Книга Прихоти повесы - Вики Дрейлинг

Колин упер руки в бока.

– Это же колоссальный труд! Как можно добиться чего-нибудь в такие сжатые сроки?

– Разделяй и властвуй, – улыбнулась Анджелина.

– Какая-то запредельная задача.

– Сделаем сколько сумеем. Я уверена, что у тебя все прекрасно получится, даже если мне придется уехать.

– Если ты решила меня приободрить, то у тебя не получилось.

Его недоверие не казалось наигранным. Он был всегда готов к худшему, потому что в раннем возрасте пережил огромную утрату.

– Когда это ты вдруг ощутила в себе такой оптимизм?

– Как только приехала сюда.

Колин вскинул брови.

Она сказала то, что думала, но поскольку он сильно удивился, решила успокоить:

– Я пошутила.

Если честно, то Анджелина превратилась в циника после того, как год повращалась в высшем обществе, а также научилась искусству демонстрировать напускную апатию, но испытывала искреннюю скуку от общения с модниками, объявлявшими себя мизантропами. Все эти годы щитом ей служили ее саркастическое остроумие и титул отца, но в конце концов не помогло и это. Теперь она больше не походила на ту женщину, у которой все и вся вызывало скуку. Тогда это была всего лишь невидимая маска, но притворство не уберегло ее от душевных ран. Не хотелось вспоминать о них, потому что в памяти сразу всплывало то, что хотелось забыть, а заново переживать прошлое неконструктивно.

Колин рассматривал ее с таким выражением лица, что ей стало неуютно и она поспешила открыть свой блокнот.

– Дальше у нас по программе что? – Ее карандаш повис в воздухе.

– Надо распорядиться, чтобы завтра сюда привезли уголь и растопку, тогда я смогу проверить дымоходы.

Слава богу, ей удалось его отвлечь!

– Может, повар из Дирфилда уделит нам немного времени и осмотрит кухню? Я поговорю с Маргарет на этот счет.

– Спасибо. Как только я пойму, что остов в полном порядке, можно начинать красить.

– Хорошо бы тебе проконсультироваться с архитектором, который составлял нам проект и нанимал рабочих, когда мы решили отремонтировать главные помещения в Уортингтоне. Мистера Ротерби высоко ценят как специалиста за усовершенствования, которые он предлагает.

– Сомневаюсь, что моих средств хватит на оплату его услуг, – вздохнул Колин.

– Хуже не будет, если выслушаешь его соображения и получишь предварительную оценку работ. Тебя это ни к чему не обяжет.

Он провел рукой по волосам.

– Боюсь, я бесцельно потрачу время.

Ее губы дернулись в усмешке, и Колин насупился.

– Что тебя так развеселило?

– Пойдем со мной. – Она открыла дверь в спальню, которая, по ее предположениям, принадлежала его отцу.

– Анджелина, о чем это ты?

– Не беспокойся. Я не собираюсь тебя соблазнять.

Он театрально вздохнул:

– Какая жалость!

– Для этой цели найди кого-нибудь еще. – Она подвела его к умывальнику для бритья. – Взгляни на себя.

– На голове черт знает что. Не прическа, а облако какое-то. – Колин встретился с ней взглядом в зеркале. – Когда я был мальчишкой, то приглаживал кудри ладонями, предварительно на них поплевав.

Она засмеялась.

– Помню.

– Сейчас тоже хочется так сделать.

– Ради кого? Мне так все равно: пусть у тебя волосы хоть дыбом стоят. – «Лгунья!»

Колин повернулся к ней и схватился за сердце.

– О горе мне!

Анджелина никогда в жизни не сказала бы, что непокорные кудри только добавляют шарма к его мужественному облику.

У него на губах появилась легкая улыбка, от которой слабели колени и начинали трястись поджилки. Такой улыбкой повесы обезоруживают дам. На нее, конечно, его приемчики не действовали. Ну хорошо, действовали, но не совсем.

– У тебя тоже прическа немного растрепалась, – заметил Колин.

– Что? – Анджелина нагнулась к зеркалу.

– Купилась! – расхохотался обольститель.

Она резко обернулась.

– Ты такой же противный, как в детстве.

– Может, и противный, но уже не ребенок.

– Поздравляю! Сегодня тебя уже можно выносить с трудом.

– Мне повезло. – Он шагнул к ней.

Анджелина попыталась не обращать внимания на легкую хрипотцу в его голосе, чьи низкие звуки легкой вибрацией откликнулись в глубине ее души. Напряжение повисло в воздухе. Невольно она вспомнила, как резко напрягались его мускулы, когда он орудовал топором. Нельзя было давать ему понять, что он ее волнует.

– Мне нужно кое в чем признаться, – заявил Колин.

Теперь она затаила дыхание. Он стоял совсем близко, и запах, свойственный только ему, обволакивал ее.

– Сегодня я нахожу тебя просто очаровательной.

Анджелина сделала шаг назад и вздернула подбородок.

– У тебя это быстро пройдет.

Он опять шагнул к ней. Взгляд его стал тяжелым. Анджелина заметила янтарные искорки в его глазах, но только потому, что была наблюдательна от природы. Да гори оно все синим пламенем! Ну почему у него не длинный нос, не безвольный подбородок и не толстое брюхо? И почему после стольких лет она по-прежнему считает его неотразимым?

Колин подошел к ней почти вплотную. Теперь его сапоги оказались в паре дюймов от носков ее туфель.

Она сделала еще два шага назад и почувствовала, что упирается в матрац на кровати.

Обхватив своей большой рукой кроватный столбец, он бросил короткий взгляд на ее декольте. Груди у нее вдруг потяжелели, соски напряглись. Его дыхание участилось и стало немного хриплым. Она не могла оторвать взгляд от его крупного рта. Где-то глубоко внутри ее стало зарождаться желание, ей захотелось оказаться к нему как можно ближе.

Словно прочитав ее мысли, Колин сократил и так едва заметное расстояние между ними, склонился к ней и заглянул в глаза.

– Сдаешься?

Чувственная дымка развеялась, и она пристально посмотрела на него. Опасный мужчина! Как он смеет заглядывать ей в вырез платья? Анджелина выпрямилась.

– Полагаешь, что запугал меня?

– Да ни в коем случае! – Его брови выгнулись дугой. – Эти два шажка назад были просто танцевальным па. Я прав?

Чтобы убедиться в собственной твердости, Анджелина сама преодолела дистанцию и встала перед ним. И поняла, что заняла невыгодную позицию. Для женщины она имела высокий рост, но он был выше ее минимум на полголовы и оказался совсем близко. Его присутствие подавляло все ее чувства. Кроме того, она с запозданием сообразила, что сама пригласила этого шалопая в спальню. Она что, потеряла последние остатки разума?