Книга Купе №6. Представление о Советском Союзе - Роза Ликсом

Девушка долго колотила в дверь шестнадцатиэтажной гостиницы, прежде чем ей открыла заспанная седовласая женщина в домашних тапочках. Холл был слабо освещен. На стене рядом друг с другом висели репродукции «Корзины с фруктами» Сезанна и «Богатырей» Васнецова. Девушка протянула свой гостиничный ваучер, заполнила груду потертых бланков и поднялась по лестнице на тринадцатый этаж, так как лифт не работал.

Номер был большим, а кровать широкой и чистой. Батарея шипела как утюг. Девушка открыла кран в ванной. Он стал злобно плеваться ржавой водой. Миллионный город спал глубоким сном.

Сумрачный туман морозного утра наполовину закрыл желтую луну, на восточном краю неба мелькнул пурпурный край. Девушка смотрела сквозь шуршащие простыни на пропахший куревом светильник из терилена. Она уже видела такой когда-то, но не помнила где. Она отодвинула замызганные шторы в сторону и впустила утро в комнату.

Солнце зависло на другом берегу Амура, в Китае. Оно бросало ледяные лучи на пологие крыши многоэтажных домов. Посреди реки пролегал судоходный фарватер, за ночь отдельные льдины взгромоздились друг на друга, образовав торосы. Отчаянно дребезжащий карминно-красный трамвай двигался где-то далеко внизу.

Живое солнце продолжило свой путь. Оно взбиралось с открытой ледяной спины Амура на заснеженные крыши просыпающихся домов. Желто-красный свет, густой поток маленьких снежинок и гомон спешащего на работу люда влетали в комнату сквозь открытую форточку. По лишенному деревьев бульвару прогуливались едва различимые сквозь снежные насыпи, маленькие, словно муравьи, неспешные человечки, держа в руках продуктовые сумки, коробки с копченой рыбой и банки с огурцами. На капотах машин блестела изморозь, клаксоны гудели, моторы визжали, выхлопные трубы царапали покрытый льдом битум, троллейбусы искрили рогами, трамваи дребезжали от остановки к остановке.

Девушка сходила в душ, высушила волосы, лениво и с наслаждением оделась и спустилась в ресторан, где ей были предложены остывший чай и хорошая жирная рыба.

Внизу, ожидая девушку, кряхтела похожая на самоделку развалюха «москвича». Завидев вчерашнюю гостью, водитель удовлетворенно кивнул. Девушка какое-то время постояла во дворе гостиницы, прислушиваясь к доносившимся откуда-то с улицы мелодиям о безответной любви, потом юркнула на заднее сиденье, и «москвич», рванувшись с места, загромыхал по снежной улице. Из-под чистого снега, тающего на полуденном солнце, проглядывал черный шлак близлежащих заводов.

Водитель, поглядывая в зеркало, рассматривал девушку. Это был потрепанный жизнью сутулый старик с утомленным лицом и погасшими глазами. Густые брови срослись на переносице, бакенбарды плавно переходили в бороду, редкие волосы на голове были уложены с помощью кваса. Ночью он выглядел совсем иначе, даже золотого зуба теперь не было видно.

— Вы землемер?

Девушка ничего не ответила. Водитель снова взглянул на нее в зеркало.

— Значит, геолог. Иностранный геолог из Москвы. Впрочем, я буду думать, как вы скажете, но сначала московские новости. Как там Красная площадь? По-прежнему? А река Москва? Много ли машин в Москве?

Резко затормозив на повороте, «москвич» пронесся мимо высохшего пятиугольного фонтана, окруженного группой китайских туристов с фотоаппаратами. Тающий на солнце тусклый снег сползал с крыш многоэтажных домов и большими пластами падал на тротуары, на которых стояли красивые сибиряки, сильные и мужественные, образую витиеватые очереди, ведущие к магазинам. Весенний ветер разгуливал по перекресткам улиц.

