Книга Любовь и голуби - Владимир Гуркин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Катя (помолчав). Какой король?
Долин. Брода. Король брода.
Пауза.
Катя. Бутылки еще не собираешь?
Долин. Какие бутылки? Зачем? (Посмеявшись.) Нет. Еще нет.
Катя (со слезами на глазах). Где ты был три дня? Где?
Долин. Не плачь. Ну вот. Катя…
Молчание.
Тут бы… мастер спорта, шахматист. Я выиграл.
Катя. Где ты был?
Долин. Я? Где я был? Пил.
Катя. А спал?
Долин (пожав плечами). Сегодня в порту. Уже осень, Катя, я домой не пойду. Так будет лучше. Правильнее.
Катя (чуть слышно простонала). О господи!
Долин. Я измотал тебя. (В дальнейшем у него чувствуется опьянение.) Я скотина. Я жуткая скотина. Зачем я тебе такой? Катюша, милая…
Молчание.
(С преувеличенной серьезностью.) У тебя все нормально?
Катя вскочила и быстро уходит, затем резко вернулась и села на место.
Катя. Я не знаю… Я не знаю, что с тобой делать. Три ночи, я три ночи…
Пауза.
Долин. Ничего со мной делать не надо.
Катя. Думаю, может, загнулся где-нибудь, убили или…
Долин. Кому я нужен.
Катя. Что делать? Что делать, Андрюша?
Долин. Не плачь. Все в порядке. Иди домой, а? Не возись со мной. Наплюй. Не стою я твоих слез, нервов.
Катя. Ты ел?
Долин. Я без кокетства. Действительно.
Катя. Ты ел?
Долин. Конечно…
Катя. Пойдем.
Долин. Куда?
Катя. Идем, я тебя покормлю.
Долин (помолчав). Нет. Ты же видишь… Мне стыдно.
Пауза.
Если хочешь, дай денег.
Катя. Андрей, тебе надо лечиться.
Долин (вспылив). Не смей! Никогда не смей говорить об этом! Выбрось из головы и не смей! Новости… Я тебе дам лечиться! Придет же в голову.
Катя. Что же будет тогда?
Долин. Будет… что-нибудь. Я взрослый человек, и если я так живу, значит, мне нравится… жить так. С ума сошла. В дурдом меня еще упрячь. Отделайся. С тебя хватит. Я вам не мешаю, и вы не лезьте, куда не просят.
Катя (внимательно глядя на Долина, но не видя его). Вот и все!
Долин. Что, вот и все?
Катя. Я больше не буду.
Долин. Вот так. Сообразила, называется… Живого человека…
Появляется Муля.
Муля. Фишер, мастер пришел.
Долин (вздрогнув). Кто?
Муля. Мастер. Тебя ищет. Червонец ставит.
Долин. А.
Муля. Будешь играть?
Долин. Да, иду, конечно.
Муля уходит.
(Кате нервно.) Я не приду больше. Уходи. Все. Ну что ты сидишь? Уходи. Я пошел, уходи.
Катя. Иди.
Долин. Уходи. (Убегает.)
Слышен возбужденный гул у столиков. Все собираются к одному столу. Из репродуктора: «Солнце на небе – это очень хорошо…». Катя одна. По щекам ее текут слезы. Вбегает Долин.
Ты еще здесь? Чего ты высиживаешь?
Катя. Я уезжаю, Андрей.
Долин (сразу). Вот и прекрасно. Очень хорошо.
Катя встала.
Счастливо тебе. (Уходит.)
Катя долго стоит, глядя куда-то в сторону. Мимо проходят люди, осторожно обходя ее и оглядываясь. Уже зажигаются фонари. Наконец-то сменили пластинку. Вдруг раздался шум рассыпавшихся шахмат и падающей доски. Затем возбужденные мужские голоса и выбегает Долин. Он сталкивается с Катей.
Долин. Катенька! Катенька! Родная. (Через паузу.) Ты уезжаешь?
Катя. Да.
Долин. Солнышко мое… Прости меня. (Заплакал.) Куда? Куда ты едешь? Далеко?
Катя. Да.
Долин. Я желаю тебе счастья, Катя. Видишь, как все получилось. Прости меня…
Долин долго и внимательно смотрит на Катю, то кивая, словно соглашаясь с чем-то, то словно что-то отрицая. Он как бы ведет безмолвный разговор.
Катя (достав из сумочки деньги). Возьми.
Долин. Нет. Я опять выиграл. Спасибо. Лучше вот. (Разжимает кулак и протягивает ей шахматную фигуру.) На память… Это ладья. Далеко на ней не уплывешь, но так, на память, можно.
Катя целует Долина в щеку.
Катя. Колючий.
Долин (схватив ее за руки, быстрым шепотом). Прости меня! Прости меня! (Пытается стать на колени, но Катя его удерживает.) Прости меня! Я стану… Не держи.
Катя. Что ты делаешь?!
Долин. Прости… Девочка моя…
Катя (с отчаянием). Перестань, Андрюша!
Долин. Прости.
Катя. Не плачь. Андрюша, милый… Давай сядем, слышишь?
Долин. Не хочу сидеть. Катюша, прости…
Катя. Я не поеду.
Пауза.
Успокойся. Никуда не поеду. Все.
Она бессильно опускается на скамью. Долин стоит, глядя в землю, как бы обдумывая что-то.
Долин. Сегодня я спал здесь, на скамейке… в парке… под открытым небом… впервые. Проснулся от сырости и холода, потом сел. Вся скамейка была влажной от росы и только планки, на которых лежало мое тело, были сухие. Я поднял голову. Угадываемые очертания вершин деревьев и… много-много звезд. Ну просто очень много. Иногда люди выбирают себе звезду. Пошарят по небу и говорят: «Вот моя звезда. Я ее выбрал». И неважно, что ее уже выбрал другой. Ведь тот, другой, не возьмет и не положит ее в карман, а я буду считать ее своей… Можно, конечно, и обойтись, считая, что это самообман, глупо этим увлекаться, но… Все-таки приятно сознавать, что я тоже, мол, не без звезды. Смотрю на нее, на мою загаданную, и ощущение какое-то иное, странное. Лет пятнадцать назад я тоже выбрал себе звезду. А потом прошло время, и забыл. Забыл какую, и вообще – выбирал ли. Пришлось загадать второй раз. Вот эту, крохотную, чуть различимую, где-то там, на отшибе – я помню. Казалось даже, что наш земной ветер сносит ее в сторону, такая она была маленькая. На следующий вечер я ее не нашел. Потом еще искал и бросил.
Долин продолжает что-то говорить, все энергичней жестикулировать, но мы его уже не слышим.
Занавес
Омск, 1979
Забавная история в двух частях
Вася Кузякин, 50 лет
