Книга А собаку я возьму себе - Алисия Хименес Бартлетт

Позже инспектор Сангуэса проинформировал нас, что же мы в итоге нашли. Восемь миллионов песет – все в старых купюрах разного достоинства. Деньги подлинные, следов подделки не обнаружено, равно как и каких-либо пометок или иных особенностей. Об этих восьми миллионах песет мы могли сказать только то, что это восемь миллионов песет, таинственные восемь миллионов.

– Эти бабки Лусена заработал не ловлей бродячих собак, – сказал Гарсон.

– Даже спорить не о чем.

– Возможно, мы выявили мотив преступления.

– Я бы так категорично не утверждала. Если бы целью были деньги, в квартире все бы перевернули вверх тормашками. Разбросанная мебель, ободранные стены…

– Вы хотите сказать, что убийца Лусены ничего не знал об этих деньгах?

– Даже если он знал, даже если речь идет о дружке Лусены, его целью не было завладеть деньгами.

– Черт побери, Петра, я совсем запутался!

Я закурила, сделав такую глубокую затяжку, что от сигареты сразу почти ничего не осталось.

– Вы высказали предположение, что деньги где-то спрятаны, и оно подтвердилось. Но согласно тетради номер два мы должны были обнаружить максимум три миллиона. Откуда остальные? Либо Лусена кинул кого-то и за это его убили, либо мы располагаем не всеми записями и часть бумаг кто-то по какой-то причине изъял.

– А почему он, имея столько бабок, не потратил их на то, чтобы хоть жить по-человечески?

– Откуда же я знаю? Может, осторожничал, не хотел возбуждать подозрений, выставляя свое богатство напоказ, а может, принадлежал к числу тех несчастных, кого находят мертвыми в какой-нибудь трущобе, где они прожили жизнь, храня целое состояние в матрасе.

– Темная история, черт бы ее побрал.

– Точнее о нашей ситуации не скажешь.

– А теперь вернемся к собакам?

– Да, хотя, наверное, лучше было бы перейти на лошадей и испытать судьбу.

– Или на коров, – подхватил Гарсон и глупо ухмыльнулся, что свидетельствовало о его растерянности.

Младший инспектор все-таки внял моим советам и подарил Анхеле Чаморро плюшевую собачку. Но на свой страх и риск дополнил подарок, повесив на шею собачке золотую цепочку с маленьким сердечком. Волнуясь, он показал мне, в чем секрет подарка. Сердечко открывалось, а внутрь была искусно вставлена фотография Гарсона размером как на документах. Я просто обалдела, но у меня хватило ума похвалить коллегу.

Хуан Монтуриоль, принявший приглашение неизвестно с какими намерениями, на сей раз явился с двумя бутылками великолепного французского шампанского. Эти подарки вкупе с моими розами были встречены именинницей с восторгом и благодарностью. Она надела на шею цепочку, вставила одну из роз в петлю своей шелковой блузы и выпила бокал Möet et Chandon.

Анхела жила в районе Лас-Кортс, в прекрасной двухкомнатной квартире, превращенной ее усилиями в красивое и уютное жилище. Вдоль стен гостиной высились книжные полки; негромко лилась нежная музыка Моцарта, создавая настроение. Роскошный стол, накрытый в углу комнаты, усиливал радушную атмосферу. Нелли приветствовала нас в своей неспешной спокойной манере, после чего улеглась у ног хозяйки. Ее тщательно расчесанная бежевая с белым шерсть гармонировала со скромным нарядом Анхелы. Го ворят, хозяин и собака в конце концов становятся похожими друг на друга. По-моему, в данном случае дело обстояло именно так.

Владелица магазина и ветеринар давно не виделись, так что им было о чем поговорить. Разумеется, главной темой были собаки. Во время аперитива они заговорили об изумительных качествах местных пород и единодушно осудили невероятный снобизм, из-за которого Испанию наводнили северные породы, совершенно не приспособленные к нашему климату и нашей ментальности. Мы с Гарсоном слушали их с почтительностью неофитов.

Первое блюдо, суп-пюре из лука-порея с трюфелями, сопровождалось комментариями по поводу официальных планов общества защиты животных по созданию службы их подопечных при больницах. Анхела высказала очень интересные мысли. Она доказывала, что маленькие собачки и кошки в руках больных и стариков помогут восстановить давно утраченные ими чувства. Прикоснуться к теплой шерстке, влажному носу, ощутить биение маленького сердца – все это вдохнет жизненные силы в измученные тела. С другой стороны, наблюдать за животными, кормить их, смеяться над их проделками и изучать их реакции крайне полезно, потому что тогда сознание этих людей, как правило, замкнутых на самих себя, переключится на то, что находится вовне.

Самые глубокие свои теории наши эксперты приберегли для главного блюда – аппетитного морского леща, запеченного с луком и нарезанным ломтиками картофелем, перед которым даже пораженный любовной лихорадкой Гарсон не смог устоять. Вскоре разговор скатился к самой настоящей мистике, связанной с собаками. Не только Анхела, но и Хуан утверждали, что в собаке находится скрытое alter ego ее хозяина. Все те достоинства, к которым мы естественно стремимся: доброта, благородство, скромность, – присутствуют и в собаке; но в то же время в ней часто проявляются и наиболее постыдные качества нашей личности: жестокость, распущенность, алчность… Однако помимо этой раздвоенности в собаке непременно присутствует и еще какое-то странное свойство, никак не связанное с личностью ее хозяина. Анхела забывала есть, когда говорила о таких вещах, впадая в своего рода транс.

– Это то, что мы можем разглядеть в ее глазах, – вселенский покой, наследуемый из века в век, не связанный с метаморфозами истории, но безусловно сотканный из событий, из накопленной памяти. Это как бы признание, близкое к пониманию, как бы изначальная безгрешность. Я бы даже осмелилась утверждать, представьте себе, что этот взгляд есть доказательство гармонии Вселенной, существования Бога.

Гарсон застыл с вилкой в руке и словно онемел от волнения. Он был потрясен умом своей вероятной возлюбленной. И я поняла, что, если даже мы не схватим убийцу Лусены Пастора, это дело все равно займет особое место в нашей жизни. Для Гарсона оно закончится серьезными изменениями в характере, я же получу такие знания о собаках, о которых даже не мечтала.

– Очевидно, что каждый вкладывает в понятие «собака» собственное представление. Помните наш ужин с Валентиной Кортес? Для нее собака – это риск, жизнь, авантюра, нечто куда более физическое.

Я заметила, как по лицу Анхелы пробежала тень. Гарсон покраснел как рак и одарил меня гневным взглядом. Да, ветеринар, похоже, дал маху. Но я-то что могла сделать? Предполагалось, что я должна была предупредить его, чтобы он не упоминал о Валентине? Но это какой-то идиотский водевиль получается. Я выругала про себя нашего неожиданного донжуана, оказавшегося к тому же чрезмерно застенчивым.

К счастью, Анхела была слишком хорошо воспитана, чтобы позволить маленькому облачку недовольства перерасти во что-нибудь серьезное. Монтуриоль же не подозревал о своем грехе и даже не заметил возникшей в разговоре мимолетной паузы. Зато он прекрасно отдавал себе отчет в сложившихся между нами двумя отношениях. Мечи были по-прежнему занесены, так что, когда ужин закончился и мы вышли на улицу, он с горькой иронией спросил: