Книга Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство - Джейн Портер

Но выбор пал на «Дочь хранителя памяти», и я полчаса старательно читала, а потом закрыла глаза. Книга прекрасна. И печальна.

В такой момент я не могла позволить себе такое чтение.

Надо подождать. Почитаю потом. А пока настало время полистать журналы.

К счастью, я прихватила с собой несколько штук, поэтому отложила книжку и начала листать свежий выпуск «425» — глянцевого ежемесячника, посвященного тому стилю жизни, которым мы наслаждаемся здесь, в окрестностях Сиэтла.

Объявления салонов и ресторанов, включая ресторан Лори — «Ооба». Я там была пару раз. Все буквально с ума сходят по тамошним энчиладам, копченому лососю, мягким тако и кесадильям[2]с креветками.

Но чтение обзоров лишь укрепило мою решимость никуда не ехать. Я обожаю Беллвью. Это мой дом. Именно об этом я всегда мечтала.

Я читала статью об игроке сиэтлской сборной, который недавно поселился в наших краях, и услышала шум машины. Натан вернулся. Я снова превратилась в комок нервов. И все-таки как ни в чем не бывало читала журнал еще полчаса. Потом позвонила Кейт — она собралась забирать дочь, которая была у нас в гостях.

— Я на заднем дворе, — сказала я. — Заходи.

Я налила Кейт нашего любимого напитка — джина с тоником. Этот коктейль она любовно называет «мамочкин». Мы свернулись в мягких шезлонгах. Кейт обычно пребывала в солнечном настроении и не прочь остро пошутить, но сегодня она грустила, и некоторое время мы пили коктейль и молчали.

По озеру пронеслась моторка. Когда лодка налетела на волну и подпрыгнула, хорошенькие девушки на корме залились смехом.

— Ты катаешься на лодке? — спросила Кейт, глядя катеру вслед.

— Не так часто, как раньше.

Она вздохнула:

— Вот так всегда. Тратишь целое состояние на загородные дома и дорогие игрушки, а в один прекрасный день просыпаешься и понимаешь, что устала от всего этого.

— Подумываешь продать загородный дом? — спросила я. Коттеджи Кейт разбросаны по всему миру. В течение многих лет Финчи покупали либо строили дома в Кабо, Сан-Вэлли, Скоттсдэйле, на Гавайях, в Лас-Вегасе, даже в Кармеле, чтобы Билл мог слетать туда на денек поиграть в гольф.

— Не знаю… просто в последнее время было много дел. Я устала отвечать на звонки от прислуги, которая то и дело твердит, что дом снова нужно ремонтировать. Это дорого и занимает уйму времени. Иногда мне кажется, что нужно распродать все и переселиться в отель, как в прежние времена.

Я сделала сочувственное лицо, хоть и подумала: мне бы твои заботы. У Билла стабильная работа и многомиллионное состояние, а может быть, он уже миллиардер.

— Но в таком случае тебе снова придется собирать чемоданы, а ты ненавидишь это занятие.

— Да. — Кейт отхлебнула из бокала. — Отличный коктейль. Ты теперь делаешь джин с тоником лучше, чем я. В чем секрет?

— В свободном времени.

Дочка Кейт заметила мать и высунулась из окна детской, чтобы поздороваться. Кейт помахала в ответ. Когда девочка вновь скрылась в комнате, подруга сказала:

— Я с утра расстроена… Моя мать вместе со всей родней отчима собирается на Рождество в Сан-Вэлли. Мне придется кормить и развлекать двадцать человек.

Наверное, не стоило говорить о том, как отчаянно я надеялась провести рождественские праздники в Сан-Вэлли.

— Если бы она только спросила, что я об этом думаю, — продолжала Кейт. — Но она абсолютно уверена, что я сгораю от желания принять у себя всех детей Ларри. Они такие неблагодарные. Если их отец женился на моей матери, это не значит, что я им всем обязана. Мы были уже взрослыми, когда мама вышла за Ларри. Я вовсе не нуждалась в другом отце или новой семье.

Я кивала и внимательно слушала. Иногда человеку нужно, чтобы его выслушали. Мужчины, кажется, этого не понимают. Они думают, что мы хотим взвалить на них свои проблемы, тогда как женщины всего-навсего хотят поделиться.

— У тебя ведь был отчим? — спросила Кейт.

— Да.

— Такой же скверный, как Ларри?

Я вспомнила маминого мужа, дальнобойщика Рэя. Мама уже четырнадцать лет как замужем за ним. Почти столько же времени, сколько и за папой.

— Хуже.

— А где живет твоя мать?

— Где попало. — Я сморщилась и деликатно добавила: — Рэй — водитель. Большую часть времени они проводят в грузовике.

— Должно быть, у них интересная жизнь, — столь же тактично ответила она.

Раньше я очень редко рассказывала о матери — не знаю, отчего сейчас разговорилась. У каждого есть семейные тайны, но лучше всего их не разглашать.

— Да уж… — Я запнулась и стала размышлять, как бы сменить тему. — Но мы почти не общаемся. Дети ее давным-давно не видели.

— У вас мало общего?

Я кивнула, и мы заговорила о другом, но стыд остался. Стыд — тяжкое бремя, поэтому мои дочери не видятся с бабушкой.

Девочки, впрочем, этого не понимают, ведь на день рождения и Рождество она присылает им поздравительные открытки и деньги, но я даже не пытаюсь ничего объяснить. Я кладу эти суммы на персональные счета — и все. Девочки вовсе не нуждаются в том, чтобы знать правду сейчас. Достаточно того, что им известно: я не одобряю стиль жизни бабушки и сомневаюсь, что для нее есть место в нашей жизни.

Мы выпили еще по бокалу коктейля, полчаса поговорили, и Кейт с дочерью уехали, а я приступила к ужину.

На следующий день ужинать было просто невыносимо. Я пережила нелегкий день и так злилась на мужа, что не могла даже смотреть на него. Нестерпимо было даже находиться в одной комнате с Натаном.

Он оказался не таким, как я представляла, а я-то считала, что хорошо его знаю.

Если бы не детская болтовня о школе, ужин прошел бы в тишине. Я не смогла бы заговорить, даже если бы хотела. Чувствовала себя вконец обезумевшей. Натан шутит. Конечно, шутит. Переехать? Переехать в Омаху?

В горле стоял комок, и я боролась со слезами. Нельзя плакать перед детьми. Нельзя. Нельзя. Надо контролировать себя. Надо держаться.

Но потом, когда я мыла посуду, горло у меня вновь сжалось. Я не могу уехать в Омаху. Нам нечего делать в Небраске. Мы никого там не знаем. Беллвью — наш дом, мы здесь живем. Здесь дети ходят в школу. Я председатель аукционного комитета и никоим образом не могу бросить все на произвол судьбы. Это самое крупное благотворительное мероприятие года и огромная ответственность. Нельзя уехать прямо сейчас, это нечестно.

Я легла спать раньше Натана, а когда проснулась посреди ночи, увидела, что муж лежал на самом краю.

Вот и хорошо, пусть там и остается. Надеюсь, он свалится.