Книга Бессистемная отладка. Реабилитация - Тимофей Царенко

И твой питомец, если мои навыки не врут, имеет коэффициент чуть больше единицы. Он не нежить, да черт возьми, у него полный иммунитет к заклинаниям смерти и тьмы! Не классическая химера, у которой в основе изменчивая жизнь. И даже не демон, способный принять любую форму, но имеющий в душе всепоглощающее пламя! Потому ты и стал объектом охоты. Настоящая смерть, травля и прочее меняют игроков. Они в конце концов принимают чью-то сторону. Или исчезают, возвращаясь уже немного другими. Ты связан со своим питомцем, без тебя он не сможет существовать. Кстати, а какой коэффициент у тебя? Просто так подобная приписка к имени не дается.

– А как узнать?

– Запроси систему.

Я сделал требуемое.

Ваш коэффициент хаотичности: 2 (чума безумия).

– Все плохо? Больше единицы?

– Можно, я промолчу?

– Да какая тебе разница? Один хрен, пойдем на рерол вместе. Я не собираюсь тут сидеть годами в ожидании чуда в виде тектонического сдвига или появления рудокопов из клана шибко жадных гномов. Да и тебе скоро наскучит. Оглядись, в эту пещеру уже кинули два десятка игроков. И никто не выбрался. Вон, их вещи и скелеты лежат. Топовые шмотки, кстати.

Я еще раз осмотрелся. Прошелся вдоль стен, потыкал в них копьем. Порезал руку, смазав копье кровью, и снова потыкал. Стена менялась, но ненадолго. Участки травы, живой плоти, кучи насекомых уже через секунду становились тем же металлом с прожилками. У стены Кошмарик хрустел чьим-то костяком.

Я не сдавался. Химера долго бегала от меня по залу, плюнув в итоге в сидящего в центре зала Стива. Тот, получив кислотой в лицо, взвыл дурным голосом, шарик света погас. Я споткнулся от неожиданности о валяющийся на полу скелет и влетел в стену головой. Очнулся через минуту. На круге возрождения сидел Призыватель, окруженный аурой огня, над головой у него висел светляк. Стив увлеченно кидался файерболами в улепетывающего Кошмарика. На полу валялся голый и слегка погрызенный труп.

– Загоняй его в угол!

При артподдержке Призывателя мне удалось схватить питомца и, намотав косу на кулак, поднести к стене.

– Плюй, Кошмарик, будь хорошей галлюцинацией.

Химера плюнула. По стене сползал зеленый харчок неаппетитного вида. Я потрогал его пальцем. Палец зашипел и начал обугливаться. Я заорал от боли.

– Ну, попробуем подручные средства. Кушай, мой хороший, кушай. Я уверен, адамант вкусный.

Кошмарик так не считал. Пришлось прибегнуть к народным методам уговоров. Снял с приятеля пенсне. После десятого удара об стену питомец жалобно заскулил и посмотрел на меня преданными глазами, громко заурчав. Было очень стыдно, но процедуру я повторил. В итоге, химера разинула пасть до каких-то невероятных размеров и впилась зубами в стену. Вернее, попыталась. С противным звуком зубы прошлись по металлу, высекая искры, и начали крошиться. Я осторожно опустил Кошмарика на пол и погладил, извиняясь. Громко клацнули зубы. Я непонимающе уставился на культяпку руки, отгрызенной до локтя.

– Ах ты, пи…ское му…ое…ще!

Пинаю оторванную голову, вернее, пытаюсь. Острие арбалетного болта впивается в голень, что-то жгучее прилетает в лицо. Страшная судорога скручивает, кажется, каждую мышцу в теле. Падаю на пол, чувствуя, как откусываю себе язык. Ни крикнуть, ни застонать. Неожиданно все прекращается.

Сижу в круге возрождения рядом с бледно-зеленым Стивом и наблюдаю, как Кошмарик засасывает в рот длинную кишку из живота моего трупа, изредка помогая себе кончиком хвоста. У трупа обугленная голова.

– Спасибо!

– Да не за что. На вас смотреть было больно.

– С каких пор мы перешли на «вы»?

– Да не, я в плане тебя с Кошмариком. Его тоже жалко. Он ведь тебя, кажется, любит.

Я покосился на собеседника. Видимо, это заразно. Жалеть оторванную голову на паучьих лапах, которая полчаса назад сожгла твое лицо кислотой, а сейчас причмокивая жрет внутренности хозяина… И утверждать, что Кошмарик меня любит… Нет, для меня это не слишком, сам так считаю, несмотря на этот небольшой инцидент, но Стив же вроде адекватный человек. Вернее, был им, десять минут назад.

– Привет, Филин! Если выберешься, на глаза мне лучше не попадайся, я тебя буду убивать долго, вдумчиво и не один десяток раз!

– Привет, Морген, что я такого учудил, что ты так на меня сердишься?

– Ты, ублюдская морда, дал мне второе имя! Теперь мой персонаж навечно Моргенханд Эпичный Убиватор!

– Классное имя, чем тебе не нравится?

– Ты издеваешься?

– Да нет, это нервное. Тут просто у меня небольшие проблемы. Думаю, как вылезти из адамантовой пещеры.

– Да я в курсе уже. Твой новый приятель выкладывает твою попытку в режиме онлайн. Образовался тотализатор, сможешь ли ты выкрутиться или нет.

– И каковы ставки?

– Один к тремстам.

– Нехило, поставь на меня мою половину денег.

– Твою половину? Ты мне отдаешь семьдесят пять тысяч золотых?

– Да, а что тут такого?

– Да то, что если вывести эту сумму в реал, можно купить низкоорбитальный флаер последней модели.

– Морген, я не знаю покупательную способность денег. Считай их компенсацией за твое имя.

– Заметано!

Кошмарик тем временем доел мой труп и перешел к трупу Стива. Когда от тела осталась одна нога, он ухватил ее зубами и подтащил ко мне.

– Ну что, галлюцинация, конфликт исчерпан?

Кошмарик согласно прикрыл глаза. Я осторожно погладил голову, та потерлась о мою руку и заурчала.

– Стив, кушать хочешь?

– Иди на хер, ты сумасшедший.

– Ну, хозяин барин.

Я начал есть ляжку Стива. Тот блеванул.

– Ты чего кривишься, вполне себе съедобно. Или собираешься периодически умирать от голода?

– Лучше уж от голода, чем себя жрать.

– Могу самоубиться, будем есть меня. Я не жадный.

– Филин, еще немного и я пойду на рерол. Мне моя психика дорога, как память.

– Не пойдешь, ты трансляцию для тотализатора ведешь. И наверняка не бесплатно.

– Я договорился на месяц трансляции. И вообще, поставлю капсулу в автоматический режим, пусть смотрят, сколько влезет.

– Тогда я тебя грохну, а чтобы что-то сделать, тебе снова придется войти, иначе твоя тушка будет только темноту показывать.

– Хватит меня шантажировать!

– Ладно, не кипятись. Ты еду умеешь материализовывать?

– Я не друид, не умею, – Стив с тоской посмотрел на меня.

– Ладно, что-нибудь придумаем. А я пойду со стеной бодаться.

После всех экспериментов на стене не осталось даже царапины. Я обошел пещеру по кругу и собрал все имеющееся оружие. Несколько часов попыток пронять стену всяким колюще-режущим инвентарем успеха не принесли. Отбросив бесполезное железо, больше половины которого было с пометкой «легендарное», я вспомнил про свое кровавое зачарование. Режу себе палец и начинаю писать «Perditionis»[2].