Книга Мы из Бреста. Штурмовой батальон - Вячеслав Сизов

Часть бойцов, во главе с Володиным, сносила погибших в большую воронку, оставшуюся на позициях противотанкистов. Остальные собирали оружие и боеприпасы. Добравшись до позиций своих пулеметчиков, увидел Горохова, искавшего меня. Днем он с бойцами хоз. взвода, пограничниками и новобранцами при 5-ти пулеметах держал оборону на левом фланге у края болота.

— Живой, здоровый! — радостно приветствовал он меня. — Наши почти все целы, правда, половина раненые, многие повторно. Рюкзак твой цел, его твои «архаровцы» охраняют. Обоз в целости, хоть и пострадало несколько повозок во время авианалета. Немцы дважды пытались прорваться у гати, но мы их при помощи снайперов и егерей остановили и отбросили назад. Снайпера и егеря почти все живы и здоровы, весточку с той стороны прислали. От двух пар пока сведений нет, но может они просто на место сбора опаздывают. Да трое егерей, прикрывая отход остальных, погибли. Тут-то многих побило?

— Много. Тяжелый денек выдался, но выстояли. Ты, Петрович, — прервал его я — давай принимай под свое крыло батальонный обоз и организуй ужин на весь личный состав, который с утра ничего не ел.

Что — то пробормотав себе под нос и взяв с собой еще 5человек, он пошел в тыл. Добравшись до остатков блиндажа командного пункта, послал Никитина, собрать по ротам данные о потерях и наличии личного состава, вооружения.

Наступившая летняя ночь скрывала наши поисковые группы и только небольшой шум, металлический стук и периодический тихий мат в исполнении Еремеева и кого то из бойцов, доносившийся из передового окопа, говорил о том, что работа по сбору трофеев и выноса тел павших идет полным ходом. Немцы активности не проявляли, по докладам в окопах у них только наблюдатели сидели и периодически пускали осветительные ракеты.

Сняв каску и присев у входа в блиндаж, стал набивать диски и рожки к своему ППД. Целый цинк с патронами к нему, стараниям Никитина, дожидался меня. За день я расстрелял все, что носил с собой на разгрузке и портупее. Отовсюду по траншеям раздавался тихий шум разговоров, смеха, звяканье металла — люди отходили от ожесточения боя. Закончил с набивкой дисков я посидел еще немного, наслаждаясь летней ночью. Затем, подобрав каску, пошел на НП саперов. Народ там расслаблялся, прикладываясь к фляжке со спиртом. Что ж имеют право принять по грамульке на душу за победу, да павших в бою помянуть. Восемь человек они потеряли. Их минные ловушки сработали как надо, но нужно было подумать завтрашнем дне. Саперный старшина оказался жив, хоть и получил осколочное ранение руки. Запасов мин у них не было. Вот я и предложил ему использовать снаряды, притащенные в нашем обозе. Как и что делать он знал, мы с ним быстро наметили места закладки фугасов. Собрав остатки своей команду, старшина ушел в ночь.

В мое отсутствие, разрушенный прямым попаданием снаряда и авианалетом, КП батальона силами связистов и нескольких бойцов был приведен в относительный порядок. Его расчистили от мусора и земли, убрали погибших и сейчас старались восстановить связь между подразделениями и полком. Тут меня и нашел Горохов. Сообщивший, что батальонный обоз разбит, но осталась пара кухонь и часть повозок. Приготовить горячую пищу в них не получится, т. к. осколки повредили батальонные кухни. В целости осталась только наша, а в ней приготовить пищу на всех сразу не получится только посменно. Правда есть несколько ящики с тушенкой и брикеты с гречневой кашей. Можно их и питьевую воду раздать по ротам. Патронов и «зажигалок» осталось мало, гранат нет вообще. Мин к минометам всех калибров набралось штук 300. Артиллерийских снарядов тоже есть немного, а вот целых орудий только одно. Остальные разбиты или повреждены. Из артиллеристов уцелело несколько человек, которые пытаются восстановить еще одно орудие, снимая запчасти с поврежденных. Раненых около ста человек, ими сейчас занимается Елена, готовившая их к отправке на полковой медпункт. По ее докладу десяток человек до утра не доживет. Доложив, Петрович, побежал контролировать раздачу пищи.

