Книга Доктор Кто. Механизмы войны - Джордж Манн

– Фонарики памяти? – переспросила Зола.

Доктор посмотрел на нее и сказал:

– Они готовятся к смерти. Те, кто живет там, внизу, думают, что далеки скоро будут здесь. – Он вздохнул, и только сейчас по его лицу Зола догадалась, как сильно он на самом деле устал. Пожалуй, в глубине души Доктор был согласен с простыми галлифрейцами. – Поэтому они записывают свои мысли и воспоминания вот на эти фонарики памяти, – продолжил рассказывать Доктор, – а затем отправляют их в путешествие сквозь время и пространство. Это жест отчаяния. Они боятся, что погибнут и будут забыты. Они отправляют воспоминания в самые дальние уголки Вселенной, чтобы после их смерти остался хоть какой-нибудь след.

– Так красиво, – прошептала Зола, придвигаясь к окну. Она смотрела, как огни поднимаются все выше и коротко вспыхивают, перед тем как исчезнуть в глубинах Вихря времени. Ей стало интересно, где они вынырнут снова – в далеком, давно забытом прошлом или в хранящем следы войны будущем.

– Это бессмысленно, – сказал Доктор. – И просто глупо. Они лишь тратят время впустую. Большинство фонариков не выдержит путешествия. Ветер времени разобьет их и развеет все воспоминания.

– Это не важно, – сказала Зола. – Фонарики дают людям надежду. Надежду, что какая-то маленькая их часть останется жить, несмотря ни на что. Не стоит ее отнимать. – Неожиданно она почувствовала холод и обхватила себя руками, пытаясь согреться.

На короткий миг Доктор улыбнулся.

– Ты поразительно человечна, Зола, – сказал он тихо. Они встретились взглядами, но всего лишь на секунду, затем Доктор отвернулся, и выражение бесконечной усталости вновь вернулось на его лицо.

– Что мы будем делать? – спросила Зола.

– Ждать ответа, – пожал плечами Доктор.

Прошло полчаса, может, больше. Зола нетерпеливо мерила шагами комнату. Доктор по-прежнему стоял у окна и смотрел на город, некогда бывший ему домом.

Зола задумалась, как давно он покинул родной мир, если Рассилон назвал его «блудным сыном Галлифрея». Кажется, история Доктора была намного интереснее, чем она себе представляла. Что он сделал, чтобы заработать такую репутацию? По местным меркам, Доктор явно был бунтарем. Чего стоила одна его одежда: вместо мантий и нелепых шапочек он носил кожаную куртку и шарф. И внешний вид его ТАРДИС тоже обычным не назовешь. Доктор был не похож на других Повелителей времени. Но что-то подсказывало Золе, что за всем этим скрывается нечто большее.

Может, дело в том, что он не проявляет должного уважения к наделенным властью? Или в пренебрежении церемониями и ритуалами, которыми Повелители времени просто одержимы? Вряд ли стоит рассчитывать на хорошее отношение, если разговариваешь с Президентом так, как Доктор. Впрочем, она вспомнила, как лебезил Карлакс. Пожалуй, Повелителям времени не мешало бы кое-чему поучиться у Доктора. Его умению прямо и смело говорить то, что думаешь, например. Вряд ли слова самой Золы изменили хоть что-нибудь, но, по крайней мере, она не стала смирно стоять в стороне.

Девушка повернулась на звук открывающейся двери: в комнату вошел гвардеец. Не удостоив Золу и взглядом, он обратился к Доктору.

– Лорд Рассилон готов вас принять, – сказал гвардеец. – Вы можете взять с собой вашу… спутницу.

Зола непроизвольно сжала кулаки. Последнее слово он произнес таким тоном, что сомнений не оставалось: в их глазах она была в лучшем случае диковинной зверюшкой, которую Доктор зачем-то привез с собой. И Доктор об этом знал. Он подошел к Золе и взял ее за руку, чтобы подбодрить.

– Соберись, – сказал он еле слышно. – Пойдем, посмотрим, что решили эти старые дураки.

Гвардеец проводил их обратно к Залу Совета. Он впустил их внутрь, но сам входить не стал.

Рассилон был один; он сидел на своем месте во главе стола и смотрел прямо на них. Лорд-Президент по-прежнему держал в руке посох. Карлакса, по счастью, в комнате уже не было.

– Ты принял решение? – спросил Доктор.

Глаза Рассилона сузились.

– Ты забываешься, – сказал он. – Ты стоишь в Зале Совета, не имея на то ни малейшего права. Ты отступник, беглец. Ты дезертир.

– Я – бывший Президент Галлифрея, – со злостью сказал Доктор.

Рассилон усмехнулся:

– Лишь формально. Ты так и не понял, что значит быть Президентом на самом деле.

– Нет, Рассилон, – возразил Доктор. – Я как раз был единственным, кто понял. – Доктор выдвинул ближайший стул из-за стола, разворачивая его к Лорду-Президенту. Ножки со скрежетом проехались по мраморному полу. Доктор сел и чуть наклонился вперед. – О Слезе Иши. Что ты решил?

– Что мы ее используем. Поместим в Око Тантала.

Зола почувствовала, как сердце на миг замерло в груди. Ее замутило. По воле Повелителей времени каждый человек на каждой из планет Спирали умрет.

– Рассилон! – вскипел Доктор. – Ты приговариваешь к жуткой смерти миллиарды живых душ. Как это вообще могло прийти тебе в голову?

– Что для нас жизнь миллиарда людей, Доктор? – спросил Рассилон. – Они лишь пыль на ветру. Плодятся с огромной скоростью и расползаются по Вселенной, как вирус. Умрут одни, придут другие.

Рассилон ненадолго замолчал и пристально посмотрел на Доктора. Затем он продолжил:

– Речь идет о Повелителях времени, Доктор. То оружие, о котором ты рассказал, способно уничтожить нас и принести далекам победу в войне. Если ты прав и им удастся его использовать, Галлифрей, его сыны и дочери исчезнут, как если бы их никогда не было. И что тогда станет со столь дорогими тебе людьми? Некому будет защищать их от этих чудовищ. Сейчас решается судьба самого времени. Смерть миллиардов – ничто, если это поможет нам победить далеков.

– Я не могу поверить, что ты действительно готов уничтожить населенные миры Спирали, – сказал Доктор, поднимаясь со стула и недоверчиво глядя на сидящего перед ним Рассилона. – Это самый настоящий геноцид.

– Далеки давно превратили эти планеты в площадки для разведения своих мутантов, если ты не забыл.

– И все же не нам решать, кому жить, а кому умереть. Не в таких масштабах. Мы не боги, как бы вы ни пыжились в своих дурацких шапочках и мантиях. – Доктор замолчал, давая Рассилону обдумать его слова. Затем он заговорил снова тихим и ровным голосом: – Если мы используем Слезу, то будем ничем не лучше далеков. Мы сами станем тем, против чего сражались все это время. Ты помнишь, в чем главная причина этой войны?

– Хватит! – выкрикнул Рассилон, ударив по столу кулаком в перчатке. На столешнице заблестели брызги его слюны. Он встал, злобно глядя на Доктора. – Мы сражаемся, потому что вынуждены сражаться. Мы в осаде, Доктор, и у нас нет другого выбора. Иначе наш народ будет полностью уничтожен.

– И все же это не оправдывает твоего решения. Ты обрекаешь на уничтожение двенадцать планет, чтобы спасти одну. Не слишком ли высокая цена за спасение наших жизней?