Книга Как воспитать незаурядную личность - Валентин Бадрак

Развитым интеллектом Вивекананда был обязан насыщенному детству и вниманию к его личности со стороны родителей, поощрявших всякое проявление лидерства и не только хорошие результаты в учебе, но и различные формы самовыражения. Известно, что в юности он организовал любительскую театральную студию и гимнастический клуб, отличался завидным умением фехтовать, занимался борьбой и греблей, с удовольствием изучал инструментальную и вокальную музыку. При полной свободе выбора родители стимулировали сосредоточение сына на всяких формах развития, поощряя результаты и отмечая важность общественной значимости. Затем был Президентский колледж, Шотландский церковный колледж, где сформировался интерес Вивекананды к западной философии и европейской истории. Такой многогранный путь самопознания, доверительные отношения с родителями в детстве и юности и привели к новому витку исканий, в котором произошла судьбоносная встреча с учителем Рамакришной. Родители сумели увлечь мальчика, стимулируя получение разносторонних знаний, позволивших их сыну выполнить предназначенную ему миссию.

В то же время стоит заметить, что наличие знаний само по себе не обеспечивает успеха и не указывает пути к счастью. Можно лишь вспомнить, как обладающий завидным набором знаний, изысканно воспитанный Владимир Набоков в 24 года все еще не мог найти даже сносную работу, не говоря уже о самореализации, каких-то крупных достижениях. Те же социальные проблемы испытывала и Марина Цветаева и еще многие творческие люди, оставшиеся в памяти человечества. То есть – непосредственно к знаниям необходимы еще важные ингредиенты, о которых должен позаботиться родитель или учитель.

Тот же Владимир Набоков, которого с раннего детства приобщали к иностранным языкам, свободно общался на трех языках. Он писал свои произведения на русском и английском, но если бы проявил желание, вероятно, стал бы первым в мире писателем, сочиняющим на трех языках (он настолько тщательно работал над французскими переводами своих произведений, что нередко указывал переводчикам на неточности в сложных местах). Еще он язвил по поводу своего «несовершенного» знания немецкого, хотя легко мог бы выступить переводчиком и из этого языка.

Марина Цветаева, с ее музыкально-лирическим детством благодаря матери-пианистке была развитым, глубоко чувствующим ребенком, и гувернантки и учителя только довершили огранку уже имевшегося багажа знаний. Свобода и органичное, непринужденное восприятие языков и культур, доставшееся от матери, развили феноменальную способность не только говорить, но и сочинять на трех языках. И это – на фоне неоконченной гимназии.

Когда мы говорим о получении базовых знаний людьми, подобными Владимиру Набокову или Марине Цветаевой, то не можем не заметить, что знания плавно сформировали не только их жизненную позицию, но и профессии. Случается, родителям удается дать отпрыску чрезвычайно разносторонние знания, и даже если он не использует их напрямую в своей работе, то все равно они влияют на его образ, становятся неотъемлемой частью личности. Как, скажем, органная музыка для Альберта Швейцера или скрипка для Альберта Эйнштейна. Как иностранные языки для Владимира Даля и археология для Николая Рериха. Как литература для Александра Македонского. Этот список можно продолжать до бесконечности.

2

Более всего знания трансформируются в силу личности, когда их приобретение неразрывно связано с запрограммированным применением. Это срабатывает даже при непрямой связи знаний с будущим делом, как, например, у Александра Македонского. Его отец решил‚ что образование мальчика не должно ограничиться придворным обучением. Царь Филипп изначально готовил сына не только для роли воителя, но и для универсального государственного управления. Как хозяин маленького государства, он нередко сам ощущал нехватку общих знаний, а потому дал сыну неординарное для тех времен греческое образование. Конечно, втайне Филипп надеялся, что фундаментальные знания о сути вещей помогут сыну в будущей борьбе за расширение государства, и что военная стратегия найдет продолжение в деяниях сына. Совершенно очевидно (и история зафиксировала много примеров) стимулирование отцом идеи будущих войн и завоеваний. Стареющий царь, руководствуясь в своей жизни более эмоциями, чем реальным расчетом, воспитывал у сына желание бо5льших побед, чем выпало на долю ему самому. Оттого он и уделял так много внимания знаниям сына, несмотря на традиционное воспитание мальчика при дворе – со знатной кормилицей и строгим «мужским стражем» – «дядькой» из родни матери. Хотя, возможно, не сами знания, а многократно повторенная мысль, что юношу ждет героическая судьба Божьего избранника, совершила главный прорыв в сознании Александра. Отсюда, из этого специфического внушения одной-единственной установки (об этом уже говорилось в предшествующих главах) возникла исключительная одержимость одной мыслью, а знания только укрепили ее.

Итак, когда Александру было тринадцать лет отроду, Филипп пригласил к нему в качестве учителя и воспитателя знаменитого греческого мыслителя и ученого Аристотеля. Сорокалетний философ, правда, в то время еще не был светилом науки, а придирчивые исследователи отмечают элемент случайности в выборе Филиппа. Дескать, оттого приглашен был именно Аристотель, что его отец Никомах когда-то находился при дворе отца Филиппа Аминты и показал себя искусным врачевателем и знатоком человеческой природы, что позволяло надеяться на ученость наследника. Так или иначе, но Филипп поступил по-отцовски мудро, удалив подростка вместе с учителем от шумной дворцовой жизни. Находясь вдали от тлетворных, отвлекающих импульсов в течение трех лет, молодой македонский царевич многое впитал от своего выдающегося учителя. В отличие от воздействия учителей-философов на юного Марка Аврелия, тут присутствовало существенное отличие. Не только возраст (Марку Аврелию в момент начала обучения было 8 лет, Александру – 13), но сами посылки оказались иными. Вспомним опять хрестоматийно утонченного Мережковского: «Ни блеска, ни страха, ни благоговения, – властью спокойно обладали и равнодушно делили ее между собой, заботясь о пользе государства. Таинственный ореол, окружавший трон, померк в глазах цезарей-скептиков и философов. В такой среде вырос Марк Аврелий. Адриан заметил этого тихого, печального ребенка, когда ему было еще восемь лет, и полюбил его. В продолжение 22 лет Марк спокойно ждал власти». На этом умиротворенном фоне нетерпеливый и вспыльчивый Александр выглядит молодым ненасытным честолюбцем. Одного – видевшего смерть отца – с первых лет жизни беспокоило постижение истин бытия, другого – понукаемого отцом к неустанному движению к власти – скорейшее ее получение, чтобы владеть всем миром. Один пребывал в гармоничном равновесии, полагаясь на волю предшествующих правителей и принимая власть по необходимости. Другой воспитывался завоевателем, для которого знания о мире были необходимы для одного – как можно эффективнее распорядиться достигнутой властью. Легенда гласит, что уже семилетний Александр детально расспрашивал персидских гостей об их стране, особо интересуясь военным делом: мальчик был заряжен фанатичной идеей захватов чужих земель.

Хотя имеется и важное сходство: оба ученика были удалены от мирской суеты, что, несомненно, содействовало впитыванию знаний. Аристотелю удалось многое. Пробуждая разум юного Александра, учитель привил ему глубокую, осмысленную любовь к культуре, на образах бессмертных героев обучал основам истории, пониманию некоторых законов бытия. Именно Аристотелю приписывают безусловный приоритет рассудка в расчетах при подготовке серьезных кампаний‚ пленительную артистичность, практичность и даже некоторую осторожность Александра-полководца, что поразительным образом уживалось в нем наряду с необузданным нравом и свирепостью.