — у кого более лютая. Иногда Оксану даже зло берет — ну никак ей не удается переплюнуть Нинку в этом вопросе. По всему выходит, что Нинкина свекровь лютее. И Нинка, конечно, изощреннее Оксаны в плане мести. Тогда Оксана возьми да и ляпни свекруха, мол, в Юльке души не чает, ищет сходство г собой да со своей родней, с Киреевыми. А Киреевыми там и не пахнет. Она у нее вообще, возможно, не от Игоря. Только это строго между нами.

Вот уж где она Нинку припечатала! Такого фокуса та при всей ее бурной фантазии придумать не смогла!

Только утром следующего дня Оксана проснулась с нехорошим чувством. Что-то царапало ее изнутри. Наверное, о таком вот состоянии говорят: кошки скребут. Правда. Нинка к этому разговору больше не возвращалась. И Оксана мужественно продержалась еще год. А потом все-таки раскололась и убедилась окончательно и бесповоротно: она Оксана Киреева, дура беспросветная. И теперь обо всем этом она должна была рассказать Инне Викторовне, то есть выдать свою тайну в четвертый раз. Впрочем, тайны-то уже не было. А что осталось? И можно ли склеить то, что осталось?

* * *

Андрей перешагнул через халат жены и присел на краешек дивана. Он присел на краешек не потому, что имел обыкновение сидеть вот так, на манер гимназисток, нет. Просто остальное пространство было занято сухим неглаженым бельем, третий день занимавшим полквартиры. Кристина сидела за компьютером в трусиках и маечке и играла в автогонки.

Больше всего Андрея бесило не белье, не раскиданная по всему дому одежда, не гора грязной посуды, вечно громоздящаяся в раковине. Нет. Больше всего его убивало вот такое использование компьютера. К компьютеру Андрей привык относиться как мыслящему собеседнику, он мог часами работать за компьютером. Но — играть?

— Я хочу есть, — напомнил Андрей.

Кристина кивнула, не отрываясь от монитора, взвизгнула (ей удалось спасти гонщика от столкновения) и сказала:

— Там остались две сосиски, свари себе.

Андрей молча проглотил ее —предложение, встал и направился в кухню. И вовремя — над плитой скакали Кристинины термобигуди. Он метнулся к плите, выключил газ. Бигуди, с кипящим в них воском, еще некоторое время пытались покинуть раскаленный ковшик. Вода давно выкипела, одна бигудина треснула, кафель был заляпан воском. Андрей почувствовал, как внутри его тоже-что-то закипает, и попытался изменить точку зрения на проблему. Найти в ней что-нибудь смешное. Ну действительно — разве не смешно: молодой ученый, аспирант, приходит домой поужинать, а на кухне скачут бигуди! Как ни крутил Андрей точку зрения, веселее не становилось. И есть хотелось все больше. Он открыл холодильник и пошарил в нем. Кроме обещанных двух сосисок, там действительно ничего стоящего не оказалось. Он сварил их, подумал вытряхнул из бутылки остатки кетчупа. Подумал еще, от крыл банку консервированной кукурузы и разместил желтую горку рядом с сосисками.

Андрей держал тарелку в руках, когда в комнате взвизгнула Кристина. Она заорала самым истошным голосом Он, выставив вперед тарелку, помчался на крик.

— Андрюшка! Лиза звонит из Африки! Скорей! Андрей завернул из коридора в комнату. Собственно, руки его уже были в комнате, а сам он все еще оставался в коридоре, потому что запнулся обо что-то и заскользил на линолеуме.

— У нас все хорошо! — весело докладывала Кристина, стоя посреди кромешного бардака в одних прозрачных трусиках и маечке-тельняшке. — Только жарко очень. Ой! — Кристина забросила брови под челку. — Что я про жару-то? У тебя там вообще — Африка!

Андрей запутался ногами в расставленных ловушках Кристининых босоножек и упал-таки, подбросив сосиски, вымазанные кетчупом, прямо на гору свежего белья.

— Андрюшка! — заорала Кристина, видя, как сосиски скатываются с горы белья, оставляя за собой следы кетчупа.

Андрей выхватил у нее из рук трубку и прижался к ней щекой.

— Лиза? Ты плачешь?

Ему показалось, что там, в трубке, раздался явный всхлип. Явный-явный.

— Ты скучаешь, — догадался он и добавил: — И мы все тут по тебе соскучились. Как ты себя чувствуешь?

Лиза была беременна, и Андрей много раз слышал, что у беременных такое изменчивое настроение, что им надо угождать и все такое. Лиза звонила часто, но в таком состоянии он слышал ее впервые. Вообще Лизка не была плаксой или нытиком. Поэтому Андрей сразу насторожился:

— Вы с Умару поссорились?

— Да, — всхлипнула Лиза.

Андрей почувствовал, что дело серьезное. Из-за пустячной ссоры Лизка не станет лить слезы в жилетку брату, находящемуся на другой половине земного шара. Не такая у него сестра. Лизка — не Кристина.

Кристина стояла возле горы белья, которую его мать перестирала еще в субботу, и доедала сосиску.