Книга Адония - Том Шервуд

— Ф-фто?

Регент, каким-то счастливым взором смотрящий на неё, подошёл и также выудил себе гриб.

— Фаниматься пова, — передразнивая, промычал он.

Адония сделала широкий жест рукой в сторону двери. И он также сделал жест рукой в сторону двери. Оба улыбнулись, повернулись и, касаясь руками друг друга, пошли.

Они направились в сторону так удивившей вчера Адонию огромной круглой башни, в которой не было ни одного окна, ни одной двери. Но до неё не дошли, а свернули в какой-то дворик. Миновали открытый портал и попали на широкое, ограждённое невысокими каменными стенами хорошо утоптанное поле. Ещё на подходе Адония услыхала нестройный звон клинков. В поле работали две пары. Взрослые, с металлическими накладками на лице и груди, и взрослый с подростком, — у этих концы шпаг были закрыты металлическими наконечниками, похожими на бочонки. Вдоль одной из стен ровным рядком выстроились железные люди — полые рыцарские панцири, поставленные в разные позиции. Один держал в железной руке высоко поднятую шпагу, второй — наоборот, низко опущенную, третий имел щит и кинжал. Что дальше — Адония не рассмотрела.

— Вот твоё место, — сказал Цынногвер, подводя девочку к невооружённому рыцарю.

Рядом с рыцарем стоял стол. На нём покоились выложенные в ряд четыре короткие шпаги. Что-то ещё там было, у самого края, накрытое плотной тканью, но на это Адония не обратила внимания.

— Возьми, — приказал Цынногвер, — любую из шпаг. — Взмахни. Сможешь почувствовать, какая тебе по руке?

Адония, решительно шагнув, пристально посмотрела на шпаги, медленно протянула руку и взяла одну.

— Вот эта, — сказала она.

— Ты уверена? — удивился Цынногвер. — Попробуй все остальные. Я выбрал самые лёгкие, но не поручусь, что любая подойдёт.

— Эта! — упрямо повторила Адония.

— Но почему?

— Я чувствую, что мне с ней — хорошо. Чего зря время терять?

— Согласен. Итак, подойди к манекену.

— Регент тоже взял себе шпагу и встал рядом с металлическим рыцарем. Смотри. Удар сверху вниз носит название «дэкстр». — Он повёл шпагой, показывая удар.

— Дэкстр, — повторила удар девочка.

— Да. Теперь — удар снизу вверх. Носит названье «синистр».

— Как красиво! — засмеялась Адония. — Дэкстр-синистр! Дэкстр-синистр!

— Смотри дальше. Удар сверху-справа — правый дэкстр. Сверху-слева — левый дэкстр. И то же с синистрами. Повтори.

Адония со свистом несколько раз рассекла воздух.

— Что делается, — удивлённо, как бы про себя, сказал Регент.

Он шагнул, взял руку Адонии в свои, ощупал её запястье.

— Какая сила! Ты ведь в первый раз железо в руке держишь, не так ли?

— Почти так. Я как-то махала шпажкой, в три года, отец со мной играл. Но недолго. А что?

— Хорошие данные у тебя, вот что. Я-то думал, пока запястья не окрепнут, подобрать маленький пистолет и год или два только глаз тренировать. Однако ты меня удивила.

— Я рада.

— Хорошо. Возьми теперь в обе руки по шпаге. Вот так. Получается «амбидэкстр».

— Тоже удар?

— Нет. «Амбидэкстром» называется человек, у которого обе руки вооружены. Две шпаги или кинжал и шпага. Одновременно, двумя руками сделай двойной удар. Да, вот так. Сделай ещё. И ещё. Теперь — синистр.

— Да, впечатляет, — послышался вдруг возглас за их спинами. — Она ведь девочка, верно?

Цынногвер и Адония обернулись.

— Глюзий! — воскликнул Регент и, широко улыбаясь, протянул для пожатия руку.

— Здесь ты меня обскакал. Какую ученицу приобрёл, надо же! — проговорил высокий, одетый во всё чёрное, крепкого сложения человек.

— Не завидуй, Глюзий! Твой не хуже. Вон, смотри как работает!

Они посмотрели в сторону фехтующего подростка.

— Да, работает, — сказал человек в чёрном. — Но это — плоды долгих трудов. А твоя девочка — чудо. В корпус удары не проводила? Я бы хотел посмотреть.

— Я тоже, — кивнул, забирая у Адонии одну шпагу, Цынногвер. — Делай тот же удар, дэкстр, — сказал он ученице. — Но чтобы в середине маха конец шпаги встретился с панцирем. Да бей не сильно, пожалей руку.

Адония вскинула шпагу, но вдруг Глюзий её остановил.

— Не так, девочка, — проговорил он.

— Моё имя — Адония, сэр.

— Моё — Глюзий. Чтобы удар был безупречным, нужно стоять в правильной стойке. И самое главное здесь — это ноги. Смотри: ступни вот так и вот так. Колени — вот так. И, приветствуя твой несомненный талант, открываю тебе секрет: удар наносится не рукой и не шпагой. Удар наносится правильно поставленными ногами. Не сковывай колени. Будь мягкой. А какой нужно быть в момент соприкосновения — сейчас почувствуешь. Итак, дэкстр!

Адония, стремительно скручивая туловище, провела сильный удар в центр кирасы неподвижного манекена. Звякнул металл. Отдача вывернула ей плечо и тупой стремительной болью ушла вниз, к пяткам. Адония пошатнулась и села, почти упала на землю.

Ни Глюзий, ни Регент не бросились её поднимать. Они лишь взглянули друг на друга, и в их молчании опять была какая-то тайная мысль, понятная им обоим. Адония, пунцовая от стыда, встала на ноги.

— Поздравляю, — глядя прямо в лицо Регенту, сказал Глюзий. — Такая ученица — сокровище.

— В таком случае должен порадовать тебя, — с лёгким оттенком досады проговорил Регент. — Патер хотел, чтобы в моё отсутствие с этой девочкой работал именно ты.

— Это действительно радует, — Глюзий даже слегка поклонился. — Тогда вот как, — добавил он, обращаясь к Адонии. — День подождём, пусть плечо восстановится. А завтра найди меня. Но не с утра, а через три часа после обеда. До встречи.

И он направился к поспешно снимающим маски фехтовальщикам.

— Он хороший учитель? — поинтересовалась Адония, с болезненной гримаской перекладывая шпагу из ноющей правой руки в левую.

— Любой из находящихся здесь бойцов перед ним — ребёнок, — серьёзно ответил Цынногвер. И добавил: — Спасибо тебе.

— За что? — удивлённо посмотрела на него Адония.

— За то, что упала, но шпагу не выпустила. Глюзий сегодня об этом всей школе расскажет.

— Теперь ты уедешь? — грустно спросила Адония.

— Да. Наверное, завтра. А сейчас… Я должен передать тебе подарок от патера.

— Мне? Какой?

Регент подошёл к столу и откинул лежавшую на углу ткань. Под ней оказалась крохотная детская шпажка.

— Что же это такой? — прошептала Адония, и глаза её наполнились слезами. — Это… та самая? Папин подарок?

— Да, девочка. Представляешь, прошло столько лет, а патер её хранил и всё помнил.