Книга У каждого свое проклятие - Светлана Лубенец

– Он тоже говорил, что любит.

– И ты ему веришь?

– Не знаю... Не очень... Я просто хочу надеяться, что с Ниночкой ничего плохого не случится.

– И все-таки... как же они разговаривают, Андрей?

– Я потому и предлагаю тебе готовиться к Нининой беременности. Разговаривать они не могут, значит, общаются другим способом.

– Но ведь потом... все-таки надо как-то и по-другому общаться... А Нину нет смысла вести ни к друзьям, ни на дискотеку или куда там молодежь теперь ходит...

Андрей отстранил от себя жену, усадил ее на диван, сел рядом с ней и сказал:

– А тут, Ириш, возможны два варианта: либо Макута учит Нинулькин язык – это, конечно, при условии, что он ее действительно любит, – либо...

– Либо посылает ее на все четыре стороны, – закончила за мужа Ирина.

– Вот именно... на все четыре... если не куда-нибудь подальше...

* * *

Ехать пришлось аж за сто двадцать километров от Питера, в поселок Выряново. Колеса «форда» Андрея вязли в раскисшей от обильных дождей дороге. В конце концов машину пришлось бросить и идти до нужного дома пешком, скользя по жирной бурой грязи. Когда Капитоновы подошли к нужному им дому, стало слышно, как за сплошной кирпичной изгородью носилась, звеня цепью, крупная собака. Она не лаяла, но шумно дышала и слегка повизгивала. Калитка оказалась дощатой, и сквозь нее уже можно было разглядеть молодую черноухую овчарку. Собака подошла к калитке, уставилась на непрошеных гостей и предостерегающе оскалила крупные острые зубы.

– Видишь, под какой надежной охраной находится наша дочь, – сказал Андрей. – А ты боялась.

На звук чужого голоса овчарка зарычала и даже пару раз негромко взлаяла.

– Ну и как нам пройти, собака? – спросил ее Андрей и специально подошел к калитке как можно ближе, чтобы она подала голос.

Овчарка не заставила себя долго ждать и залилась изо всех своих собачьих сил. Поскольку чужаки от калитки так и не отходили, лай очень скоро перешел в стадию настоящей собачьей истерии. В одном из окошек дома дрогнула занавеска, из-за которой показалось женское лицо. Андрей махнул рукой.

– Там не Нина? – Ирина подскочила к мужу поближе, но лицо уже скрылось за занавеской.

– Нет. – Он покачал головой. – Старушка какая-то. Может быть, бабушка Кирилла.

Через пару минут на крыльце действительно показалась пожилая женщина в наброшенной на голову и плечи серой пуховой шали.

– Вы к кому? – крикнула она, не спускаясь с крыльца.

– Нам бы Кирилла Макуту! – отозвался Андрей.

– А Кирюши сейчас нет!

– А когда будет?

– Вообще-то они обещали к пяти вернуться...

Андрей взглянул на мобильник. До пяти было еще полчаса. Ирина тут же зашептала ему на ухо:

– Слышал, «они»? С Ниной, наверно...

– А вы не разрешите подождать Кирилла в доме? – крикнул старушке Андрей. – У нас к нему очень важное дело! Мы из Петербурга приехали, а наша машина в вашей грязи... совсем увязла...

– А вы кто ж такие будете? – продолжала расспрашивать со своего крыльца старушка.

Собака уже сидела подле нее и настороженно посматривала на чужаков.

– Мы родители Нины! – не выдержала Ирина и так налегла на калитку, что собака в один прыжок оказалась рядом и опять залилась оглушительным лаем.

– Место, Альма, место! – прокричала ей старуха, и овчарка нехотя отошла в сторону своей будки и даже разлеглась около нее на мокрой земле. – Проходите, – разрешила старушка. – Собака не тронет. Альма, это свои! Сво-и!

Андрей толкнул калитку, они с Ириной вошли во двор и увидели, что на ногах старушки надеты только толстые вязаные носки, поэтому она и не хотела сходить с крыльца.

Заставленные кадками, ведрами и различным садовым инвентарем сени привели супругов Капитоновых в чистую комнату, полы которой были застелены ткаными половиками в голубую и коричневую полоску. Мебель была старая, годов шестидесятых прошлого века. Даже занавески, которые пришлось откинуть, чтобы шагнуть в комнату, Ирина узнала. Когда она была маленькой девочкой, у Епифановых точно такие же висели на окнах.

– Так вы, значит, родители Ниночки... – спустив с головы шаль, закивала старушка. – Я так и говорила Кирочке, что родители наверняка беспокоятся. Девочка непростая...

– Где она? – нервно спросила Ирина. – С ней все в порядке?

– В порядке, в порядке, – опять закивала старушка. – Укатили они куда-то на Кирочкином мотоцикле...

– А ваш... Кирочка... Он как... с нашей Ниной... Они что...

– Ой! Не говорите... – махнула рукой старушка, и Ирина, испугавшись этого ее взмаха, громко охнула. – Нет! Вы ничего плохого не подумайте! – сразу принялась успокаивать ее пожилая женщина. – Наш Кира – мальчик хороший... Но, понимаете, сейчас такое время... Я, конечно, не одобряю, но даже картину по телевизору какую-нибудь посмотришь, так там это обыкновенно...

– То есть вы хотите сказать, что они вместе спят? – встрял Андрей, а Ирина опять протяжно охнула.

– Да они на всем чистом... вы не думайте...

– А сколько лет Кириллу?

– Дык... Двадцать четвертый уж идет. Он у нас серьезный человек. И армию отслужил... А сейчас работает... что-то там с машинами делает... чинит, что ли... В общем, все честь по чести...

– А Нине всего семнадцать. Она же несовершеннолетняя! – повысил голос Андрей. – Что ваш Кирилл думает? Мы можем на него в суд подать, вы понимаете?

Старушка испуганно кивнула, и в этот момент за окнами раздался оглушительный рык мотоцикла и радостный лай Альмы. Андрей с Ириной бросились к окнам. Во дворе, еще сидя на мотоцикле, снимали шлемы парень и девушка, в которой они сразу узнали Нину. Кирилл слез с мотоцикла и подошел к Нине. Она обвила его шею руками, и молодые люди застыли, слившись в поцелуе. Потом Кирилл снял девушку со своей машины и на руках понес к дому.

– Бабу-у-уля-я-я! Дверь откро-ой! – крикнул он с крыльца.

Бабуля, стараясь не глядеть на гостей, бросилась к дверям. Андрей с Ириной так и остались стоять каждый у «своего» окна, привалившись к подоконникам, уставленным густо разросшимися малиновыми и белыми геранями.

Улыбающийся Кирилл внес Нину в комнату и, увидев супругов Капитоновых в боевых стойках, от неожиданности чуть не уронил девушку на пол. Она съехала с его рук, выпрямилась и, прижавшись к нему спиной, уставилась на родителей.

– Ну и как же это называется, Кирилл? – нервно потирая пальцы рук, спросил Андрей.

– Я люблю ее, – ответил молодой человек.

– Зачем же тогда увозить?! – выкрикнула Ирина. – Мы чуть с ума не сошли!

– Да потому, что вы все равно ничего не разрешили бы ей! Андрей Васильевич мне очень долго втолковывал, чтобы я ничего не смел...