Книга Пара жизней про запас - Николай Леонов

– Нет, ничего я не хочу! Вы не имеете права! Вы... Ну, чего вы хотите от меня? – неожиданно сменил тон Игонька.

– Вы запомнили лицо человека, который при вас снял бороду и парик? Посмотрите, он не мог быть похожим вот на этого? – Гуров достал фото Борзунина и показал его пастуху без какой-либо надежды на положительный результат.

– Так... это... вот он самый и есть! – удивленно воскликнул Игонька. – А вы что, его уже поймали? Это... товарищ-гражданин начальник! А вот за то, что я его опознал, он меня не убьет? Вы меня в случае чего уж как-нибудь прикройте...

– Если бы даже этот человек кого-то и был способен убить, то теперь он этого сделать не сможет в любом случае, – снисходительно заметил Гуров, лишний раз поражаясь робости своего собеседника. – Сегодня ночью он умер, так что можете спать спокойно. Раньше здесь вы его никогда не видели?

– Не припомню... – обрадованный услышанным, Игонька пожал плечами. – Скотину-то он, поди, не держит? Вот оно и дело-то. Хотя... Постойте-ка, как-то раз я его видел. Ага! Я еще удивился, когда он бороду отклеил – морда чем-то знакомая. Он вроде по теликам тут промышлял.

– Ну, хорошо, будем считать, что к вам претензий больше нет. – Лев тоже был очень доволен – он даже не ожидал такой удачи. – Скажите, Игнат, как же вы при своей – не обижайтесь – вовсе не героической натуре рискнули стать пастухом? Ведь эта профессия требует определенной смелости. Вдруг на стадо нападут хищники? У вас же тут, я думаю, волков хватает?

– Волчишек-то? – прищурился Игонька. – Как же не быть – полно их тут. Только, знаете, сейчас они не злые. Это зимой с ними лучше не встречайся. А вот с человеком, скажу я вам, хоть зимой, хоть летом встречаться опасно. Человек, он нынче стал злее любого волка. Проглотит – не подавится.

Кивнув Игоньке на прощание, Гуров направился в сторону автостанции. Конечно, скорее всего, последний автобус в сторону областного центра уже укатил, но там обычно допоздна дежурили «таксовщики», для которых поздний пассажир был желанным подарком – плата в темное время суток возрастала существенно.

Кратчайший путь к автостанции пролегал невдалеке от улицы, на которой находилась та самая гостиница. Лев даже не заметил, как сами ноги повернули в ее сторону, и он через несколько минут стоял у входа. На стук вышла тетя Валя, которая после секундного радостного замешательства только и смогла сказать:

– Батюшки! Какого гостя бог послал!

Поздоровавшись, Гуров уведомил дежурную по гостинице о том, что просто мимоходом зашел проведать свое недавнее временное пристанище. Да и узнать последние районные новости ему тоже не помешало бы.

– Ой, а новостей-то у нас – прям, как в ТАССе! Все только и говорят про вас с Васильичем... Он-то что ж не приехал? Да... У нас тут все, как только тут начали всю эту хрень метлой мести, сразу сказали: спасибо тем двум москвичам, хоть они нашли управу на эту гнусь. Те-то, которых вы тогда тут уму-разуму поучили – все, как будто их тут никогда и не бывало. Конечно, и сейчас всякого хватает, но уж не так, как тогда, что и средь бела дня могли раздеть-разуть...

– А что вы слышали о сегодняшнем пожаре?

– А-а-а... Ну, про это всякое говорят. Он же, этот телевизионщик-то, ну, телемастер, он ненормальный был как мужик. Как бы это сказать? Ну, вроде как бы женщиной себя считал. Ну а под конец и вовсе начал крышей съезжать. Так-то он обычно целыми днями дома сидел, на компьютере клацал. А если где что загорелось – бегом туда. Вот просто стоит и смотрит, смотрит, смотрит... Люди там бегают, вещи выносить помогают, тушат. А ему – хоть бы хны. Он только посмотреть прибегал. Его попервоначалу даже в милицию вызывали – уж не он ли сам и поджег? Ну, как видно, доказать ничего не получалось. А тут, говорят, за несколько дней до пожара в интернате к нему приезжали двое таких крепких битюков. Были у него недолго, а когда выходили, сказали ему напоследок, что, мол, помни – ставка тут больше, чем жизнь. Прямо, как в том военном кине.