Связи с полком так и не было. Отправив телефонистов восстановить связь, присел на пустой патронный ящик у входа в блиндаж. Прибежавший Никитин доложил о выполнении задания и стал диктовать сведения ефрейтору Николаеву, единственному кто уцелел на КП, благодаря тому что, перед самым попаданием снаряда вышел в окоп. «За день в батальоне погибло 123 человека, 72 с тяжелыми ранениями и 28 с ранениями средней тяжести отправлены в санчасть. В строю осталось сто семь человек, в том числе два командира. Дезертировало 93 человек. Из тяжелого вооружения сохранились 2 крупнокалиберных пулемета, 3 „максима“, из которых 2 исправны, а третий можно отремонтировать, 3 — ДП-27 и 4 MG-34». Отдельно от батальонного они приготовили и донесение о действиях моей роты. Прочитав и подписав донесения, отправил Никитина с ними на КП полка.

К полуночи вернулись наши группы, собиравшие оружие. Володин, закончив похороны погибших и отпустив людей отдыхать, вместе с командирами рот и уцелевшими сержантами пришли ко мне на КП. Присев, где придется, получили от Горохова по банке с тушенкой и кружке с горячим чаем все, достав ложки стали есть. Насытившись поздним ужином, закурили. Доклады о положении дел в подразделениях начал сержант Михайлов, как старший из оставшихся артиллеристов. Он сообщил, что из артиллерии уцелело одно 45 мм орудие и два моих 82 мм миномета. Совместными усилиями из разбитых и поврежденных пушек можно собрать еще одно противотанковое орудие ЗиС-2. Боеприпасы к орудиям есть — насобирали по позициям и из обоза доставили, расчеты собраны, но не хватает подносчиков. Продолжили доклады ротные. Они сообщили о результатах дня и сборе трофеев, количестве личного состава, наличии вооружения. В ротах осталось всего по 20–40 человек. В основном восстановлены траншеи, поврежденные в ходе боя. Погибшие похоронены, списки и документы на них переданы Никитину. Телефонная связь между ротами и КП восстановлена. Личный состав, кроме наблюдателей и дежурных пулеметчиков отведен для отдыха во вторую линию траншей. По окопам собрано около 200 «мосинок», немного гранат и патронов, имущества, продукты, каски. Патроны отданы пулеметчикам, а гранаты личному составу. Ермаков с Петрищевым доложили, что их группы трофейными гранатами заминировали все подбитые танки и БТРы. Взяты трофеи: 16 пулеметов MG-34 и ДТ с запасными лентами, коробками, дисками и запчастями, 12 автоматов, 211 винтовок «Маузер — 98к», 2 снайперские винтовки СВТ, 16 пистолетов, бинокли, гранаты и патроны. С подбитой техники удалось снять 5 радиостанций и несколько автомобильных аккумуляторов. В ходе поиска добили немецких раненых, т. к. пленных брать толку никакого. Удалось собрать разной амуниции, продуктов по сухарным сумкам. После этого достали портфель и два немецких ранца набитых солдатскими книжками и жетонами убитых немцев. В портфеле нашлись несколько бутылок с коньяком, палка копченой колбасы и какие-то документы. Бутылками и колбасой тут же завладел Петрович.

— Что добру пропадать? — Смотря на меня, спросил Горохов. Получив согласие, он открыл бутылки и стал разливать коньяк по кружкам.

Не чокаясь, выпили, закусывая кусками колбасы, затем еще. По телу разлилось тепло, согревая и расслабляя душу.

Разделив трофеи по ротам, излишки приказал сдать Горохову на хранение. Туда же отправили собранное продовольствие, трофейные документы, амуницию и все советские винтовки, передав оставшиеся к ним патроны пулеметчикам. В завтрашнем бою будем использовать трофейное оружие. Поговорив еще о прошедшем дне, уточнив действия на завтра, допив и доев оставшееся, отправил всех по своим местам, отдыхать и готовиться к завтрашнему бою. Он обещал быть таким же горячим, как и предыдущий. О том, что завтра может стать последним днем нашей жизни, никто не стал ничего говорить. Все и так прекрасно это понимали. Приказа на отход так и не поступил.