Книга Крестный путь России - Николай Сергеевич Леонов

Прости меня, читатель, за столь долгое отступление от главного стержня повествования - истории российской приватизации. Но мне казалось, что без знания того, откуда и кто руководил нашей приватизацией, многое было бы непонятно характере процессов, происходивших в России. Кстати, кем же был Чубайс до того момента, когда он выскочил, как черт из табакерки, и впился в холку российской экономике. Сам он выходец из семьи военного политработника (у Е. Гайдара тоже был военным политработником), воспитывавшего преданных социализму защитников родины. Когда отец Чубайс заканчивал Военно-политическую академию им. Ленина, он написал дипломную работу на тему "Полная и окончательная победа социализма в СССР - главный итог преобразующей деятельности партии и народа". Анатолий Борисович не лукавит, когда пишет: "Именно эту тему отец вдохновенно развивал на своих лекциях, будучи преподавателем научного коммунизма в военном училище. О победе социализма он говорил искренне и душевно, курсанты к нему относились всегда с большой теплотой". Так ли это было или нет, но для нас остается непреложным фактом, что именно в семье жгучих комиссаров вырастали сыны снискавшие себе славу столь же жгучих антикоммунистов. Старший брат Анатолия Борисовича Игорь Чубайс, работающий сейчас на кафедре философии Академии театрального искусства, еще в 1968 г. выходил на городскую площадь с чехословацким флагом в руках, протестуя против акции стран Варшавского пакта. Он был исправным слушателем вражеских "голосов" и часто вел с отцом политические дискуссии за домашним столом. Про себя Анатолий Борисович скромно пишет, что разумом был на стороне старшего брата, а вот душою лепился к отцу - человеку вроде бы искреннему и прямому. Внутренний антикоммунизм или раздвоенность вовсе не стали препятствием для вступления обоих братьев со временем в ряды КПСС. Они тоже хотели быть в первых рядах строителей коммунизма. Но если старший брат, большой экстраверт по натуре, был исключен из КПСС в 1990 г. за раскольническую деятельность (он стал одним из "отцов-основателей" так называемой "Демократической платформы в КПСС"), то младший тихонько и бесконфликтно дождался того момента, когда партия коммунистов растворилась сама собой. И хотя в 1990-1991 гг. он примыкал к "Демократической платформе в КПСС", но громко говорил о том, что его не интересует чисто политическая деятельность, отказывался баллотироваться в народные депутаты РСФСР.

В советские годы Анатолий Чубайс жил обычной жизнью рядового интеллигента. Окончив Ленинградский инженерно-экономический институт им. Тольятти, он в 1977 г. остался в аспирантуре этого же учебного заведения. За 13 лет черепашьим шагом добрался до ученой степени кандидата экономических наук и доцента ЛИЭИ. Но, будучи человеком беспокойным и честолюбивым, создал кружок молодых экономистов, которые стали повнимательнее изучать опыт Югославии и Венгрии, где имело место невероятное переплетение элементов социализма и рыночной экономики. К середине 80-х годов он установил контакты с московскими экономистами-единомышленниками, во главе которых стоял Егор Гайдар, уже привлекавшийся Старой площадью к написанию кое-каких разработок. Разумеется, эта работа шла бы ни шатко, ни валко, если бы не политические перемены в стране. На выборах в местное Законодательное собрание 1990 г., проводившихся в Ленинграде на многопартийной, демократической основе, коммунисты потерпели полное поражение. Победившие "демократы" выдвинули А. Чубайса на пост заместителя председателя исполкома Ленсовета и поручили ему возглавить комиссию по экономической реформе. Вот тут он познакомился с А. Собчаком и стал его верным помощником. Они вместе отчаянно пробивали идею создания особой экономической зоны в Ленинграде, эдакой стены, чтобы отгородиться от остальной гибнущей России. Слава Богу, что эта идея так и не получила своего претворения в жизнь. Начавшиеся драчки в ленинградской "демократической" элите привели к тому, что А. Чубайс был оттеснен на незаметную роль советника по экономическим вопросам мэра города, на которой и застал его август 1991 г.

В Москву он перебрался практически сразу же после переворота, в сентябре 1991-го. Пригласил его в столицу Егор Гайдар, которого Б. Ельцин и И. Силаев привлекли к разработке экономической программы нового правительства. Так начал складываться костяк "младореформаторов", которых стали называть "командой младших научных работников" и "гарвардскими мальчиками" (имея в виду их связи с упоминавшимися научно-исследовательскими центрами США). Во всех этих прозвищах-названиях сквозит почти единодушное мнение, что к экономическому реформированию страны были допущены люди, обладавшие только теоретическими представлениями о путях возможной перекройки народного хозяйства, мыслившие преимущественно макроэкономическими категориями, не имевшие никакого практического опыта управления экономикой. Добавим к этому, что у них не было и никаких собственных научных трудов концептуального характера, известных хотя бы в академической среде СССР или России. Это были действительно темные лошадки, выбранные в качестве волюнтаристской альтернативы всей имевшейся в стране научной и хозяйственной элите.

7 ноября 1991 г., в день 74-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, указом Б. Ельцина А. Чубайс был назначен председателем Государственного комитета Российской Федерации по управлению государственным имуществом в ранге министра РФ. Мне тогда вспомнились строки из "Конька-Горбунка": "И в два мига, коль не в миг, наш Иван воров настиг". Именно с такой же прытью вчерашний экономический советник ленинградского мэра стал хозяином-распорядителем колоссального природного и созданного поколениями людей богатства России.

Правительство "реформ", которое фактически возглавил Е. Гайдар, стало готовить первое крупное приватизационное мероприятие - изъятие у населения денежных сбережений, хранившихся в основном в сберегательных кассах. Отобрать эти суммы принудительным, административным путем, понятно, не представлялось возможным. Народ встал бы на дыбы. А вот обнулить все сбережения, превратить их в пыль можно было путем инфляции, спровоцировать которую было элементарно просто путем снятия всякого государственного контроля над ценами и введения в указном порядке "свободного рынка". Трудно себе представить более вопиющий цинизм новой "демократической" власти, которая провозглашала в качестве основополагающего принципа священность и неприкосновенность частной собственности и в то же время начала свою работу с национализации денежных средств граждан России. 300 млрд. конфискованных у населения рублей были глубокой пробой на способность людей к сопротивлению. Ограбленные граждане не сопротивлялись, они просто плакали от бессилия.

Изъятие у населения всех его денежных накоплений решило для команды реформаторов одну из важнейших задач, о которой чаще всего забывают исследователи этого периода. Изъятие путем аннигиляции денежных средств у рядового гражданина лишало его всяких платежных ресурсов, он автоматически исключался из числа будущих участников аукционов приватизируемых предприятий.

Е. Гайдар больше всех усердствовал, чтобы найти хоть какие-то оправдания для стопроцентного обесценивания банковских сбережений граждан. Он все время кивал в сторону бывшей советской власти, напирая на то, что деньги были уже фактически нуллифицированы, ибо под них не было товарного обеспечения, уже давно шла инфляция и т. д. В его оправданиях, кроме стремления найти политическое алиби, видно и убогое экономическое образование. Уж он-то, исполняющий обязанности премьер-министра, должен был знать, что весь объем денежных средств населения, хранившихся в сберегательных кассах, использовался Советским государством в инвестиционных целях. Иначе говоря, эти капиталы были вложены в заводы, газо- и нефтепроводы, жилищное и коммунальное строительство и т. д.