Книга Приданое для дочери. Все, что ты узнаешь, когда станешь совсем взрослой… - Ятка Денисова

Пессимизм: фигня перманентна! Она была, есть и будет.

Гештальт-подход: а какое мне дело до этой фигни?

Фрейдизм: фигня случилась в раннем детстве.

Ницше: случившаяся фигня сделала меня только сильней.

Юнг: фигня – это проявление архетипа Великой Матери.

Берн: эта фигня случилась еще с моей бабушкой.

Карнеги: случилась фигня? Улыбнись ей.

Слово «фигня» здесь выступило синонимом по отношению к авторскому первоисточнику… Вот она – ситуативность. Никуда от нее не деться.

Еще интересный пример. Два человека смотрят в окно после того, как прекратился ливень. Один думает: «Кончился дождь, слава Богу. Как бы градом цвет не побило». А у второго в голове – целое кружево слов, он их расплескивает по бумаге:

За окнами давка, толпится листва,

И палое небо с дорог не подобрано.

Все стихло. Но что это было сперва!

Теперь разговор уж не тот и по-доброму.

Сначала все опрометью, вразноряд

Ввалилось в ограду деревья развенчивать,

И попранным парком из ливня – под град,

Потом от сараев – к террасе бревенчатой.

Теперь не надышишься крепью густой.

А то, что у тополя жилы полопались, —

Так воздух садовый, как соды настой,

Шипучкой играет от горечи тополя.

Со стекол балконных, как с бедер и спин

Озябших купальщиц, – ручьями испарина.

Сверкает клубники мороженный клин,

И градинки стелются солью поваренной.

Вот луч, покатясь с паутины, залег

В крапиве, но, кажется, это ненадолго,

И миг недалек, как его уголек

B кустах разожжется и выдует радугу[29].

«Палое небо с дорог не подобрано»… Ну как это могло прийти человеку в голову?

Или, например, один человек чувствует «притяжение», его тянет к другому, и он говорит: «Я люблю». Другой на его месте скажет: «Я болен». К этому чувству у него прикручена метка обреченности, и оно выступает для него в маске палача. Это все очень индивидуально. Но от этого Любовь не меняется. Все дело – в синонимичности ее восприятия.

Сегодня мы «оживляем» все, что нас окружает, и то, что внутри нас, и мы бережнее относимся к тому, что одушевляем. Например, к микробиотическим сообществам внутри нашего тела. Уже страшновато бомбить антибиотиками куда попало – там же «живые люди»! Причем из них, «живых людей», мы практически и состоим. Оказывается, все пронизано Богом. Абсолютно все! И слова. «Каждая идея – душа с инстинктом рождения». Удивительные вещи, я никак не могу уложить все это в своей голове. Может, ты что-нибудь понимаешь… «В-след-идущие» поколения всегда более развиты, чем «пред-идущие».

Повторю: твоя речь – это ты сама, только в виде слов. Твой вербальный портрет, который не всегда узнаваем для других. Он индивидуальный, как отпечатки пальцев. Но сиюминутный. И хотя изначально мысли приходят к тебе в виде чувств, ты мгновенно наделяешь их словами (масками), превращая их в понятия. Затем передаешь эти мысли другим людям. Поэтому очень важно, чтобы у тебя было много слов на тот случай, если ты захочешь выразить словами сложную, интересную мысль. Чем богаче будет твой словарный запас, тем интереснее у тебя будут собеседники. И работа. Но и это не главное.

Я много, долго и честно учила наш язык. Кроме того, я почти наизусть знаю Гоголя и Пастернака. У меня нет никаких сомнений в том, что мы разговариваем на одном из самых сложных и таинственных языков. И уровень его сложности прямо указывает на то, что он очень-очень древний. Сейчас говорят о том, что надо повышать уровень нашего национального самосознания. И чем только не пытаются нас объединить: и пивом, и футболом, и Евровидением, и политикой. Чтобы мы сплотились и почувствовали себя сильными, гордыми за нас всех.

Я, как и много-много других людей, уверена, что сначала нужно вспомнить наш язык, начать с него. Попробовать подобраться как можно ближе к его настоящим истокам. Стряхнуть с себя эту уродливую шелуху чужих, искривленных завистью и страхом, представлений и голым нервом прикоснуться к тайне нашего происхождения. И тогда появятся настоящее чувство единства (1. Мы нужны друг другу) и уважение к себе, основанное на знании факта, что мы – уникальные, ни на кого не похожие люди. Мы не лучшие, мы – другие. Добродушные, чистые. Бесхитростные. Вне логики и расчета. Поэтому непредсказуемые, невычисляемые. Непобедимые. Безумно хочется быть частью такой нации.

Поэтому наш язык как выражение нашего духа – не технический, не логический, не левополушарный[30], а интуитивный, образный. Нашим языком сложно описать устройство компьютера, но вполне возможно достоверно передать счастье или смятение, или, например, чувственное состояние природы после дождя во всем богатстве оттенков. Это язык изобилия, язык намеков и легкой недосказанности, двойных и свернутых смыслов, ключ к которым имеют те, кто думает на этом языке и хорошо его знает. Представляешь, какие мы уникальные! Какое сложное устройство – наша светлая голова! Ну как можно нами не гордиться?..

Вот интересно, как появилось обращение к человеку на «Вы». Согласно официальной науке, множественное «вы» появилось гораздо раньше его «вежливой» формы. Но почему язык «предпочел» именно это слово для присвоения ему нового значения? Слово, означающее множественность? Почему не «придумал» для этого новое местоимение? Причины достоверно не известны. «Аз есми (есмъ)» – «Я ес(ть) мы», если перевести на современный русский. И тут – множественность в одном лице. Есть над чем поразмышлять… Обращаясь на «Вы», мы как будто подразумеваем: «Тебя – больше, чем меня».

Думай, за кем идешь

О религиях и о том, что их объединяет

Мне нравится славянское язычество. В нем все основано на природе. Все праздники созвучны природным циклам или этапам работы с землей. Наши предки обожествляли природу и потому жили с ней в полном согласии. И в полном согласии со своей природой. Это умиротворяет. И все языческие боги родом из воды, леса или космоса. Такое было у нашей нации чистое сказочное детство. И все, что было заложено в нас в «детстве», крепко сидит в наших генах – сильные, здоровые корни. Поэтому можно сказать, что по сути мы – светлые язычники. Вера в чудеса и наивная, с точки зрения западного прагматизма, непосредственность, открытость и добродушие: все это из нашего «детства».

Потом нам привили Христа. Мы глубоко поверили и начали его искать. И пока Европа жгла неверных, мы, вдохновленные юношеской любовью, сами шли за него в огонь и воду. В русском православии остались элементы язычества, поэтому наши священники с удовольствием создают большие семьи и своим прихожанам велят делать то же самое. И поэтому наши бабушки искренне бьются лбом о каменный пол церкви, а после с чистой совестью рассказывают внукам древние языческие сказки.