– А кто именно видел этих двоих? Кто-то из соседей? – У Гурова появилось ощущение того, что тут может крыться разгадка ко всей этой загадочной истории.

– Вот этого я и не знаю. Дошло-то до меня уже, почитай, через пятые-десятые руки... «Сарафанный телефон», как это у нас называют. А что, это очень важно?

– Это – важнее важного! Большущая к вам просьба: обязательно выясните, кто видел этих двоих. Кстати, а на пожаре у интерната Борзунина кто-нибудь видел?

– Вот! – тетя Валя воздела к потолку указательный палец. – Самое-то и оно, что там его никто и не заметил. Может, где за углом затаился, а может, и вовсе не приходил. Я уж сегодня слышала, что вроде бы это он интернат поджег. Из-за этого и вздернулся-то, что его совесть замучила. Ой, чуть не забыла сказать – вчера вечером вернулись Танюша и Лидочка. Здесь они сейчас. Может, позвать?

– Нет, нет, не стоит... – Гуров повернулся, чтобы уходить. – Привет им от меня большой передайте, и от Станислава тоже. А я пойду...

– Куда это вы пойдете? – выбежав на крыльцо, с радостным возмущением воскликнула Лида. – Что ж к нам-то не заглянули? Как не стыдно?! Ай-яй-яй! А мы слышим – тетя Валя с кем-то тут разговоры ведет. Я бы еще подумала – с кем? А Таня сразу угадала – это, говорит, Лев Иванович. И точно – вы!

– Здравствуйте, Лев Иванович... – выйдя на крыльцо, поздоровалась Таня, с тихим обожанием глядя на Гурова. – Спасибо, что навели в городе порядок. Спасибо, что заглянули к нам.

– Он еще пока не заглянул! – категорично объявила Лида. – Никаких отговорок – идемте к нам пить чай. Есть отличные пирожные. И вообще, что это за мода уезжать поздно вечером?

Несмотря на отговорки, Лида, крепко взяв Гурова за руку, повела его в номер. Таня шла следом, чему-то задумчиво улыбаясь.

За чаем и разговорами полчаса пролетели незаметно. Взглянув на часы, Лев встал, собираясь уходить.

– Уходишь? – неожиданно перейдя на «ты», с лукавой серьезностью спросила Лида. – А может, останешься?

Гуров посмотрел на нее и явственно прочел в глазах недосказанное словами: «Ну, что ж ты к нам так равнодушен? Мы так надеялись на эту встречу...»

– Оставайтесь, – просительно прошептала Таня, коротко из-под ресниц взглянув на Гурова.

– Девчонки, не рвите мне душу на части. – Лев грустно усмехнулся. – Я был бы рад сказать «да», но – увы – я женат. И этим все сказано... Да вообще-то и вы как будто не свободны?

– Ой, одно только название... – Лида безнадежно махнула рукой. – У меня со своим уже давно, как он сам назвал, свободные отношения. Он мне еще года четыре назад объявил, что живем вместе только ради детей, а любит он другую... Нет, он меня не обижает, заботится, жалеет... Он всех жалеет – и нашу кошку, и собаку, и меня с ними заодно. А у Тани муж уже лет пять как в Иркутске работает. Домой приезжает раз в год на две недели. Кто-то его там видел, говорят, уже завел вторую семью. Так что, Лева, с мужиками у нас напряженка. Не прикажешь же считать настоящими мужиками тех пьяных орангутангов, которым вы тогда со Стасом дали хорошего дрозда? Или тех слизняков, что ползают по Демьяновску в поисках бутылки или косячка? Ладно, будем считать, что этого разговора не было. Не неволим, все понимаем. Ты уж только плохо о нас не подумай...