Книга Право вернуться - Игорь Негатин

— Мисс Салли, узнай, что он открыл свой рот, оторвет ему голову. Девушка она сильная и быстра на руку, если какой-нибудь ухажер позволяет трепать языком о таких вещах.

— Уже убедился?

— Как тебе сказать… — протянул он. Потом усмехнулся и почесал щеку. — Салли никому не дает спуску. Такая своенравная красотка, только держись!

— Ну-ну…

— Иди умойся. Я сварю кофе, — предложил Стив.

— Нет уж, приятель! Извини, но кофе сварю сам.

— Как знаешь. — Он пожал плечами и вытащил сигару. Медленно прикурил и мечтательно уставился в мутное от грязи окно.

Пока умывался и варил кофе, заявился невыспавшийся шериф и начал подгонять парней, которые и без понукания были готовы выступить. Я взял седельные сумки, собранные вчера вечером, и оседлал лошадь. Винтовку убрал в притороченный к седлу чехол и вернулся в офис, чтобы одеться. Надел купленный плащ, взял в руки шляпу и осмотрелся. Вроде ничего не забыл?

— Хватит бездельничать, Алекс! — сказал шериф, вваливаясь в контору.

— Уже готов.

— Тогда поехали…

— Удачи, вам, парни! — махнул рукой Стив, который наконец оторвал задницу от стула и вышел нас проводить. Он посмотрел на небо, поежился и убрался обратно в офис, поближе к уютному теплу камина. Да, погода не обещает быть хорошей…

Если вы представляете погоню как бесконечную скачку наперегонки с преступниками, то вынужден разочаровать: лошадь не машина и бесконечно скакать не может. Тем более в районе предгорий, куда мы, уже усталые и промокшие, добрались через три дня.

Вчера вечером начался дождь…

Поначалу он оседал на одежде едва различимой взвесью, потом накрапывал мелкими каплями, а утром поймал за хвост северный ветер и окончательно разбушевался, грозя людям редкими сполохами молний. Такое чувство, что эти нависающие над землей тучи вобрали всю воду мира!

Под копытами сочно чавкала грязь, будто не земля, а голодные духи присасывались к лошадям и требовали принести им жертву. Шляпа давно намокла и протекала. По небритому лицу сбегали холодные капли, норовя попасть за шиворот. Купленный плащ, который, по заверению продавца, не пропускал воду, давно набух от сырости и стал неподъемным. Черт бы меня побрал, вместе с этой погодой!

Готов биться об заклад, что, когда встанем на привал, в чересседельных сумках, несмотря на все ухищрения, будет полно воды! Рядом со мной ехали Марк Брэдли и еще один парень из числа добровольцев. Ребята, судя по всему, изрядно разозлились на банду, из-за которой приходится терпеть эту промозглую сырость. Они так изощренно ругались, что я был готов записывать их вычурную брань, чтобы потом на досуге разобрать самые выразительные фразы и эпитеты.

Нас вел один из местных охотников, который знал эти места как свои пять пальцев. Мужчина лет шестидесяти. Длинные русые волосы, собранные в хвост, и широкая, похожая на веник борода, доходившая до самой груди.

Колоритная личность. Небольшого роста, кривоногий. Ходит вразвалку, размахивая длинными, как у гориллы, руками. Низкий лоб, украшенный кустистыми бровями. Темно-серые глаза и очень худое, изрезанное глубокими морщинами лицо, похожее на древнюю ритуальную маску или кусок древесной коры.

Ружье носит на груди, бережно придерживая его руками. Даже не знаю, что это за модель такая. Нечто похожее на болтовую винтовку, но калибр и марку не назову — я не силен в местных моделях. На поясе висит небольшой нож, похожий на финку. К рюкзаку, который больше напоминает ранец, приторочен топор. Лесной, в общем, житель. Дремучий, как эти заросли.

Нам не доводилось встречаться раньше, но Марк Брэдли сказал, что в этом нет ничего удивительного. Старик почти не бывает в Ривертауне, а если и забредает, то лишь чтобы закупить товар для промысла. Дичь, как правило, сдает фермеру, на земле которого стоит его избушка. На лошадь садится редко, предпочитая шагать впереди отряда.

Нелюдим и даже на вопросы шерифа отвечает медленно — скупыми, рублеными фразами, словно взвешивает слова и заранее прикидывает их цену. Если честно, то я даже не помню, как его зовут. Когда шериф нас знакомил, он что-то неразборчиво пробурчал, бросил на меня быстрый взгляд и сразу отвернулся.

Странный он тип, если честно.

Даже очень странный.

Бандиты, которых мы преследовали — пришлые и скорее всего погнали стадо в обход, огибая район предгорий, чтобы не растерять половину скота на этих узких и каменистых тропах. По крайней мере, так утверждал наш проводник. Было бы неплохо. В этом случае мы сможем их перехватить на переправе, к западу от города.

Будь проклят этот дождь!

В остальном природа тоже не радовала. Деревья хлестали ветвями по лицу и предательски бугрились скользкими корнями. Я продрог как собака и был готов убить любого, кто подвернется под руку, будь он вором или обычным бродягой. Каменистая тропа сменилась зеленой равниной, и мы повернули на юго-запад. Несколько густых перелесков, сквозь которые пришлось прорубаться. Здешняя почва, черт бы ее побрал, — сплошная глина: того и гляди, упадешь или лошадь свалится в промоину и сломает себе ногу.

— Тьфу…

— Как тебе погодка, Алекс? — спросил шериф и весело оскалился.

— Хреновая.

— Сразу видно, что ты не бывал севернее Брикстоуна, — хмыкнул Марк и вытер ладонью мокрое лицо.

— Что там?

— В тех местах такая погода бывает гораздо чаще, чем здесь.

— Не люблю сырость.

— Если ты не любишь воду, то, может, любишь мороз со снегом?

— Все лучше, чем эта слякоть…

— Тебе надо было поселиться в Форт-Россе!

— Ты там бывал?

— Где я только не бывал…

— Было бы интересно послушать, — усмехнулся я и сплюнул.

— В другой раз, приятель! — отмахнулся шериф и потащился вперед, чавкая сапогами по глине.

— Обязательно… Пошла, родимая! — Я выругался и потянул за повод уставшую лошадь.

К вечеру мы добрались до берега реки. Тот самый приток — неглубокий, но довольно быстрый. Выше по течению начинаются каменистые пороги, так что стадо погонят здесь. По крайней мере, так утверждал проводник. Мне кажется, что эту фразу я уже говорил, не так ли? Может, и так, но я замерз как собака, и думать о стилистике неохота. Слишком холодно и мерзко.

Лошадей мы накрыли попонами и увели в распадок между холмами, обустроившись на прилегающем склоне. Кустарник здесь густой, и если бы не комары, то можно сказать, совсем неплохой лагерь. Парни нашли какую-то яму и собирались разжечь костер, чтобы сварить кофе и обсушиться. Благо ветер поменялся, и можно было не бояться выдать свое присутствие.

— Завтра… — почти не разжимая губ, процедил проводник.

— Утром?

— Около полудня.