Книга Ближние подступы - Елена Ржевская

Наконец мы ступили на окраину сожженной деревни. Сюда, кроме нашего, тянулись еще и с другой стороны провода, и я почувствовала, что нескончаемый путь под мой беспрерывный возглас "vorsieht!" окончен, я не заблудилась, я вышла к штабу, — и дикая усталость накатилась на меня.

У ближайшего пепелища копошились женщины, <103> отыскивая хоть что-нибудь пригодное. Они увидели нашу группу, застыли.

И вдруг одна, та, что ворошила лопатой в золе, тощая, несчастная, сама обугленная, как головня, отделилась от остальных и в бешеной ярости, замахнувшись лопатой, метнулась сюда, к пленным.

— А-а-а! — завопила я, кинулась между ней и немцами предотвратить расправу, выдернув из кобуры пистолет и тряся им над головой.

Она медленно опустила лопату с перекошенным судорогой лицом, перевела взгляд с меня на немцев и беззвучно, зло, отчаянно заплакала.

Я плюхнулась обессиленно на снег, сидела, все еще тряся бессмысленно пистолетом, с не унимавшимся из сорванной глотки стоном.

* * *

Немцы передали о Сталинграде: "Войска борются на узком пространстве, окруженные со всех сторон врагом".

* * *

В крайней избе набилось так много бойцов, что все стояли.

Снаружи еще подпирали бойцы, и на печи со страха попискивали, как мышата, ребятишки, а дверь больше не затворялась, и те, из глубины избы, ругали этих, застрявших на распахнутом пороге, настудивших избу.

Хозяйку затолкали совсем к стене, и издалека доносились ее смиренные вздохи:

— Что уж, желанные, грейтесь.

* * *

Кто-то большой стоял на горке, маша руками и настойчиво призывая меня. Надо же — наш почтальон. Письмо! Мистика почтовой связи. Сюда, где наскоро сцепленные из снега валы с бойницами, полевая почта доволочила письма, и одно из них мне.

Я развернула треугольник и при свете луны и снега кое-как разобрала, что письмо из Москвы от брата, что обо мне беспокоятся и ждут домой.

Но как же все отдалилось. Уже не кажется даже <104> правдоподобным московский дом, возвращение. Я уже канула, я — в колдобине войны.

* * *

Трофейные немецкие газеты: "В Сталинграде — судьба Европы".

30 января было десятилетие захвата власти нацистами. Переждав этот день, в Германии 1 февраля дали сообщение о поражении 6-й армии. "Они держались до конца, потому что знали, что от них зависит судьба всего фронта, безопасность их родины". Так звучит признание катастрофы, обреченности исхода войны. Три дня — 3, 4, 5 февраля — объявлены в Германии днями траура.

* * *

Девчонка из-под Ельни. Неброская, миловидная, она затеряна в своем большом полушубке, солдатской ушанке. Снег заметает ее. Она стоит на развилке. Регулировщица. Взмахнутым вверх флажком, подняв в другой руке фонарь "летучая мышь", останавливает машины. Дотошно проверяет документы, присвечивая.

Везут снаряды, горючее, хлеб. Полк пешком на марше. Раненый возвращается из медсанбата, — остановить попутку, подсадить его. С ней шутят, заигрывают, беззлобно ругнут при случае — и дальше.

Неподалеку контратакуют немцы. Ей велено быть на стреме. Если машина, не подчиняясь ее флажку, проскакивает, не остановившись, если вопреки приказу прет с зажженными фарами, она срывает с плеча винтовку, бьет по задним скатам. Свирепая ругань обрушивается на нее.

Сыплет снег. Туман застилает поля и дорогу. Где-то близко стреляют. Фронтовые пути растянулись. Нет сплошной обороны. Чудятся немцы…

Девчонка стоит на контрольно-пропускном пункте.

Вся грубость, удаль, невзгоды, надежды, подъем и тоска войны проходят мимо нее.

* * *

Сколько помню себя, всегда было общее дело. Сейчас это война. До нее общим делом было все то, что называлось "наше время". Его любили, романтизировали. Быть в такой чести у современников — <105> редкая удача для времени. Время, "когда все сбывается". Время, "когда все начинается с нас". А все, что до, — потоп, вывернувший, унесший культурный пласт предшественников, и родовые корни, и само представление о них.

Война бередит — что-то еще такое вводит в духовный оборот, чего не было до нее…

* * *

"Совершенно секретно! Срочно!

…пункт 2. Разрушения при отступлении… Противник должен получить совершенно негодную на долгое время, незаселенную пустынную землю, где в течение месяцев будут происходить взрывы мин… Адольф Гитлер".

* * *

"Слушали. О найме пастуха на сезон лето 1943 года.

Постановили.

Нанять пастуха Павлова Николая на сезон 1943 г. пасти скот в личном пользовании колхозника за оплату с коровы 16 кг. ржи, 16 кг. картоф., 25 руб. деньгами, вынос 4 яйца с коровы. С козы ржи 8 кг., картоф. 8 кг., деньгами 15 руб., 2 яйца вынос. С овцы 4 кг. ржи, 4 кг. картоф., 10 руб. и вынос 2 яйца. Питание готовое, т. е. колхозники, а одежда и белье и обувь, а также спецодежда в счет вышеуказанной платы".

* * *

С точки зрения войны. С позиций войны обо всем. Что же иное, кроме жестокого диктата войны. Чувство сострадания порой тоже перерабатывается во что-то угодное войне. Я не выше, не мудрее, не подлее и не чище войны. Я тоже принадлежу ей.

* * *

Девушка поет:

По улице идитё,

Играйте и пойтё,

Мине беспокойтё

И спать мине на дайтё.

И был в ее пении такой яростный зов жизни. <106>

* * *

"При трудностях связи проволокой и отказа в радиосвязи немедленно организуйте в дивизиях службу летучей связи (конные по принципу эстафеты)…

В полках немедленно закодировать карты и впредь по телефону переговоры только по кодирован, карте или условными наименованиями. О противнике передается в открытую.

Командарм 30".

* * *

По избе носятся соседские дети — мал мала меньше. Их отец, Егор, пропал без вести, мать на дорожных работах, и они набиваются сюда в избу, к старухе. Их суета мешает бойцу, громко рассказывавшему свои военные "охотничьи рассказы".

— Молчи, безотцовщина! — напустился он на детей. — Уйми ты их.

— У Легора (Егора) дети дробные, — сказала старая. — Как их уймешь. Тот молчит, а тот пищит.

— Ребята что мокрицы, от сырости заводятся, — рассудительно сказал рассказчик.

— Ладно тебе, докашливай свое, — призвал бойца его слушатель.

* * *

Бригадир обходила избы, ругала молодую:

— Старухи пятидесяти лет бегут на работу, а эту, гляди, шевелить надо. Сидит на заду сидя.

* * *

Немец, седой, прихрамывающий, негодный — "тотальник". "Кто ничего не делает для войны, должен быть уничтожен" (Гитлер).