Книга Бросок Саламандры - Алекс Орлов

На всякий случай Эдди несколько раз окликнул хозяев, но никто не отозвался.

«Это к лучшему», – подумал он и отправился на кухню, где все еще шипел разлитый по плите кофе.

Выключив плиту, Эдди первым делом отыскал дверь запасного выхода, чтобы в случае неожиданного возвращения хозяев было куда бежать. Наметив путь отступления, он принялся за поиски подходящей одежды.

Мужской гардероб Эдди нашел быстро, однако понравившийся костюм был ему велик. В конце концов пришлось подобрать слегка поношенную и старомодную одежду, которую хозяин носил, когда был моложе.

Переодевшись в позаимствованную пару, Кларк переложил свои вещи в новые карманы. Ботинки он оставил свои, наскоро вытерев их кухонными салфетками, а испорченную одежду сложил в мусорный пакет, чтобы выбросить по дороге.

Решив напоследок причесаться и как следует умыться, Кларк прошел в ванную. Он торопливо поплескал в лицо водой, пригладил волосы, а когда собрался выходить, то возникли проблемы. Выход из ванной оказался перекрыт здоровенной тушей лохматого пса породы догуинстон.

Кларк замер на месте и стал лихорадочно соображать, что ему делать.

Достать пистолет он бы не успел – пес находился в двух метрах и внимательным, умным взглядом следил за чужаком. Можно было попытаться отогнать его горячей водой, но и для этого нужно было время.

– Послушай, – осторожно заговорил Кларк, – давай договоримся...

Пес проворчал в ответ что-то нечленораздельное и не двинулся с места.

– Пойми, мне нужно уходить, а что касается старых вещей, так они твоему хозяину совершенно не нужны.

– Р-р-р, – ответила собака.

Кларк подумал, что, пожалуй, можно попытаться прорваться наружу, однако, словно почувствовав, что замышляет задержанный, пес снова зарычал и показал огромные зубы.

– Но мы можем договориться, ведь так? – не терял надежду Кларк, ему захотелось, чтобы его дом горел подольше, задержав хозяев собаки.

Тут пес на мгновение отвернулся и покосился в сторону кухни.

– Колбаса, – произнес Эдди, наблюдая реакцию собаки, однако верный сторож никак не отреагировал. – Мясо... Чипсы... Котлеты... Рыба... – перечислял Эдди, но пес либо не понимал человеческого языка, либо все вышеперечисленное его не интересовало. – Ну что тебе еще предложить? – в отчаянии спросил Эдди, прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам. По его прикидкам, хозяева должны были скоро вернуться, – Пойдем на кухню, и ты сам выберешь, что тебе нравится, милая собачка, – произнес Эдди самым приветливым голосом. – Я открою для тебя холодильник...

При слове «холодильник» пес коротко гавкнул и нетерпеливо переступил лапами.

– Та-ак, кажется, я понял, песик, – улыбнулся Кларк, – Ну, пойдем на кухню – откроем холодильник.

Собака повернулась и, стуча по полу когтями, побежала на кухню. У Эдди мелькнула мысль сразу же выскочить через черный ход, но потом он подумал, что пес может за ним погнаться и тогда шума не избежать.

Между тем пес вернулся, чтобы выяснить причину заминки.

– Извини, приятель, я уже иду, – поспешил сказать Кларк и пошел следом за собакой.

Пес подбежал к холодильнику и стукнул лапой по ручке, однако дверка не поддалась. Собака жалобно тявкнула и уставилась на Эдди.

– Теперь мне все ясно, – сказал он, осматривая специальное приспособление, которое не давало собаке самой открывать холодильник. По всей вероятности, умная псина частенько делала это самовольно.

Едва только Кларк распахнул дверцу, пес оттолкнул его в сторону и, подхватив зубами упаковку с пивом, выволок ее на пол. Затем молниеносно вспорол клыками пластик и начал лихорадочно надкусывать пивные банки, поражая Кларка своей проворностью и мастерством.

Банки шипели и истекали пивом, а пес жадно собирал его с пола длинным языком.

«Кто бы мог подумать?» – удивился Эдди. Он покачал головой и тихо вышел с кухни, оставив домашнего сторожа предаваться разгулу в одиночестве.

35

Условный стук в дверь раздался ровно в одиннадцать вечера.

Лори Грумм снял фартук и пошел открывать. Хотя он и был уверен, что это свои, однако был готов увидеть кого угодно, даже агента федеральной полиции.

– Привет, брат, – шагнув через порог, поздоровался Бортеус, лидер их тайного союза.

– Здравствуй, брат, – ответил Лори и пожал Бортеусу руку.

– Кто-нибудь еще пришел?

– Нет, ты первый, – ответил хозяин, запирая дверь.

– Ну и хорошо, поговорим пока о новостях.

Бортеус прошел в гостиную и, увидев роскошный стол, удивленно посмотрел на Лори:

– Что это означает, брат?

– У меня сегодня день рождения, – слегка смутившись, сообщил Лори.

– Вот так-так, а я без подарка.

– Ерунда, – махнул рукой Грумм, – я специально хотел сделать для всех сюрприз. Значит, получилось?

– Получилось, – кивнул Бортеус.

Он подошел к столу и, сняв с торта вишенку, положил в рот.

Лори не терпел подобных выходок, но Бортеуса он оправдывал, поскольку тот был из простой семьи. Он выбился в люди только благодаря своему напору и целеустремленности в борьбе.

– Есть новости от дяди, – обронил Лори, и Бортеус тут же забыл о сладостях. Он уставился на Грумма немигающим взглядом и выдавил:

– Ну?

– Ударные группы уже сформированы повсюду. Все начнется через пару месяцев.

– Неужели... – произнес Бортеус, задохнувшись от волнения. – Неужели я буду рассказывать своим детям о том, чему был свидетелем?

В этот момент в дверь снова постучали. Грумм пошел открывать, а Бортеус тут же стянул со стола бутерброд. Засунув его в рот целиком, он стал думать о прекрасных временах, когда Зона сбросит унизительную зависимость от Федерального союза.

– Я чувствую запах миндального торта!... – послышался голос Инней Хартум, к которой были неравнодушны все, кто был с ней знаком. Бортеус не являлся исключением.

– Привет, брат, – поздоровались с Бортеусом вошедшие Гвидо и Санай.

Следом за ними появилась Инней.

– Здравствуй, брат, – произнесла она чарующим грудным голосом, и Бортеусу показалось, что это больше, чем обычное приветствие.

– А что за праздник? – спросил Гвидо, увидев стол с угощениями.

– У Лори день рождения, – пояснил Бортеус, не сводя глаз с Инней.

– Обожаю дни рождения, – с довольной улыбкой произнес Санай и сел за стол, – Это единственный праздник капусов, который я признаю.

– Наверное, потому, что ты сам на четверть капус, – заметил Гвидо.