Книга Тайна Тюдоров - К. У. Гортнер

– Тебя увели в его дом, – начал он, но тут же понял, что это звучит неубедительно.

Я продолжал невозмутимо рассматривать его. Он отвел глаза и уставился на дверцы стойла. За секунду до того, как он отвернулся, я заметил проблеск паники в его взгляде. Резким движением я ухватил его за ворот. С виду кожа да кости, он оказался сильнее, чем можно было подумать, однако я крепко держал его, и он болтался в моей руке, словно блудный щенок, возя ногами по полу.

– Полагаю, – сказал я, – пришло время сознаться, на кого ты работаешь.

– Ни на кого!

Я стиснул его покрепче и решительным жестом потянулся за кинжалом. Он заверещал тонким голосом:

– Я не могу сказать! Он угрожал убить меня, если я скажу.

Уже лучше. Я ослабил хватку и, выждав секунду, выпустил ворот. Надо отдать ему должное – Перегрин не попытался удрать.

– Я разочарован. Я-то думал, ты мне друг.

– Я друг тебе! – негодующе воскликнул он. – Кто тебе помог, забыл? Я предупредил, что за тобой слежка, и я шел за этим человеком Саффолков. И никто мне за это не платил.

– Да что ты? Возможно, память меня подводит, но, помнится, я платил тебе. Четыре раза, смею добавить.

– Все равно, я же рисковал жизнью. – Он гордо выпятил грудь. – И ради чего? Наверно, я не прав. Ты не такой хороший господин, как мне подумалось.

Я холодно улыбнулся:

– Уолсингем. Это был он? Он велел тебе отвести меня на ту самую тропинку, где они настигли меня. Ты не случайно оказался на месте нападения. Ты заведомо знал об этом. И это он приказал тебе притвориться, будто ты пытаешься украсть мой кошелек, чтобы я поймал тебя. Или сам додумался? Грамотный подход – обезоруживает и позволяет завоевать доверие и симпатию.

Опустив глаза, Перегрин шаркал ногами по соломе. Он выглядел бесконечно несчастным, но этому выражению его физиономии я не верил ни секунды.

– А потом ты последовал за мной, – продолжал я, – и, по твоему утверждению, наткнулся на этого человека Саффолков, выслеживающего меня. Но существует ли он? Или Уолсингем просто хочет совсем меня одурачить?

Это задело его. Он вскинул сердитое лицо:

– Конечно существует! И зачем Уолсингему дурачить тебя? Вы оба работаете на Сесила.

– Возможно. Но тогда одурачить меня хотел ты?

– Вовсе нет!

Его громкий возглас привлек внимание: кони беспокойно затоптались, а конюхи подняли голову. Перегрин сконфуженно понизил голос.

– Я не обманывал тебя, – настойчиво повторил он. – Я не лакей Уолсингема. Да, он приходил и приказал мне отвести тебя на ту тропинку. Он знал, что ты спишь в куче сена. Не спрашивай откуда. Я не работаю на него, и он мне не платит. На моем месте мог быть кто угодно. Я сообразил, что ты попал в беду, когда эти люди схватили тебя, вот и решил пойти за вами на всякий случай.

– На какой случай? Хотел выловить мое тело из Темзы и поживиться кошельком?

Он смотрел мне в глаза:

– На случай, если тебе понадобится помощь. Ты… ты мне пришелся по нраву.

В этом признании чувствовалась искренность. Что греха таить, на его месте любой поступил бы так же. Я-то понимаю, каково это: бояться за собственную жизнь. К тому же Уолсингем не из тех, кто стерпел бы отказ. В особенности от какого-то малявки – да его прибить не труднее, чем заговорить с ним.

– Хорошо, допустим, я тебе поверил, – наконец произнес я. – Но все-таки нанять тебя не могу. У меня нет неисчерпаемой сокровищницы. К тому же любой предложит тебе монету-другую – и что тогда?

– Я буду работать даром, мне хочется показать себя. Я ничего не боюсь. Пойду, куда прикажешь, и разузнаю все, что ты велишь. Ты только скажи.

– Прости, но все равно мой ответ «нет», – смягчился я. – Это задание, которое я выполняю… оно может быть очень опасным. Я не хочу рисковать твоей жизнью.

– Я все время рискую жизнью. И могу о себе позаботиться.

– Не сомневаюсь. Но я не позволю тебе.

– Но почему же? Тебе же точно нужен помощник. Ты же не надеешься спасти принцессу без…

Поперхнувшись собственными словами, Перегрин попятился и налетел на круп Шафрана. Ему повезло, что мой конь был созданием спокойного нрава, не склонным лягаться без явного повода.

– Что ты об этом знаешь? – набросился я на него. – И не вздумай сочинять, а то пожалеешь о нашей встрече!

– Я подслушал об этом. У дома Сесила. Окно… оно было открыто.

– И ты все это время стоял там и слушал?

– Да. Тот человек едва не увидел меня. Он крался как раз вдоль той изгороди, где я прятался. Я мог бы схватить его за плащ.

Я помертвел.

– И он? Он тоже все слышал?

– Не знаю. Думаю, что нет, наверное, не все. Он там был не так уж долго. Его спугнули жена и сын Сесила, когда вышли в сад.

– Жена и сын Сесила? – Я закатил глаза. – Так ты знаешь, как они выглядят? Нет, ну до чего же пронырливая змейка!

Он нервно захихикал:

– Ага. Да, это точно про меня. Видишь? Пронырливая змейка тебе пригодится.

– Постой, не так быстро. Что еще тебе известно? Лучше скажи сейчас – сюрпризов я не люблю.

– Ничего. Клянусь душой моей матушки, да покоится она в мире, кто бы она ни была.

Кто бы она ни была…

Я помолчал. Следовало отправить его в Уайтхолл, к привычной жизни в безвестности и покорности. Там он будет в безопасности, а здесь того и гляди попадет в беду. Но я знал, что не сделаю этого. Я видел в нем такого же мальчугана, каким был сам несколько лет назад. Он заслуживает этой возможности. Хорошо бы ни один из нас не пожалел бы об этом решении.

– Надеюсь, ты будешь честно отрабатывать свое содержание, – сказал я. – И подчиняться мне во всем, без возражений и вопросов.

Он отвесил неуклюжий поклон:

– Ни слова больше, господин. Я исполню любое ваше повеление.

Я не смог сдержать улыбки:

– И не называй меня так. Достаточно просто по имени.

В ответ Перегрин одарил меня такой восторженной улыбкой, что на сердце потеплело. Немного странный способ обзаводиться друзьями, но, как бы то ни было, друга я приобрел.

Глава 13

Как выяснилось, мой новый друг был весьма недурно осведомлен об особенностях устройства Гринвича. Перегрин бывал здесь неоднократно: трудился на кухне, пригонял баржи с животными из Лондона, отводил зверей к их владельцам. Поэтому он с легкостью отвечал на мои расспросы относительно дворца. Ему был известен даже тот факт, что, подобно большинству обиталищ Тюдоров, Гринвич стоял на руинах некоего старинного сооружения. Я поинтересовался тайными покоями и возможностью проникнуть в них.