Книга Золотая девочка - Светлана Лубенец

– Ну и что?

– А то! Выходит, Костику нужны были фамилии не просто на «к», а те, которые начинались с «Кар…» : Караваева, Карлюткина, Карамышев. Калетина – не подходит.

– Да ну тебя! Ерунда какая-то. Ты хуже Киркора, честное слово! Откуда Костику знать, что «Кар…» – начало фамилии?

– Ну так ведь перед этим «Кар…» инициалы стоят! Кстати, у моего дедуни тоже вся рука исписана. На правой руке на каждом пальце по букве, а вместе его имя получается – Семен, а на левой – тоже солнце, поднимающееся из воды. Мода такая в то время была.

– Даже если ты прав, то все равно непонятно, как Костик догадался меня искать в нашей школе. На дедовой руке ее номер точно не был написан!

– Не знаю, – честно признался Артем. – Много еще темных мест в этой истории. Например, как он на даче оказался? Вот я – там был один раз с тобой, а без тебя ни за что домик не найду. По-моему, пора брать его за жабры, а, Люся?

– Может быть…

– Что-то ты совсем упала духом, золотая. Может, пойдем проветримся? Сегодня в парке какое-то гулянье. Посмотрим?

– Пошли, – довольно вяло сказала Люська, повесила трубку и пошла переодеваться – залитые молоком джинсы следовало постирать.

Через распахнутые двери подъезда Люська заметила Артема. Он разговаривал с кем-то, кого загораживала одна из створок двери. Люська вышла на улицу и увидела рядом с Каретниковым Лизу Малиновскую в ярко-синей короткой дубленке-размахайке, отороченной шикарной дымчато-голубой ламой. Люське сразу захотелось побыстрей шагнуть обратно в спасительную темноту подъезда, но Лиза обернулась на ее шаги, и бегство сорвалось.

– Так ты, оказывается, Караваеву ждешь? – насмешливо спросила Артема Малиновская.

Люська застыла. Как говорится, это они уже проходили. Сейчас Каретников сделает вид, что оказался здесь случайно. Люська приготовилась «выпить и этот стакан молока до дна», но Артем шагнул к ней, взял за руку и сказал:

– Да, Люсю. Мы, знаешь ли, в парк собрались.

– Значит, правду о вас говорят? – с некоторой издевкой спросила Лиза.

– Что именно? – холодно спросил Артем.

– Ну… что у вас любовь и… все такое.

– Всего такого у нас нет, у нас только… любовь, – сказал он и повел растерянную и счастливую Караваеву мимо шикарной Малиновской.

А Люська думала в тот момент о том, что иногда и дымчатые ламы все же проигрывают рядом с обыкновенным пуховиком. Если бы еще вчера ей об этом сказали, она бы ни за что не поверила. Таким образом, сегодняшний день из отвратительного превращался в очень даже замечательный.

В парке было много народа. Со всех сторон неслась музыка, на аллеях развернули торговлю веселые крикливые лоточники. Артем купил Люське мороженое и красный воздушный шар в виде зайца, и они поспешили к эстраде, где готовилось какое-то представление. Они встали позади скамеек, которые уже были заняты молодежью, пришедшей раньше. К эстраде все прибывали и прибывали новые посетители парка, и вскоре за Люськой с Артемом образовалась целая толпа, хрустящая чипсами, жующая мороженое, смеющаяся, громкая.

Когда на эстраде расставили аппаратуру, начался конкурс рок-музыкантов. Довольно скоро Люське стало скучно: она не очень-то разбиралась в такой громоподобной музыке. Караваева начала вертеть головой, чтобы решить, в какую сторону лучше двинуться от эстрады, и… чуть не подавилась мороженым. Невдалеке стоял Костик в компании весьма сомнительных личностей, облаченных во все черное. Люська из осторожности отвернулась, но прислушалась к разговору соседей. Музыка иногда заглушала голоса, и она, боясь пропустить что-нибудь важное, толкнула в бок Артема, показав глазами на Костика.

И тут Костик, опустив голову, сказал довольно внятно:

– У меня сейчас нет.

– Это я уже понял, – откликнулся крупный парень в бандане и черных очках. – А когда будут?

– Не могу сказать число, но скоро, – зачастил Костик. – Я должен кое-что продать и тогда обязательно отдам…

– Что ж ты продавать собрался? Может, мы купим – должок скостим?

– Н-нет, вам не подойдет.

– Откуда знаешь?

– Ну… это предметы искусства.

– Иконы? Картины? Фарфор? Камни?

– Ты что, Гришаня, и этим занимаешься? – удивился Костик.

– И этим тоже. Ты небось думал, что мы только лохам вроде тебя паленую водку втюхиваем? Так что там у тебя, – парень хохотнул, – за предметы искусства?

– Глиняные статуэтки.

– Глиняные? Что за барахло?

– Это изделия народных промыслов.

– Игрушки, что ли?

– Игрушки тоже есть. И еще фигурки балерин.

– Надо посмотреть. Та-ак! – Гришаня подумал минуту. – Завтра жду тебя на нашем месте в восемь вечера. И чтобы без опозданий, но с «предметами»! Пошли! – он дернул головой, приглашая свою команду за собой, и Костик вскоре остался один. Он, закусив губу, тоскливо смотрел вслед удаляющимся «людям в черном».

Артем, не теряя времени, бросился к Костику и, не давая ему опомниться, вытащил из толпы на дорожку парка. Люська не без труда протиснулась вслед за ними.

– Ну, Котик полосатый, держись! Мы все слышали! – прокричал Артем, поскольку музыка здесь почему-то звучала еще громче.

Костику тоже пришлось крикнуть:

– Матери донесешь?

– Можно и матери, если сам не отдашь Люськиных балерин. Но прежде я тебя отделаю в лучшем виде.

Артем замахнулся. Люська перехватила его руку:

– Не надо. Отдай, Костя, по-хорошему.

– Не могу, – сквозь зубы процедил Костик.

– Почему? – спросила Люська.

– Не могу, и все! Поняли? – лицо его сделалось злым и красным.

– Сможешь! – зловеще прошипел Артем и прижал его к огромному тополю у аллеи.

– Драться будем? – абсолютно спокойно спросил Костик. Чувствовалось, что драка для него – пустяки по сравнению с какими-то более серьезными проблемами.

– Можно и подраться, только тебе это не поможет. Я уже понял, что ты задолжал этим черным жлобам.

– Вот именно, – Костик стряхнул с себя руки Артема. – Поэтому я и не могу отдать балерин. Мне деньги нужны.

– Много?

– Не твое дело!

– Не мое, конечно, а Люсино. Но это – все равно что мое!

– Много я должен, много, – Костино лицо из злого стало несчастным. – И чем дольше я не отдаю, тем больше растет долг. Как они говорят, поставили меня на счетчик.

– Как же ты так вляпался, Котик?

– Будто не знаешь, как дураки вляпываются…

– Ты, стало быть, дурак?

– Был дураком, а теперь вот поумнел, только денег у меня от этого не прибавилось.