Книга Серые братья - Том Шервуд

– Позовите Дюка! - громко приказал он, обращаясь к охранникам.

– Да, - откликнулся Змей. - Позовите Дюка.

И, сделав короткий шаг, оставив Кобру лежать на столе, он схватил Ричарда одной рукой за горло, второй - за пояс и, подняв его перед собой, швырнул через стол - словно большую тряпичную куклу. После этого взял клинок, развернувшись боком, протиснулся между столами и шагнул к вскочившему и растерянно сметающему с одежды крупицы земли Ричарду. Тот поднял валяющуюся рядом шпагу и пружинисто отскочил. И по тому, как он это сделал, стало понятно, что он - умелый боец.

Змей поднял зажатую в левой руке Кобру. Сказал оцепеневшим охранникам:

– Вы, ребята, смотрите внимательно. Я исхода схватки не знаю, но думаю, что для фехтовальщиков это будет урок.

Ричард не сдержал своих чувств: по его лицу было видно, что противник-левша для него весьма неудобен. За столами кто-то шумно вздохнул.

– Положить пистолеты! - раздался повелительный голос Стэнтока.

Глухо простучало встретившееся с деревом железо.

– Хак!! - вдруг выкрикнул Ричард.

Он вознамерился одним хорошим выпадом кончить дело, и выпад у него вышел блестящий. Хищно и длинно блеснула шпага. И - крик изумления взлетел над столами: массивный и, казалось, малоподвижный Змей с немыслимой быстротой сбил лезвие шпаги на сторону, - и, кроме того, с такой силой, что кисть нападавшего не удержала рукояти, и шпага ударила в плечо своего же владельца. Был взрезан рукав, и оттуда, помедлив мгновение, торопливо выбралась кровь.

Бэнсон, отступив на шаг, приглашающе качнул Коброй. Ричард подобрал шпагу, попятился.

Пятился он к дальней стене, вдоль которой выстроился ряд деревянных щитов с мишенями, и, если учесть, что слева и справа от него были высокие земляные стены, то его отступление выглядело так, будто он сам загоняет себя в мышеловку.

– Позовите Дюка!! - снова прокричал Ричард, и в его голосе явственно различились и ярость, и ненависть, и растерянность, и самое главное - страх.

– Уже зовут, мистер Гонгоутри, - отозвался Стэнток (таким тоном, словно хотел сказать: «Довольно тебе верещать. Твоя же игра, по твоим же правилам»).

Ричард, без сомнения, чутко уловил, что из-за столов помощи ждать нечего. Змей размеренно приближался, и командир охраны, решив наудачу проверить - так же его противник неуязвим в движении, как в неподвижной стойке, вновь сделал неожиданный, длинный, стремительный выпад. Всё повторилось. Снова лязгнул металл, и шпага вновь вылетела влево-назад, и точно так же ударила острой кромкой хозяина - но теперь она прошла немного повыше, и рассекла Ричарду щёку.

Бэнсон снова позволил противнику поднять шпагу и только после этого снова двинулся вперёд - ровно, спокойно, неотвратимо.

– Да кто ты такой? - кривясь от боли и ненависти, шипел, отступая, начальник охраны. - Кто позволил тебе убивать знатного дворянина?

– Закон, - тихо ответил Змей, приближаясь.

– Какой к чёрту закон?! - взвизгнул Ричард, выставив перед собой шпагу и отступая умелым, заученным шагом.

– Простой закон, - сообщил Змей. - «Убийца должен быть убит».

– Да ты кто здесь, судья?!

– А ты?…

Командир охраны больше не нападал. Он только пятился, время от времени перекладываясь то вправо, то влево, - но страшный в своём спокойствии, пришедший неизвестно откуда противник легко разворачивал корпус в навязываемую ему линию и невесомо приподнимал невиданный жёлтый клинок. Так они дошли до дальней стены, и здесь, прикоснувшись спиной к мишени и поняв, что отступать дальше некуда, Ричард предпринял последнюю, отчаянную попытку спастись. Хорошо усвоив, чем заканчиваются его прямые, пусть и самые эффективные в шпажном бое выпады, он решился на хитрость. Упав на одно колено, он пустил шпагу не в длинный укол, а сбоку, секущим ударом, на манер топора или сабли, целясь противнику под колено. Лезвие шпаги почти дошло до ноги Змея, - в долю секунды Ричард увидел это, - но в самый последний момент он увидел ещё и другое: мелькнул вниз вдоль ноги и воткнулся в землю широкий золотистый клинок, и вместо колена шпага со всей злою силой ударила в этот жёлтый металл. Неповреждённая нога передвинулась и наступила на лезвие возле самой гарды.

Противники были очень близко. Они обдавали друг друга жарким дыханием. И Ричард, решив, как последний шанс, использовать эту близость, выпустил рукоять шпаги и, заведя руку за спину, выхватил короткий, почти без гарды, кинжал. Но проклятый телохранитель, отобравший-таки у него шпагу, не стал разворачивать её остриём в сторону находящегося очень близко противника, а просто ткнул его массивным эфесом рукояти прямо в лицо.

Ричард, отброшенный ударом, нашёл-таки в себе силы взмахнуть рукой, чтобы метнуть кинжал, - промахнуться было нельзя, - и в этот момент издалека, от столов послышался повелительный крик. «Это Дюк!» - поняли оба, - и Ричард обрадовался этому крику, как пришедшему в последнюю секунду спасению, но в этот миг его собственная шпага пробила ему грудь, приколов к деревянному щиту мишени.

Следующие действия Бэнсон предпринял как бы в полусне. Вытянув из гнёзд ножки щита, он поднял его, вместе с обвисшим телом, на плечо, склонившись, выдернул из земли Кобру, и неторопливо потопал назад, к столам, вдоль отлично простреливаемого коридора. Он шёл и думал, что никогда, наверное, в своей жизни он не был ещё столь уязвим. Приди в голову Дюка прихоть избавиться от вышедшего из повиновения телохранителя - и десяток пуль ударят мерно идущего Бэнсона в грудь и лицо. «Даже если, - лихорадочно думал Бэнсон, - мне дадут дойти до столов, то и тогда ещё - не спасён: Дюк потребует объяснений».

Но, поскольку в Змея пока ещё не стреляли, хозяин, очевидно, ждал этих объяснений. «Что, что сказать? Был возмущён ненужным и подлым убийством? Для Дюка это ничто. Ричард таким образом укреплял дисциплину. И что же с ними сотворил Змей? С командиром охраны, а теперь ещё и с этой самой дисциплиной?»

Бэнсон почти дошёл до столов, а внятного объяснения так и не выдумал. «Плохо дело», - решил уже он и вдруг услыхал голос мастера Альбы. Близко, как если бы старик стоял всего в полушаге. «Я вижу…», - отчётливо сказал Альба. Бэнсон недоумевающе повёл головой, сделал ещё пару шагов, опустил щит с приколотым к нему Ричардом верхним краем на один из столов и, когда, выпрямившись, он встретился взглядом с напряжённым взглядом хозяина, Альба снова сказал: «Я вижу мысли». И Бэнсон понял.

– Я вижу мысли, - негромко и быстро сказал он, подавшись к Дюку.

Дюк недоумевающе, а затем с видом страшной догадки вскинул брови.

– Опасные мысли? - торопливо переспросил он. - Как у Глустора?!

Бэнсон, протискиваясь между столов, кивая на вопрос Дюка, добавил:

– Отойдём в сторону!

Дюк, опасливо оглянувшись, отошёл вместе с ним.

– Ты что-то увидел в мыслях у Ричарда? Что? Говори!