Книга Убийство из-за книги - Рекс Стаут

– Обсуждать будем сразу или отложим до утра?

– А что здесь обсуждать, черт возьми? – Вульф отпихнул кресло и поднялся на ноги. – Отправляйся спать. – C этими словами он двинулся к своему лифту.

На следующий день, в пятницу, мне либо дьявольски не повезло, либо дважды намеренно отказали. Позвонив Сью Дондеро с предложением прошвырнуться куда-нибудь вдвоем, я в ответ услышал, что она уезжает на уик-энд и вернется лишь поздно вечером в воскресенье. Тогда я набрал номер Элеонор Грубер как лучшей из возможных замен, но узнал, что она уже занята. Потом я пробежал глазами весь список, стараясь быть объективным, и остановил свой выбор на Бланш Дьюк. Когда я до нее дозвонился, то должен признать, особой радости в голосе не уловил, но, быть может, она всегда так сдержанна, сидя на коммутаторе. В пятницу она не могла, но дала согласие на семь вечера в субботу.

Сол, Фред и Орри регулярно докладывали о результатах по телефону, а в пятницу, около шести часов вечера, Сол явился сам. Если выдвинуть Сола Пензера в президенты Соединенных Штатов, я не стал бы за него голосовать только по одной причине: он никогда не сможет одеваться подобающим образом. Никогда не сумею понять, как он ухитряется шнырять по Нью-Йорку, проникая в любые места, в выцветшей коричневой шляпе и заношенном костюме и не привлекать внимания своим сомнительным видом. Какое бы сложное задание ни поручал ему Вульф, Сол всегда идеально вписывался в отведенную роль и исполнял ее лучше кого бы то ни было, исключая меня. Поэтому я готов внести предложение избрать его президентом, а потом купить ему новый костюм и шляпу и посмотреть, что из этого выйдет.

Сол примостился на краешек одного из желтых кресел и спросил:

– Что-нибудь наклевывается?

– Нет, – ответил я. – Сам знаешь, обычно нельзя угадать, когда закончится то или иное расследование; на сей же раз дело верное. Как только потратим последний доллар клиента, мигом выходим из игры.

– Неужто настолько скверно? А мистер Вульф пытается пораскинуть умом?

– Ты хочешь спросить, работает он или лодырничает? Он бьет баклуши. До того докатился, что стал расспрашивать людей, где они были в три пятнадцать в понедельник двадцать шестого февраля. Хорошенькое занятие для гения…

Вульф вошел, поприветствовал Сола и уселся за стол. Сол доложил. Вульф, как всегда, пожелал знать все подробности и услышал их: имена судьи, старшины и прочих присяжных, суть дела, которое проигрывал О’Мэлли, включая имена тяжущихся, и так далее. Донос пришел в суд по почте в напечатанном на машинке письме без подписи и содержал настолько подробную информацию, что после непродолжительной проверки было решено допросить старшину присяжных. Все попытки найти автора анонимки не увенчались успехом. Зато сам присяжный, не устоявший перед напором блюстителей закона, признался, что получил от О’Мэлли три тысячи долларов наличными, и более половины денег у него нашли. Защитником на суде, как в деле присяжного, так и в деле О’Мэлли, выступал Луис Кастин, и, благодаря его блистательной защите, голоса присяжных в обоих случаях разделились. Сол потратил целый день, пытаясь получить доступ в архив, чтобы взглянуть на злосчастную анонимку, но все впустую.

Подкупленный старшина присяжных по фамилии Андерсон служил продавцом в обувной лавке. Сол дважды побеседовал с ним и с его женой. Позиция жены зиждилась на четырех китах: во-первых, она не писала никакого письма; во-вторых, не знала, что муж получил взятку; в-третьих, знай она, что мужу дали взятку, она ни за что не донесла бы на него; и, в-четвертых, она не умела печатать на машинке. Судя по всему, муж ей верил. Конечно, это ничего не доказывало, поскольку способности некоторых мужей доверять своим женам воистину безграничны, но когда и Сол поручился за нее, мы с Вульфом отступились. Сол обладает поразительным нюхом и чует лжеца даже сквозь бетонную стену. Он предложил привести чету Андерсонов, чтобы Вульф смог убедиться сам, но Вульф отказался. Солу поручили присоединиться к Фреду и заняться друзьями и знакомым Дайкса вне конторы.

Субботним утром посыльный принес внушительных размеров конверт. Внутри было отпечатанное на фирменном бланке послание от Эммета Фелпса, шестифутового энциклопедиста, равнодушного к убийствам:

Уважаемый мистер Вульф!

Согласно Вашей просьбе посылаю Вам некоторые материалы, подготовленные Леонардом Дайксом.

К сему прилагается его письмо от 19 июля 1950 г. с просьбой об увольнении, с которым Вы хотели ознакомиться. О’Мэлли оказался прав: он, по всей видимости, и впрямь вернул письмо мистеру Бриггсу, поскольку оно обнаружилось в наших архивах. Мистер О’Мэлли вчера заходил в контору, и я сказал ему, что письмо нашлось.

Будем признательны, если Вы возвратите нам материалы, ознакомившись с ними.

Искренне Ваш,

Эммет Фелпс

Письмо Дайкса занимало целую страничку текста, отпечатанного через один интервал, но в нем содержалось только то, о чем нам рассказал Корриган, – что ходившие по конторе слухи о доносе на О’Мэлли, возможный ущерб для репутации конторы, а также вероятные перемены в связи с изменением руководства – все это побуждает его с глубочайшим почтением просить об увольнении. Правда, слов на это Дайкс затратил раза в три больше, чем требовалось. Что касается остального – отчетов, справок, копий писем, – то, возможно, Вульф и ознакомился со стилем Дайкса, но толку ему от этого было как от прошлогоднего снега. Покончив с очередной бумажкой, Вульф передал ее мне, и я прилежно изучал ее от корки до корки, чтобы больше не давать ему повода для высказывания обидных колкостей, вроде той, которой я удостоился, когда оплошал с именем Бэйрда Арчера. Дойдя до конца, я вернул ему всю кипу, обронив вскользь какое-то малозначащее замечание, и сел за свою машинку, чтобы отпечатать несколько писем, надиктованных Вульфом.

Я сосредоточенно лупил по клавишам, когда он вдруг спросил:

– А это что означает?

Я встал, подошел и посмотрел. В руке у него было письмо Дайкса об увольнении. Вульф протянул письмо мне:

– Вот эти обозначения в углу, сделанные карандашом. Что это такое?

Я увидел нацарапанные карандашом значки: Пс. 145–3.

– Да, я тоже обратил внимание, – закивал я. – Понятия не имею. Почтовая секция номер 145, отделение 3?

– Нет, «c» – строчная, а не заглавная.

– Ну и что? Изобразить восторг по этому поводу?

– Нет. Возможно, какой-то пустяк, но все же странно, даже любопытно. Ты ничего не можешь предложить?

Я прикусил губу, чтобы придать себе задумчивый вид.

– С первого взгляда нет. А вы?

Он взял у меня письмо и нахмурился.

– Давай порассуждаем. «П» – заглавная, а «c» – строчная, следовательно, это не инициалы. Мне известно лишь одно слово в нашем языке, которое обычно сокращают как «Пс». А цифры следующие за «Пс», только повышают вероятность того, что я прав. Ты не догадался?