Книга Согласна на все - Люси Монро

– Пожалуй, что так.

– В чем-то это делает оптимистом и тебя.

– У меня достаточно оптимизма, чтобы думать, что с тобой все может быть по-другому, чем с Хеленой.

– У всех нас есть демоны. В конце концов я научилась справляться со своими.

Отец задумчиво пригубил вино.

– Я считал, что Хелена создавала проблемы, стремясь завоевать мое внимание. Постоянные упоминания в прессе доставляли ей какое-то извращенное удовольствие.

– Так и было.

Джереми озадачил тот факт, что Мэдди согласилась с ним.

– Но Хелена уже была рисковой натурой до того, как мы встретились.

– Она рассказывала мне эти истории. – Для юной девушки они звучали увлекательно.

Джереми кивнул:

– Это была одна из тех вещей, которые меня в ней восхищали.

– Ты был не первым мужчиной в жизни мамы, который ее игнорировал…

Со временем Мэдди пришла к пониманию того, что Хелена Мэдисон жаждала внимания отца и получала его, только если вела себя вызывающе. К тому моменту, когда она вышла замуж за Джереми Арчера, эта система прочно вошла в ее жизнь и стала защитным механизмом.

– Ты считаешь, что твоя мать была рискованной не от природы, но потому, что отчаялась завоевать внимание отца? – спросил Джереми.

– Мама действительно любила приключения, однако она поняла, что, играя на этом, она всегда получит то, что хочет.

– Хелена утверждала, что не возражает против моей занятости компанией.

– А ты прислушался бы к ней, если бы она сказала, что это не так? – По крайней мере, просьбы Мэдди уделить ей время или забрать из закрытой школы отец пропускал мимо ушей.

– Наверное, нет.

Честность отца обезоружила Мэдди.

– Ее смерть – не твоя вина.

Она долго винила Джереми, и ей сложно было осознать, что это не так. Первым откровением на сеансах психотерапевта стало понимание того, что Хелена Мэдисон сама несла ответственность за свой выбор.

– Разве нет? – удивился Джереми.

– Нет. Ты думаешь, что она устроила гонку, потому что недостаточно любила меня и не смогла воспитать?

Отец был шокирован. Он побледнел, его глаза широко открылись.

– Конечно нет, мать обожала тебя, Мэдисон. Ты должна знать это! – Он почти кричал.

– Но она по-прежнему устраивала гонки на воде по ночам.

– Не из-за тебя.

– И не из-за тебя.

– Но…

– Мама была зрелой женщиной, подавлявшей разумную осторожность, чтобы получить выброс адреналина, который заставлял ее чувствовать себя живой. К тому же вместе с этим она получала столь необходимое ей внимание.

– Ты говоришь как психолог.

– Образование специалиста по раннему детскому развитию включает курс психологии. – Мэдисон не собиралась говорить Джереми о сеансах психотерапии.

Она не стыдилась посещений доктора Маккензи, но недостаточно доверяла отцу, чтобы делиться с ним деталями личной жизни. Кроме того, неизвестно, насколько сильно он изменился и как долго это продлится.

В глазах Джереми – такого же цвета, как у дочери, но без тени беззащитности – что-то мелькнуло. То ли догадка, то ли любопытство.

– Кстати, о твоей матери…

– Да?

– Вы с Виктором выбрали для бракосочетания день ее рождения.

– Верно.

– Виктор сказал, ты хотела этим почтить ее память.

– Мы хотели, – поправила она отца.

Им с Виком не пришло в голову, что отцу это может быть неприятно. Однако он улыбнулся, вроде бы искренне.

– Я надеялся, что ты захочешь почтить ее память и другим способом.

– Как?

– Не беспокойся. Я не собираюсь использовать память Хелены, чтобы пристыдить тебя за то, что ты отдаешь акции холдинга Рамоне Грейсон.

Он не забыл об этом.

– Мама любила Роми. И если бы отец не отослал ее в ту же закрытую школу, я там не выжила бы.

Мэдди отчаянно мечтала, чтобы Роми, ее СПВ, поступила в ту же школу. Но просить об этом было нечестно. Роми сама уговорила отца отослать ее к Мэдди.

Джереми кивнул:

– Грейсон согласился на это, потому что я предложил оплатить учебу.

– Нет!

– Он был против, но я решил, что вам обеим будет лучше вдвоем, чем с вашими отцами.

Джереми Арчер с каждой минутой все больше становился человеком, и это внушало осторожную надежду.

Все же Мэдди сочла необходимым подчеркнуть:

– Мистер Грейсон всегда любил Роми.

– Но он к тому времени уже много пил и не больше догадывался о потребностях своей дочери, чем я – о своей.

Мужчина, который каждую ночь отправлялся спать вдребезги пьяным, явно не слишком хорошо знал, что лучше для Роми.

– Если бы она не уехала в закрытую школу, ей пришлось бы ухаживать за отцом, – продолжал Джереми. – Роми нужно было покинуть дом, чтобы Грейсон сам укладывал себя в постель.

– Ты был его другом.

– Я все еще его друг, насколько это возможно. Ведь он решил упиться до смерти и довести бизнес до банкротства.

– Все не настолько плохо.

– Пока. Но скоро будет.

– Это только слова.

– Ты вообще мне не доверяешь?

– Нет.

Джереми, казалось, не был расстроен ее признанием. Он только пожал плечами:

– Может, ты и права.

– Не очень-то успокаивает.

– Ты предпочла бы, чтобы я соврал?

– Это предпочел бы ты. Ведь ты привык лгать, чтобы получить то, что хочешь.

– Да. Кстати, это одно из основных различий между мной и Виктором. И наши бизнес-партнеры это знают. Если я хочу, чтобы президент другой компании во что-то поверил, то делаю все, чтобы он услышал это от Виктора.

– Он когда-нибудь лгал, сам того не зная?

– Не могу сказать, что у меня не было такого соблазна. Но хотя у меня не такое обостренное чувство справедливости, как у Виктора, я понимал, что если он обнаружит это, то найдет другое место для реализации своих амбиций и покинет ИХА.

Что ж, она никогда не считала отца дураком.

– Думаю, ты прав.

– Я знаю, что прав.

– Итак, о памяти мамы… – Мэдди была готова вернуться к причине ее появления за отцовским столом.

– Она всегда хотела, чтобы ты вышла замуж в ее подвенечном платье.

– Оно сохранилось?