Книга Верю, надеюсь, люблю... - Дарси Блейк

Он повернулся на каблуках и зашагал к двери.

— Да, Стив, кстати… — И Анжела поспешила за ним, как будто хотела поговорить с ним наедине о чем-то еще. Стивен Брайент пропустил ее перед собой, открыв дверь, и она проплыла мимо него, изящно покачивая бедрами. Потом он резко захлопнул дверь.

Лу осталась стоять за столом, борясь с накатывавшими волнами то отчаяния, то возмущения.

О, Боже! Как она допустила, чтобы ее поставили в такое неловкое положение? Почему она позволяет этой наглой девице издеваться над собой так безжалостно? Теперь если она не поедет, создастся впечатление, что дома ее удержала только ложная гордость. Ее мысли путались от огорчения, но все же она не смогла не заметить ноты удивленного презрения в голосе Стива, отчитавшего ее за неправильное представление об истинных ценностях.

Как могла Анжела Пул быть такой подлой?!

Лу должна была признаться себе, что ее очень волновало хорошее мнение Стивена Брайента о ней, и для того чтобы сохранить хотя бы какую-то долю его уважения, ей придется сегодня поехать.

Она торопливо закончила свои утренние дела и успела до ланча вымыть голову. Когда она расчесывала перед зеркалом свои белокурые волосы, ложившиеся блестящей волной, то ее похорошевшее отражение в зеркале придало ей моральные силы, необходимые для того, чтобы разобраться с этим мстительным созданием, которое не выходило из своей спальни с тех пор, как Стивен уехал из дома с Расти и Бантом.

Лу решительно постучала в дверь и сразу же вошла, не успел еще смолкнуть ленивый голос, пригласивший ее заходить.

Анжела сидела на круглой табуреточке у туалетного столика из мореного дуба. Перед ней были выстроены целые ряды баночек и бутылочек. Какая-то белая косметическая маска целиком покрывала ее лицо, так что Анжела походила на гипсовую скульптуру. Ее руки, на которых утром был бледно-коралловый лак, теперь лежали на поверхности столика, и на овальных заостренных ноготках высыхал серебряный лак.

Она небрежно помахала Лу, остановившейся у двери.

— Проходи, Луиза, — благодушно повторила она, указывая на плетеный стул с мягким сиденьем. — Пожалуйста, будь добра, сядь. У вентилятора чуть прохладнее.

Лу сразу же начала обвинять.

— Почему вы сказали все это за завтраком? В этом не было и грамма правды, и вы это знали! Вы понимаете, в каком я предстала виде: мелочная, тщеславная, как будто для меня в жизни одежда — самое главное. Ведь это же совсем не так.

Изящно выгнутые брови Анжелы Пул приподнялись в наигранном удивлении при столь откровенной атаке, отчего по ее матово-белой маске пробежали тонкие трещинки.

Она мягко ответила:

— Но, милая моя девочка, я всего лишь хотела тебе помочь. Я говорила правду. Я готова одолжить тебе на сегодняшний вечер все, что тебе хочется. В конце концов, ведь очень важно, чтобы ты как можно лучше выглядела, раз ты собираешься ехать на танцы с этим милым Алланом Йетсом! Право же, Луиза, ты чересчур обидчива. Мне жаль, если мое предложение тебя оскорбило. Как сказал Стив, оно было сделано совершенно искренне, но вы, юные создания, иногда такие неловкие, когда вам хотят сделать одолжение, ты согласна? — Анжела подула на сохнущий лак и продолжила: — Мне, право же, безразлично, поедешь ты сегодня или останешься — уж, пожалуйста, поверь мне. Мне жаль, что я сегодня утром вообще об этом заговорила, раз ты к этому так болезненно относишься. Я подумала, что тебе будет очень приятно выглядеть так же современно и нарядно, как и все эти привлекательные девушки — вот и все.

Решимость Лу была поколеблена. Было что-то настолько убедительное в ровно произнесенных словах, в тоне искреннего сожаления в голосе ее собеседницы, что Лу почувствовала, что, возможно, была несправедлива и невежлива. Наверное, она слишком уж обидчива. Но Лу знала абсолютно точно, что никогда — никогда не сможет надеть ни одну вещь, принадлежавшую Анжеле Пул. Ее хладнокровное предательство там, в конторе архитекторов, оставалось для Лу по-прежнему кошмарно реальным, как будто все произошло только вчера.

Могло ли быть так, что Анжела пыталась теперь загладить свою вину? Мог ли это быть запоздалый жест дружелюбия?

Почему-то Лу в это не верилось. Но она постаралась вернуть своему голосу приветливость и ответила:

— Мне просто не хотелось сегодня ехать. Только и всего.

Анжела хладнокровно пожала худенькими плечиками:

— Ну, похоже, что тебе придется — теперь… Ведь если ты откажешься, то покажешься упрямой и невежливой. Не так ли, милочка?

Поднявшись с табуретки и закупоривая многочисленные бутылочки, она предложила ей уйти.

Лу проглотила обиду и постаралась держаться как можно достойнее.

— Я пойду приготовлю какой-нибудь салат на ланч. Наверное, вы правы, глупо поднимать шум. Очень мило предложить мне ваши вещи, но спасибо — я обойдусь своими собственными, пусть я и не буду в них современной и нарядной.

Голос Луизы звучал непривычно едко.

Вечером она застегивала бледно-лимонную блузку, ту самую, что Марни подарила ей на Рождество, когда услышала, как подъехала машина Аллана. Боже! Он что, приехал раньше времени? Или она опаздывает?

От спешки пальцы Лу стали неловкими. Блузка была очень красивая, хоть и не слишком хорошо сочеталась с рисунком на юбке. Она постаралась как можно решительнее отогнать мысли о том, как замечательно смотрелась бы в строгой гипюровой белой блузке Анжелы и красной шелковой накидке. Тут дверь приоткрылась, и в нее заглянула виновница ее теперешнего затруднительного положения.

— Твой молодой человек уже здесь, Луиза. Не спеши, приготовься как следует. Я предложу ему выпить и развлеку его, пока он будет тебя дожидаться. Стива, похоже, нет дома.

— Спасибо. Я скоро.

Лу не могла благодарить ее искренне, хоть и старалась. В конце концов, если бы Анжела не предоставила ей стирать всю эту гору белья в одиночку, она бы сейчас уже была готова.

Когда она наконец вошла в гостиную, то увидела, что Аллан Йетс и Анжела стоят совсем рядом около окна и смотрят на сгущающиеся сумерки, поглощенные негромким разговором.

У каждого из них в руках была рюмка, и когда Лу на секунду остановилась в дверях, Анжела подняла свою, как бы приветствуя их обоих, и мило сказала:

— За чудесный вечер! Что будешь пить, Лу? Херес? Джин?

— Спасибо, я сейчас пить не буду. Думаю, я подожду, пока мы прибудем на место. Как поживаешь, Аллан? — спросила она, высвобождая руку из его затянувшегося пожатия.

— Лучше всех на свете, киска, когда ты со мной! — голос Аллана звучал шутливо, но он не сводил с нее полных обожания глаз.

— Остальные поехали прямо в Яннап, — сообщил он ей. — Дженни должна сначала собрать стол, так что у нас масса времени. Эти вечеринки никогда не начинаются раньше, чем через час после назначенного времени. Но все равно, нам, наверное, пора ехать, Лу. Ты, должно быть, захочешь помочь подготовить помещение. По-моему, Пенелопа не слишком хорошая помощница, и Дженни сказала мне, что очень надеется на то, что ты приедешь пораньше.