Книга Блюз «100 рентген» - Алексей Молокин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну что, вот и все, Ведьмачина, — сказал он, — у тебя покурить не найдется?
Ведьмак достал сигареты и сунул Звонарю, дескать, бери, у меня еще есть, а потом, я все равно бросил.
— Кто его знает, все или не все, — буркнул он. — Жизнь, она длинная, жаль только, что короткая.
И тут вдалеке, со стороны большого мира, раздалось мерное уханье вертолетных роторов.
Они заходили на поселок новичков с двух сторон, две пары штурмовых «Аллигаторов», К-52, с торчащими из броневых наростов на угловатых фюзеляжах скорострельными автоматическими пушками, с сигарами НУРС на скошенных вниз пилонах, с уже выдвинутыми из брюха пусковыми модулями управляемых ракет «Атака-В». Заходили на цель, наклонив граненые бронированные головы с фасеточными глазами кабин пилота и стрелка, угрюмые и безжалостные, готовые уничтожить любую цель. А целями здесь были все. Потому что кто-то в большом мире очень не хотел, чтобы сын Лешки-Звонаря вышел из Зоны.
Сталкеры бросились врассыпную, ища укрытие, понимая, что из автомата это чудовище не возьмешь, только группка людей так и осталась стоять на улице опустевшего поселка да Васька-Мобила ошалело палил из дробовика в перемолотое винтами небо.
Из темного зева бункера показалась багровая от натуги лысина Сидоровича. Мироед, сопя, выбрался из своей норы, волоча зеленую тубу ПЗРК «Игла-М», вылез на открытое пространство, умело пристроил трубу на плечо, включил режим захвата цели и замер, ожидая сигнала. В головке самонаведения ракеты лопнула ампула с жидким азотом, охлаждая матрицу инфракрасного приемника. Потянулись отвратительно долгие секунды беспомощности и ожидания, пока матрица охладится и почувствует тепло цели. Наконец приводы довернули карданный подвес с оптоэлектронным модулем самонаведения, загоняя отметку от цели в центр матрицы, и система щелчками в наушниках сообщила, что цель захвачена. И только тогда торговец выстрелил. Стартовый факел запалил траву за спиной стрелка, ракета метнулась из тубуса, неприятно взвыла и пошла на цель, изгибая траекторию гигантским серпом. Но и в «Аллигаторах» сидели явно не новички, потому что все четыре вертолета мгновенно отстрелили целые фейерверки тепловых ловушек, и траектория полета «Иглы» переломилась, ракета зарыскала, потом зацепила ложную цель, пошла за ней вниз, к земле, и взорвалась где-то за блокпостом.
— Вот теперь, похоже, все, — спокойно сказал Ведьмак.
А Сидорович бросил пустой тубус пусковой установки и кубарем скатился вниз, в родимую нору, кажется, было слышно, как грохнула стальная дверь.
Валентин некоторое время с любопытством смотрел на приближающиеся вертолеты, потом поднял ладони и хлопнул, словно в театре, торопя начало представления.
И ведущий первой двойки пропал. На его месте вспухло небольшое морозное облачко, влетев в которое ведомый качнулся, словно его дернули вбок, но удержался и совсем уже было выправился, но Валька хлопнул в ладоши еще раз, и ведомый тоже пропал. Из образовавшихся на месте вертолетов тучек сыпались снежинки, словно взорвалась новогодняя хлопушка с конфетти. Валентин посмотрел на отворачивающую в сторону вторую пару и засмеялся:
— Пошел я, пап. А то они тут совсем рехнулись. Еще учудят чего-нибудь. Вы за меня не бойтесь, все, что надо для жизни в большом мире, я знаю. Я много чего знаю, почти все, что знали погибшие здесь люди. Сталкеры, ученые, солдаты. Ты лучше себя побереги, а то знаешь…
И не договорил.
— С таким способностями… — начал было Ведьмак, но Валька его прервал:
— Такое я могу только здесь, дома, чем дальше от дома, тем меньше у меня всяких-разных способностей. Так что там, снаружи, я стану обычным человеком.
Помолчал и добавил:
— Почти.
Потом обнял мать, махнул рукой Лешке с Ведьмаком и зашагал в сторону притихшего блокпоста.
Скоро юноша казался восклицательным знаком на старой асфальтовой дороге, ведущей из Зоны, потом точкой, а потом и вовсе пропал из виду.
Звонарь вслушивался во внезапно наступившую тишину, каждую секунду ожидая треска пулеметной или автоматной очереди, буханья гранатомета или сухого щелчка пистолетного выстрела, но все было тихо.
— Он тебе не сказал, когда вернется? — тихо спросила Катерина.
— Нет, — ответил Звонарь. — Не сказал. Мне кажется, он не вернется. И я понимаю почему. Там ему будет интересней, так же как мне когда-то было интересней здесь. Тебя проводить?
— Не надо, меня Доктор встретит у тоннеля. А до тоннеля я уж как-нибудь доберусь сама.
Звонарь пожал плечами. Чего там прощаться, попрощались уже.
Кордон медленно погружался в прохладный прозрачный вечер, все, кому было пора в путь, — ушли.
«Наверное, и мне пора, — подумал Звонарь, — но я пока что подожду. Всегда, как бы ты ни торопился, можно найти время, чтобы чуть-чуть подождать, затормозиться, посидеть у костра, полюбоваться на закат, поиграть на гитаре. Давно я не играл что-то, а ведь зря, наверно…»
Он еще долго стоял на шоссе и смотрел на дорогу. Потом, когда Уже совсем стемнело, выбросил сигарету и отправился домой. В Зону.
Опускается солнце за Припять,
И над «жаркою» воздух дрожит,
Если Зомби как следует выпить,
То примнится ему, что он жив.
Что сидит у костра на Кордоне,
В теплых пальцах сжимая стакан,
И внимательно слушает Зону,
А в обрезе — картечь да жакан.
Заиграет разрядами поле,
Словно снегом нездешней зимы,
И покажется Зомби, что вспомнил,
Для чего он пришел в этот мир.
Он встряхнет своей флягой неполной
И поймет — надо выпить еще,
Ведь ему надо выпить, чтоб вспомнить,
Чтобы вспомнить, откуда пришел.
А над Припятью ходят зарницы,
И кружит «карусель» у моста,
Чтобы вспомнить, придется напиться,
Только как, если фляга пуста…
«Карусель» — она пусть себе кружит,
«Карусель» ничего не вернет.
Он в кармане нащупает «душу»
И за памятью к людям пойдет.
Ведь за память и душу не жалко,
Вот костер, и кончается лес…
Новичок в необмятой кожанке,
Весь затрясся и вскинул обрез…
Опускается солнце за Припять,
И над «жаркою» воздух дрожит,
Если Зомби как следует выпить,
То примнится ему, что он жив.
Лешка-Звонарь. «Пьяный зомби»
