Книга Сказка со счастливым началом - Галина Маркус

– Не смей! Он ничего не знает, не смей!

– Обещай мне… Что не будешь с ним спать… Пожалуйста, скажи, что не будешь… Я это не вынесу! Я не могу даже думать об этом…

Он обхватил её и принялся целовать, покрывая губами каждую клеточку лица, шеи… И каждая её клеточка ощущала его мучительную жажду, неодолимую тоску. Этому нельзя было не верить, нельзя было не сострадать. Соня не могла больше думать о том, что правильно. Беда и счастье нахлынули на неё одновременно, они стали равны друг другу, они не могли существовать по отдельности. Лавина чувств и желаний накрыла её с головой.

Только одна мысль – об охраннике, который может всё видеть, заставила её сопротивляться, вырваться из его объятий.

– Я прошу… отпусти меня… Я всё прочитаю и позвоню… обещаю! Только не ходи сюда… Ещё раз придёшь – и знать тебя больше не хочу! – почти выкрикнула она.

Это было новое, кардинальное поражение. Но Соня доказывала себе, что это всего лишь уловка, тактический приём. Ведь сейчас главное – убежать, скрыться. От него. И от себя.

– Хорошо… хорошо… – он всё ещё дрожал от возбуждения. – Но… как ты пойдёшь? Одна, уже темно… Я ведь теперь пешком… как обещал, пока сам не заработаю! Я провожу тебя, хотя бы до переезда, ладно?

Он снова стал робким, почти заикался, сделал шаг назад и трясущимися от волнения руками нащупал на скамейке её сумочку.

– Вот, вот, держи…

– Пожалуйста, не иди сейчас за мной… – взмолилась она.

Схватила сумку и буквально побежала к воротам. Мимо охранника, по безлюдному переулку, через переезд. Она ни разу не оглянулась. Только у самого подъезда остановилась и бросила взгляд назад, в темноту. На углу дома, в свете фонаря чернела чья-то фигура. Значит, Дима её всё-таки проводил.

* * *

Она боялась, что не сможет вынести ни единого Жениного прикосновения, что он сразу всё поймёт, и со страхом ждала его появления. Но всё обошлось. Как только она его увидела – такого спокойного, усталого и домашнего, то сразу же бросилась к нему и, не в силах смотреть в глаза, ткнулась ему в грудь в поисках защиты. Женя обнял её, прижал, погладил по спине, и Соня почувствовала дикую вину. Сейчас надо было сделать самое правильное – рассказать ему всё.

Но… если бы всё было так просто: Дима – навязчивый наглец, Женя – любимый жених… Женя всё сразу же понял бы, а Дима испарился бы сам, поверив в её безразличие. Ну, может, ещё пару раз появился бы… и исчез навсегда.

Но ведь Соня врала, врала обоим. Дима чувствует её лицемерие. И поэтому – надеется, и поэтому – не исчезнет. А Женя… Ей иногда казалось, что он знает о ней больше, чем она сама, что он обо всём догадывается. Даже если Соня почти безразлична ему, он сразу же почувствует ложь. Возможно, многозначительность его молчания просто мерещилась Соне. Однако придётся теперь объяснять и её порыв, и страх, с которым она только что прижималась к нему.

– Анька… Она до сих пор не объявилась. Жень, я не знаю, что делать…

И тут же совесть ухватила её за горло – на самом деле она почти не испытывала сейчас беспокойства за сестру, почти что забыла о ней. А ведь на этот раз всё очень серьёзно.

– Ну-ну, ты же сама говорила, что не в силах её контролировать. Не впервые, верно?

Верно-то верно, да вот только таких конфликтов между ними ещё не бывало. И кто знает, на что теперь способна взбалмошная девчонка?

– Не волнуйся, найдём, – он успокаивающе похлопал Соню по спине. – Как зовут её парня?

– Одного – Костик. Второго – Лёша… – тяжело вздохнула она.

– Не хило, – ухмыльнулся Женя. – Телефоны их есть?

– Костика где-то был… у мамы в мобильнике, только надо его зарядить. А Лёши – нет. Но он с ней в одном институте учился.

– Ладно, разберёмся.

– Ты голодный?

– Нет, перекусил на работе. Но… очень голодный.

Он пристально посмотрел на неё. Сердце у Сони упало, а Женя уже подхватил её на руки и отнёс в комнату, на диван… Она не знала, как реагировать. На лице ещё горели Димины поцелуи, она помнила ту дрожь, которую вызвали его прикосновения. И никакие другие не могли сейчас разбудить в ней ответные чувства. Всё в ней сопротивлялось и бунтовало против иных рук. Она едва сдерживалась от того, чтобы не оттолкнуть Женю, и в ужасе понимала, что нельзя обидеть его – он-то ни в чём не виноват.

Соня видела – Женя в недоумении, после той ночи он не станет довольствоваться её деревянной покорностью, ему нужно совсем иное.

– Не думай сейчас о проблемах, детка, – прошептал он, вконец измучившись. – Пожалуйста, расслабься, забудь… всё будет хорошо… мы её найдём.

Значит, вот как он понял? Соня обречённо закрыла глаза. А закрыв… немедленно представила себе, что это не Женя, что это не он так нежно целует её, а тот, другой… что это его рука, с длинными горячими пальцами, ласкает её тело. Она вцепилась ему в плечи и, не в силах сдержаться, застонала от страстного желания, волной нахлынувшего на неё, от боли едва возможного счастья. Ну и пусть… Пусть всё будет словно во сне… Всё равно это единственный выход, иначе она не сможет, не перенесёт, выдаст себя…

Всё произошло быстрее и ярче, чем в прошлый раз. Соня боялась открыть глаза, но Женя избавил её от необходимости что-либо говорить, он снова быстро ушёл, а, вернувшись, сел рядом на кровать, спиной к Соне.

– Хочешь… правду? – неожиданно сказал он, всё ещё не оборачиваясь, и сердце тревожно забилось у Сони в груди.

Она молчала, а он продолжал.

– Вот ты меня тут допрашивала… Красивая, мол, или нет. Ты не красивая – в прямом смысле слова. Но… ты задела меня. Есть в тебе что-то, что… Я о тебе думаю – понимаешь? А я о женщинах редко думал. Хотел, добивался, но не… Это что-то такое, чего я не понимаю. Чего нет в других. Многослойность, что ли. Или даже странность. Наверное, сразу в глаза не бросается. Но если зацепишься – не забудешь.

Он резко обернулся и пристально уставился на неё.

– Ты когда смотришь вот так… хочется взгляд отвести. А отведёшь – опять смотреть хочется. Ты спросила, хорошо ли мне с тобой… где уж там – хорошо. Разве как наркоману, которому нужна игла. Но без дозы уже не могу. Вот тебе правда.

Поражённая, Соня уставилась на него: она плохо себе представляла, что Женя может сказать ей нечто подобное. Даже когда два дня назад (неужели всего два дня?) она взывала к его откровенности, на такое и не рассчитывала. Это было всё равно, что открыть дверь в постоянно запертый чулан и обнаружить, что за ней не хозяйственное помещение с щётками и вёдрами, а просторный, широкий зал с высокими сводами и изысканной мебелью.

Она испугалась – а вдруг потребует ответной правды? Что она ему скажет? Сейчас она не сможет соврать. Это признание привело её в ужас, ей было куда легче знать, что он ничего к ней не испытывает. Соня попробовала отшутиться.

– Профинтерес к тайнам и ребусам, да? – сказала она, вымучивая улыбку.