Книга Миллениум - Инна Тронина

Маргарита покосилась на Артура и увидела, как тот помрачнел. Но не пожалела о своём выпаде, потому что майор вытянул из неё всю душу своим подчёркнуто дружеским отношением. Рита для него была только «хорошим парнем».

— Потому что я почти не ночевал дома, заколачивая те самые громадные гонорары. Правда, на самом деле это не так. Клиенты попадаются очень жадные и норовят сбежать, не заплатив. Серьёзного дела нет, мура одна. Парочки разные, поцелуйчики. Такой порнухи насмотришься — все кассеты и журналы могут отдыхать…

Грушинская квартира наполнилась густым ароматным дымом от дорогого табака, запах которого смешивался с горьковатыми духами Марго.

— Ты чего так мало съел? — удивился Тураев, который прекрасно помнил расчудесный аппетит Олега. — На диету подсел?

— Поневоле, Артур, поневоле, — горестно вздохнул Грушин. — Я ведь с детства такой, и давно уже привык быть тюфяком. Ограничиваю себя в еде, плаваю в бассейне, но толку нуль. Против природы не попрёшь. Курю, как паровоз, но никотин, вопреки общепринятому мнению, тоже в жир уходит. А ведь в нашей работе всякое бывает, и не всегда можно исполнять обязанности в привычном своём обличии. Мне на днях в старикашку пришлось перевоплотиться, седые усы наклеить, очки нацепить. Покуда я объект на лавочке выпасал, две дамы сделали мне предложение, ещё три пенсионерки пригласили попить чайку, а два ветерана войны долго уговаривали поехать летом вместе на рыбалку. Когда объект вышел из подъезда, я еле вырвался от жаждущих со мной подружиться. Поглядишь на этих пенсионеров — от зависти сдохнешь! Доживём ли мы до того времени, когда нам вот так же будет нечего делать?

— Нам нескоро станет скучно, — огорчил Олега Тураев. — Мы сегодня хотели работёнку тебе предложить. Она проходит через наш отдел, но поскольку похищена дочка зажиточного рекламного дельца, он готов платить за поиски. Особенно тебе — как частному сыщику. Я с Валерием Вандышевым уже поговорил. Он согласился с тем, чтобы ты работал в нашей группе. И делал то, что мы по понятным причинам делать не можем. Если не возражаешь, я свяжусь с Вандышевым. Ведь новорождённую и не видел ещё…

Грушин раскрыл рот, чтобы уточнить детали, но в это время запиликал мобильник Тураева, и вопрос пришлось отложить. Рита налила себе ещё вина, не спеша его смаковала, но вкуса не чувствовала. Она видела, как на глазах меняется лицо Артура, и цепенела, будто под взглядом удава. Грушин, забыв о диете, обгладывал ножку цыплёнка-табака, и запивал кушанье коктейлем, в котором давно растаял лёд.

— Да, сейчас буду, Александр Георгиевич! Маргарита со мной. Не брать её? Хорошо, постараюсь объяснить. До встречи.

— Это куда меня нельзя брать? — осведомилась Рита, отодвигая бокал. — Я такое же должностное лицо, как и ты, только ниже по званию.

— На этом основании я и приказываю тебе остаться здесь. В Марьино двойное убийство. Погибли хозяин квартиры и его жиличка. Причём, если мужику просто прострелили лоб, то гибель женщины была поистине ужасна. У неё отрублены руки. Кроме того, у женщины отрезаны груди, вспорот живот. И туда, внутрь, засунуты вещи — игрушки, одежда, даже детское питание. Восемнадцатиметровая комната сплошь залита кровью; следы на стенах и на полотке. Остальное рассказывать не стану, чтобы не портить присутствующим аппетит. Полковник хочет, чтобы я прибыл в Марьино немедленно. У него возникли какие-то соображения. Похоже, хозяина квартиры убрали исключительно как опасного свидетеля. Основные претензии были его жиличке. Рита, расскажи Олегу про Вандышева. Объясни, что именно он должен делать. И к моему возвращению уже будет ясно, согласен ты или нет принять моё предложение. — Тураев повернулся к оторопевшему Грушину.

