Книга Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941-1945 - Олег Романько

В силу того что Белоруссия занимала ключевое положение для тыла всего Восточного фронта, ее умиротворению немцы придавали первостепенное значение. Однако, как было показано выше, собственных сил для этого у них не было. Поэтому для охраны коммуникаций и территории немецкое военное командование и полицейское руководство стало привлекать добровольческие формирования из различных народов СССР, которые стали создаваться ими с августа 1941 года. Со временем эти и местные добровольческие формирования стали фактически костяком всей охраны общественного порядка. С августа 1941 по июль 1944 года их на территории Белоруссии находилось значительное количество, которое условно можно классифицировать по следующим показателям: (а) национальный признак; (б) тип оккупационной администрации, под юрисдикцией которой они действовали, и, соответственно, какой власти подчинялись; (в) были ли они сформированы на территории Белоруссии, прибыли сюда в качестве усиления местного полицейского аппарата или отступили вместе с немецкими войсками.

Национальный признак является наиболее существенным и охватывает оба последующих показателя. Согласно ему можно выделить следующие части и соединения «восточных» добровольцев (в этом списке приведены все добровольческие формирования, за исключением белорусских)[174]:

К «восточным» добровольческим формированиям также можно отнести так называемую Специальную команду СС «Дирлевангер». Первоначально эта часть была исключительно немецкой, однако после нескольких месяцев антипартизанской войны на территории Белоруссии в ее состав был включен ряд подразделений, укомплектованных исключительно «восточными» добровольцами (русскими, украинцами, белорусами и др.)[175].

Добровольческие формирования несли охрану общественного порядка на всей территории Белоруссии, находясь в распоряжении всех ветвей оккупационной администрации. В целом это выглядело так (хотя были и исключения):

• в подчинении командующего тыловым районом и охранными войсками группы армий «Центр» действовали в основном все русские формирования, восточные батальоны, казачьи части и подразделения Восточных легионов;

• все батальоны Schuma были распределены между соответствующими структурами главного фюрера СС и полиции «Россия-Центр» и фюрером СС и полиции генерального округа «Белоруссия» (в подчинении последнего также находился и 1-й Восточно-мусульманский полк СС)[176].

Проанализировав систему по поддержанию общественного порядка и ее вооруженные силы на территории Белоруссии, можно сказать, что за весь период оккупации наблюдался их неуклонный рост. Так, если в 1941 – 1942 годах их численность составляла примерно 160 тысяч, то к весне 1944 года она увеличилась до 250 тысяч человек[177].

Подводя итог сказанному, следует подчеркнуть, что белорусский военный коллаборационизм не возник спонтанно, а был порожден целым комплексом причин как внутреннего, так и внешнего характера. Тем не менее среди наиболее существенных моментов, которые оказали на его появление значительное влияние, необходимо выделить следующие.

Первый аспект – это история возникновения белорусского националистического движения. Как можно отметить, фактически основные вехи его развития ничем не отличаются от мифологии целого ряда подобных движений, которые во множестве появились в Российской империи во второй половине XIX века. Однако белорусский сепаратизм имел целый ряд особенностей, которые нельзя оставить без внимания. Во-первых, его идеологическое и историческое обоснование основывается исключительно на мифах, даже в сравнении с украинским национализмом. Во-вторых, эти мифы были настолько неубедительными, что в них не поверило даже само белорусское население. Поэтому появление белорусского сепаратизма на политической арене (1917 – 1921 гг.) и закончилось таким провалом. В-третьих, все сепаратистские движения, возникшие в Российской империи перед Первой мировой войной, так или иначе использовали помощь извне. Но только в случае с белорусским национальным движением эта помощь приняла тотальный характер, так как без помощи, например, Германии или Польши это движение так бы и не вышло за рамки маргинальных культурно-просветительских кружков. Все это в результате и привело белорусских нацистов к союзу с гитлеровской Германией.

Далее. Изучая планы нацистского военно-политического руководства относительно будущей политической организации «восточных территорий» вообще и Белоруссии в частности, нельзя не отметить, что модель такой организации имелась. И как явствует из источников, основными ее носителями являлись Розенберг и некоторые круги военного командования. Другое дело, что военные почти сразу же были отстранены от анализа этой проблемы Гитлером, который предпочел работать с Розенбергом. Но и точка зрения последнего не оказалась окончательной. Начиная с середины 1930-х годов он был вынужден согласовывать ее со взглядами Гитлера, как мы видели, довольно хаотичными и неустойчивыми. В результате единая концепция переустройства «восточных территорий» так фактически и не была разработана. Было бы ошибкой считать, что точка зрения Гитлера осталась единственной и была воспринята всеми. Формально все административно-политическое устройство оккупированных советских территорий было организовано согласно его взглядам. Однако, поскольку они носили крайне общий характер, немецкие инстанции, отвечавшие за проведение «восточной политики», вступили в войну с совершенно разными установками. Это – второй аспект.