Книга Когда красное становится черным - Цю Сяолун

– Может быть, сказано немного с преувеличением, но его и впрямь довели до смерти, и мы можем понять реакцию Инь. Она достаточно настрадалась за эти годы.

– И я! – выкрикнул Цяо. – Все эти годы я был в кадровой школе. Получил ли я что-нибудь за это? Нет, ничего. Под конец культурной революции я подвергался «политической проверке» в течение двух лет. Со мной развелась жена, избавилась от меня, как от грязных носков.

– Только один вопрос. Где вы были утром седьмого февраля?

– Я был в провинции Аньхой, собирал долги с моей компании. Несколько человек, включая тех, из отеля, могут засвидетельствовать это.

– Спасибо, товарищ Цяо. Не думаю, что сегодня у меня будут еще к вам вопросы. «Заглянем в будущее», как всегда говорит газета «Жэньминь жибао».

Телефонный опрос ни к чему не привел, хотя это была не пустая трата времени. Юй понял одно: в последние годы Ян, будучи больным, продолжал работать, что могло отразиться на переводе китайской классической любовной прозы, которую они нашли в банковской ячейке Инь. Подтверждением тому фраза Почтенного Ляна, сказавшего, что «прошлое – это всегда будущее».

Юй вытащил кассету, записанную во время телефонного разговора.

Старший следователь Чэнь может заинтересоваться этим, подумал Юй. Он позвонил своему начальнику домой.

– Вы можете подозревать любого в доме, – сказал Чэнь, выслушав непродолжительный рассказ Юя, – но когда каждый – подозреваемый, значит, подозреваемых вовсе нет.

– Именно, – согласился Юй. – Почтенный Лян видит только то, что хочет видеть.

– Почтенный Лян – участковый уже много лет. Однако одно дело такая работа в годы классовой вражды, другое дело сейчас, когда она малозначима. Он все еще оценивает мир со своей прежней позиции. Су Дунпо хорошо сказал по этому поводу: «Ты не можешь видеть правильное изображение горы Лу, когда ты еще находишься в горах».

Вот таким был начальник Юя, цитирующий некоего давно умершего поэта. Подобная литературная склонность Чэня могла время от времени раздражать.

Юй направился в шикумэнь.

Цая не было дома. Линди, женщина с правильными чертами лица, в возрасте за сорок, находилась во внутреннем дворике. Она разрезала спиралевидные панцири речных моллюсков ржавыми ножницами. Там же на бамбуковом стульчике сидел и Вань, подливая себе чай из пурпурного керамического чайника. В это время года нормальные люди не сидят без дела дома. Юй заметил, что Вань пробурчал что-то и удалился.

После того как Юй представился, Линди позволила ему подняться к ней в комнату. Это было помещение, где даже семье среднего размера было бы сложно разместиться, а здесь ютились три семьи. Она жила там со своим сыном и его так называемой женой, с дочкой, плачущим ребенком и зятем Цаем. К счастью, это была комната с довольно высоким потолком, что позволило соорудить хитрую конструкцию из двух чердачных комнат с общей лестницей, ведущей к ним. Юй сравнил увиденное со своими жилищными условиями и отреагировал с нескрываемым сарказмом: его квартира могла быть значительно лучше этой.

По словам Линди, этим утром Цая не было дома. Не было его здесь и утром, 7 февраля.

– Никто толком не может сказать, чего он выдумает, – вздохнув, сказала Линди. – Я предупреждала Сю Чжэнь насчет ее выбора, но она не послушала.

– Я слышал об этом. А что ваш сын, Чжэнмин?

– Дом для него как бесплатный отель и бесплатный ресторан тоже. Он приходит когда ему вздумается. Теперь он привел еще одного такого же человека, как и он.

– Пожалуйста, расскажите мне, что вы знаете о Инь, товарищ Линди.

– Она была особенная.

– В чем?

– У нее была собственная комната, тогда как в одной нашей комнате живут три семьи. Пострадала ли она во время культурной революции? А кто не страдал? Мой муж погиб в «вооруженных стычках» среди рабочих организаций, веря, что он борется за идеи председателя Мао, не щадя последней капли крови. После его смерти не было даже поминальной службы, – продолжила она после паузы. – Одна из причин, по которой Сю Чжэнь вышла замуж за Цая, даже не из-за денег, сначала у него не было столько денег, а потому, что она в четырехлетнем возрасте потеряла отца.

– Понимаю, – сказал Юй. Он был удивлен ее глубоким анализом того, что ее дочь вышла замуж за Цая, вдвое старше ее.

– Простите, но больше я ничего не могу сказать о Инь. Культурная революция оставила так много горя. Инь была писательницей и издала книгу об этом, но она не хотела обсуждать это с нами.

В конце беседы следователь Юй поблагодарил ее. Как только он спустился с лестницы, сразу почувствовал себя совсем опустошенным. Казалось, что здесь люди были покрыты пылью прошлого, как и само здание шикумэнь. Точнее, они все еще жили в тени культурной революции. Правительство призывало заглянуть в будущее, никогда не оборачиваться назад, но для некоторых это было практически невозможно, в том числе для Инь, Линди, Ваня, почти каждого, кого он опрашивал, за исключением мистера Жэня. Теперь Юй заинтересовался, действительно ли мистер Жэнь может все забыть, погрузив свои воспоминания в пиалу с вареной вермишелью.

Когда он вышел из шикумэня, то остановил взгляд на лавочке Лэя, у главного входа в переулок. Следователь Юй не спешил опросить Лэя. Глядя на часы, он решил сначала купить себе что-нибудь на обед. Он встал в очередь, тянувшуюся от прилавка, спокойно стоял в ней и наблюдал. Вместо того чтобы заставить работать помощниц, которых он нанял, Лэй все делал сам, постоянно помешивая содержимое тяжелого котла. У входа в переулок стояло несколько деревянных неокрашенных и грубо отесанных столов и скамеек. Кто-то ел прямо здесь, но некоторые посетители уходили с пластиковыми коробками в руках. Юй тоже сел за стол.

Еда была довольно-таки вкусной. Большая порция белого риса с кусочком жареного угря, зеленым луком. Распаренный рис был сдобрен кунжутным маслом. Был еще суп с солеными овощами и кусочками свинины, и все это за пять юаней.

После обеда он позвонил Пэйцинь и спросил:

– Как ты думаешь, можно верить декларации о доходах Лэя?

– Нет, не думаю, – ответила Пэйцинь. – Частные рестораны зарабатывают кучу денег, но при этом не платят налогов. Это всем известный секрет. Весь бизнес – это наличные. Ни один не попросит чек на четыре или пять юаней. Его декларация о налогах – это не то, на что ты можешь полагаться. Это общая практика среди владельцев ресторанов.

– Это правда, – согласился Юй. – Сегодня я не попросил чек.

Юй верил жене.

11

Сидя в своем небольшом кабинете в ресторане «Четыре моря», Пэйцинь заканчивала бухгалтерский отчет за месяц. Была почти середина февраля, но она все еще приходила в свой так называемый офис каждый день и сидела за своими бухгалтерскими книгами и бумагами, разбросанными по всему столу. Изначально это была просто комната, расположенная рядом с лестничным пролетом. Она делила свой офис с Хуа Шанем, менеджером ресторана, который надолго отлучался на какие-то встречи. Скинув туфли, она положила ноги на стул, потом снова их спустила. В носках было две дырочки.