Водитель вырулил на кольцо. Справа осталась гора пестрых арбузов, бросающих вызов весеннему гололеду улицы, слева — высокая куча сваленных как попало деревянных ящиков.

Водитель оставил девушку у подножия Амурского моста.

Несмотря на яркое солнце, мост был подсвечен прожекторами, расположенными у самой воды, чей мистический свет странным образом искажал реальную перспективу. Девушка долго смотрела на идущие по мосту грузовики и силуэты портовых зданий. Она остановилась возле шлагбаума, вдалеке от кабинок пограничников.

Над рекой нависло бледное синее небо. Апрельский утренний ветер просвистел мимо девушки и бросил ей в лицо горсть крупитчатого снега. Девушка облокотилась о шлагбаум и посмотрела вниз на реку. На берегу и в серой как сталь воде фарватера бурлила живая снежная каша, посреди которой скакала ярко-синяя бензиновая бочка. В фарватере было тесно. Два китайских ледокола крошили образовавшиеся торосы. В ледяном месиве лавировали китайские, корейские и русские грузовые суда, длинные баржи, буксиры, земснаряды и паромы всевозможных размеров. Прибрежный лед покрылся коричневыми подпалинами.

Девушка направилась к автобусной остановке. Пахло весной и снегом. Навстречу ей прошла разодетая женщина в цветастой юбке, подол которой чуть слышно трепетал на ветру. В руках она несла маленького аистенка с перепачканными перьями и бессильно свисающим крылом.

Девушка зашла в автобус, села позади икающего водителя и поехала в самый крупный порт города.

Она стала бродить по обледенелому и местами илистому берегу. Она смотрела вдаль на распластавшийся на боку проржавелый корабельный остов, слушала печальное завывание ветра и грохот портовых машин. Вскоре она подошла к месту, где яростно бурлили прибрежные волны, отламывая куски от громадных льдин и бросая ледяную массу на острые скалистые камни. Уровень воды явно повысился, а вместе с ним и количество льдин. На самом краю скалы сидели на корточках двое мужиков, их «запорожец» был припаркован неподалеку. Перед ними горел костер, на котором они жарили шашлыки из язей и колючих ершей.

Мужики замахали девушке, подзывая ее. Зимнее солнце выкрасило их лица в коричневый цвет, куртки, особенно спереди, были сплошь покрыты рыбной чешуей. От одного их них разило канифолью, от другого — крепким вином, от обоих — нищетой.

— Скоро поднимется буря и унесет льдины. Не стоит бродить по берегу.

Мужики предложили девушке зловонной водки и отличной рыбы. У пропахшего канифолью были гнилые зубы. Он рассказал, что прошлым летом из Китая по Амуру прошла баржа с ядовитыми отходами химзавода и убила почти всю рыбу.

— Прежде в этой реке ловились щуки, сомы, караси, карпы, язи и ерши. Теперь ничего. Но я все равно ловлю. Ловлю, потому что всегда ловил. Как говорится, с природой не поспоришь.

Несмотря на предостережения, девушка продолжала бесцельно брести по захламленному берегу, мимо ржавой буржуйки, разбросанных старых дверных замков, огромного буя, пожарного насоса, мимо прогнившей садовой тачки, какого-то медного цилиндра, старого автомобильного двигателя, битых водочных бутылок, мятых жестяных ведер, мимо покрытой жиром эмалированной кастрюли, кучи навесных грузил, мимо водопроводных труб, тракторного руля, панцирной кроватной сетки и насквозь проржавевшей металлической таблички, на которой было написано: «Научно-техническая лаборатория вибродиагностики промышленного оборудования». Беспокойное весеннее солнце растопило лед у самого берега. Ветер шумел, с реки несло чем-то протухшим. Запах гнилого дерева, отсыревшей древесной стружки, бытового мусора, масла, нефти и отходов грузовых судов заслонил собой неосязаемый аромат ледохода.