— Так, во фраке, и поедешь? — удивилась Рита.

— Так и поеду. Думаю, тамошней публике будет не до меня. Олег, спасибо за угощение. Твоё голландское кушанье было бесподобно!

Тураев промокнул рот салфеткой, стремительно поднялся и вышел в коридор. Олег с Ритой последовали за ним, поёживаясь и переглядываясь, как маленькие дети. Все случилось неожиданно, и звонок полковника безжалостно скомкал непринуждённую атмосферу домашнего праздника. Тураев надел длинное кашемировое пальто, тщательно уложил на груди белоснежный шарф и снял с вешалки элегантную фетровую шляпу.

— Расскажешь потом, что там стряслось? — шёпотом спросил Грушин.

— Если сочту нужным. Продолжайте праздновать, господа.

Тураев неистово гнал свой джип от грушинской «сталинки» в районе Сокола до Марьино. Всю дорогу он не вынимал изо рта сигарету. Около каждого светофора чиркал зажигалкой, щурил уставшие глаза и взглядывал в лиловые сумерки, будто хотел кого-то высмотреть. Обильная реклама слепила его, действовала на нервы. Хотелось враз погасить всё море огней вечерней Москвы, как собственный торшер. Но сделать это Тураев не мог, и поэтому злился ещё сильнее.

Он что-то ответил встретившему джип участковому, вежливо попросил соседей не толпиться у подъезда. А сам думал о том, что впервые в жизни по-настоящему боится увидеть место происшествия.

— Пока поднимаемся, вкратце доложите обстановку. С чего всё началось?

* * *

— Совершенно случайно обнаружили два трупа, — быстро и взволнованно заговорил белобрысый паренёк-участковый, которого от всего происходящего откровенно тошнило. Но он старался держаться молодцом — всё-таки прошёл армию. — На пульт дежурного поступил сигнал, что в квартире вроде как драка. Грохот, звон посуды, ругань, женские вопли. Дом недавно заселён, соседи друг друга не знают. Предположить, кто на что способен, не могут. Ну и выслали наряд в количестве двух человек. У каждого по «макарову» только…

Участковый проглотил слюну, облизал пересохшие губы. Про себя он дивился ледяному спокойствию шикарного одетого майора с Петровки.

— Это было вчера вечером, и дверь наряду не открыли. В квартире было тихо — ни шагов, ни шороха. Вполне возможно, что преступники находились ещё там, потому что замки были заперты. А когда сегодня, по второму вызову, ребята прибыли, дверь в квартиру была открыта. Соседи увидели кровавые следы на полу и очень испугались…

Участковый пытался заглянуть Артуру в глаза и понять, как тот реагирует на его слова.

— Наряд увидел в квартире такое, чего в страшном сне не приснится. Не первый год служат мужики, а едва в обморок не грохнулись. Вся прихожая в крови, на кухне — труп мужика, застреленного в лоб с близкого расстояния. Прикован наручниками к батарее, рот заклеен скотчем. В квартире две комнаты. В одной — порядок, зато в другой всё перевёрнуто вверх дном. Вещи частью раскиданы по комнате, частью засунуты в распоротый живот женщины. Кругом — раскрытые чемоданы; пол в кровище. У потерпевшей отрублены руки, отрезаны груди, но лицо хорошо сохранилось. Личность удалось установить быстро. Этой гражданке двадцать шесть лет, она квартиру здесь снимала. Чем она так бандюков достала, ума не приложу. Поселилась месяц назад, на улицу не выходила, явно от кого-то скрывалась. Получается, что не зря.

Они как раз добрались до двери в злополучную квартиру. Артур вздрогнул, увидев шесть белых, будто обескровленных гвоздик, оставленных кем-то у двери на коврике. Наверное, приехала вдова хозяина или его взрослые дети.