Книга Стисни зубы и умри - Лорел Гамильтон

Моя рука сжалась на руке Жан-Клода, потому что я вдруг почувствовала себя недостаточно устойчиво на высоких шпильках. Я не видела своего лица, но подозреваю, что наступила моя очередь выглядеть, словно меня треснули молотком промеж глаз, моя очередь быть ошарашенной. Все же он так действовал на меня почти с первого раза, как я его увидела обнаженным в постели, об этом следовало задуматься. Я никогда не спрашивала, что он делал в постели с женщиной-оборотнем. Я всегда предполагала, что они только что потеряли сознание, обратившись из животных в людей. Большинство оборотней едва ли не впадали в кому на несколько часов после обратного превращения. И кто-то положил их между простынями, чтобы они выспались. Глядя на него, стоящего там, я поняла, что предположение, вероятно, было наивным.

- Твое лицо, - сказал Ричард, - на какое-то мгновение на нем было именно такое выражение, которое я мечтал увидеть, а потом ты стала думать о чем-то другом. Ты перестала меня видеть. О чем... , о ком ты думала, когда смотрела на меня?

Лицо у него все еще было почти невозможно красивым, свободные от волос скулы, подчеркивающие темный цвет кожи, вылепливали его лицо с болезненным совершенством, но сейчас на нем также отражался гнев, и это было не очень привлекательно. Из всех мужчин в моей жизни, только он когда-либо использовал свой гнев против меня.

- Ма petite, - произнес Жан-Клод, - и моего прозвища было достаточно. Он хотел сказать мне, чтобы я попыталась исправить это. Я все поняла. Никогда прежде мы с нашим Ричардом не были так близко к чему-то реально работающему. Как только я подумала о "нашем" Ричарде, я поняла, что это не моя мысль. Я давно перестала думать о нем как о своем, но это было нормально. Теперь нам это было нужно, как детям, пытающимся помирить их ругающихся родителей до того, как развод разобьет семью и разделит имущество. Проблема с нами тремя была в том, что "имущество" включало людей. Больше, чем любой ребенок, нашим имуществом в этом городе были вампиры, вервольфы и прочие оборотни. Нам нужно было вырасти и научиться исправлять свои ошибки.

- О тебе, Ричард. Я думала о том, как впервые увидела тебя. Ты лежал в постели Жан-Клода, в комнате под Цирком проклятых, в кровати рядом с женщиной-оборотнем. Вы оба были голые, и я никогда не спрашивала, что ты делал в постели с голой женщиной. Я никогда не спрашивала, как вы там оказались в таком виде.

Гнев начал уходить, оставляя на его лице лишь смущение и делая его каким-то более реальным.

- Что ты хочешь услышать?

- Я не знаю! Просто я подумала, что никогда не спрашивала об этом. Я никогда не спрашивала, были ли вы с Рашадой любовниками. Ты попросил меня о свидании в ту же ночь, так что я предположила, что ты ни с кем другим не встречаешься. Это было наивно, Ричард? Я повела себя, как наивная дурочка тогда?

Его лицо смягчилось, и он улыбнулся. Тогда он подошел к нам, не злой или высокомерный, а нежный. Когда он двигался, я могла смотреть ему в лицо, а не пялиться ниже. Очко в мою пользу, но, честно говоря, взгляд на его лицо в тот момент значил для меня больше, чем видеть его обнаженным.

Он коснулся моего лица, и его кожа была теплее, чем должна была быть. Тепло объятий против холода ночи, и я повернула лицо к этому прикосновению, а он повернул руку так, чтобы я могла положить лицо в теплую чашу его ладони.

- Мы оба были, - тихо проговорил он, и я поняла, что другая его рука потянулась мимо меня. Я повернула голову, но его рука была достаточно большой, чтобы мое лицо все еще покоилось в ней, когда я смотрела, как он касается волос Жан-Клода.

Ричард привлек нас к себе, пока наши лица не оказались близко друг к другу. Им пришлось нагнуться, чтобы коснуться своими лицами моего лица. Волосы Жан-Клода и мои смешались, создавая путаницу черных локонов, так что трудно было сказать, где были чьи волосы. Руки Ричарда были на наших головах, пальцы пропущены сквозь пряди волос, так что я могла чувствовать их на затылке. Его пальцы прошлись по моей коже, как бы массируя. Я знала, что то же самое он делает с Жан-Клодом. Я могла бы проследить все по тактильной памяти, по-настоящему почувствовать, что ощущает Жан-Клод, но он знал, что это испугает меня, поэтому мы работали над простым знанием без видения. Я просто знала, что делает Ричард.

Он сжал наши лица вместе и прошептал: - Если бы мы знали, что случится, мы бы сбежали друг от друга?

Я не знала, что сказать, но Жан-Клод знал.

- Спроси лучше, mon ami, были бы мы все сейчас живы, если бы у нас не было возможности обратиться друг к другу в беде? Спроси, сколько из наших вампиров и волков были бы мертвы, либо захвачены мастерами-садистами?

- Не только мои волки, - сказал Ричард. - Анита и Мика помогли многим оборотням в городе, - я услышала его долгий выдох. Он повернул голову, чтобы коснуться губами моего лба. Слишком мягко, чтобы назвать поцелуем. - Если вы хотите сохранить Ашера в качестве второго, своего заместителя и удержать вергиен в городе, мы должны приручить его.

- Oui, - сказал Жан-Клод.

- Что ты подразумеваешь под словом приручить? - спросила я.

Ричард усмехнулся, отклонившись, чтобы взглянуть на нас обоих, но больше на меня.

- Эти подозрительные нотки в твоем голосе, в этом вся ты, Анита, полностью вся ты.

Я нахмурилась, одна рука на бедре, другая - по-прежнему на руке Жан-Клода.

- Я - все еще я, Ричард. Как же еще я могу звучать?

- Как я могу любить тебя и по-прежнему хотеть таких ужасных вещей тебе и с тобой? Как вы можете мириться с тем, что мне нравится, с тем, какой я есть?

Жан-Клод стоял неподвижно рядом со мной.

- Я не хочу снова говорить об этом, Ричард, - сказала я.

- Я тоже, - он посмотрел на Жан-Клода. - Я хочу секса с Анитой. Я готов вас трогать и к тому, чтобы трогали меня. Я хочу истязать Ашера при условии, что он не получит меня. Взгляд прошел через эти шоколадно-карие глаза, и они вдруг показались темнее.

- Я хочу видеть его лицо, когда Анита сядет на меня, а я войду в Аниту. Я хочу, чтобы он смотрел, как ты трахаешь Аниту, и думал, что он не получит вас. Также я хочу причинять ему боль, в то время как вы будете это делать, и знать, что он получает от нее удовольствие. Темный взгляд его глаз стал ожесточенным: не гнев, но ярость.

- Эта мысль возбуждает меня.

Его слова заставили меня взглянуть вниз, и его тело соответствовало мыслям. Я перевела взгляд снова на его лицо и обнаружила, что он смотрит на меня. Он заметил, что я сделала, или, может быть, он почувствовал это так же, как чувствовала я, когда он гладил волосы Жан-Клода.

- Ты хочешь меня?

- Что? - спросила я.

- Ты хочешь меня, Анита?

Я не знала, что сказать. Я открыла рот и снова закрыла. Жан-Клод сказал:

- Правду, ma petite, правду.

Я сказала единственную правду, которая у меня была, чуть ли не с первого раза, как я увидела Ричарда.