Книга Жду, надеюсь, люблю… - Ирина Лобановская

Может, она просто заблуждается по незнанию? — подумал Слава. Не уйти ли? Он покосился на брата. Нет, одного Ваньку здесь оставлять нельзя, ясен пень. Ладно, пока посидим, господа…

Поднял руку весьма скептично настроенный парень, сидящий на галерке. Блондинка изобразила максимум внимания.

— А вам не кажется, — заговорил умненький паренек, — что ваша теория очень на масонство похожа? Тайные ложи, во главе — мастер стула. А?

Молодец, подумал Слава. Дама смотрела непосредственно и невинно. Будто попала в тупик. Или притворялась?

— Я ничего не знаю про масонство, — детски наивно и трепетно отозвалась она. — Честно, — она передернула плечами, — я специально никогда эту тему не изучала. Поэтому ничего вам ответить не могу…

Напоминало детский сад. Следующий вопрос задал Слава. Припомнил начало речи докладчицы о человеческих чувствах. Время наступать пришло: самоуверенная дама оказалась в некой растерянности. Иван взглянул на брата исподлобья, изучающе и мрачно.

— Вы сказали, что чем выше по своему развитию человек, тем больше людей тянутся к нему. Так?

Беловолосая кивнула.

Слава продолжал вкрадчиво и ласково:

— А ведь человек развитый и остроумный как раз отталкивает людей косных и примитивных, которым широта его души попросту кажется непривычной и даже неприличной с их ограниченной точки зрения. Я сталкивался с такими фактами. И наверное, не я один.

Ванька рядом одобрительно щелкнул языком. Оценил. Улыбнулся.

— Нет, — трепетно приложила блондинка руку к высокой груди. — Если от кого-то люди уходят, значит, он еще не достиг нужного уровня. И поверьте, когда человек достигнет совершенства — вот почему стоит вопрос о владении духовно-мистическими технологиями, — люди будут тянуться к нему, как к свету.

Тэк-с, вздохнул Слава. Правда ли это? Правда в том, что живут люди, и их немало, которых, увы, тянет к себе тьма. Которые замучили Георгия Победоносца, убили святого Киприана… Которые служили в войсках СС, пытали людей в застенках Лубянки… Но вот говорить об этом докладчице, видимо, бесполезно.

— Существует лишь одно негативное, но очень сильное по своей тормозящей развитие природе чувство — страх. Все негативное движет только оно одно. А задача развития — преодолеть страх. И тогда достигается совершенство! — объявила дама.

Слава усмехнулся. Кроме страха есть, по крайней мере, еще два негативных чувства — ненависть и простая, тривиальная зависть. Зависть неразвитого к развитому, бездарного к талантливому, ясен пень… Очень негативное и очень реальное чувство, о котором почему-то дорогая докладчица не сказала ни единого слова.

Но Слава промолчал, решив сохранить благоразумие и больше не встревать.

Несколько студентов встали и покинули зал. Через некоторое время ушли еще двое, небрежно простившись. Ученая дама кланялась им, рисуя японскую улыбку. И снова призвала:

— Поймите современный расклад! Современная наука и техника, по сути, уже может все…

И тут Слава вновь не выдержал и крайне саркастично, негромко, но твердо возразил:

— Но, например, излечить ракового больного она не способна…

Блондинка стушевалась на секунду.

— Совершенно верно! Потому что рак — это не простая болезнь, а явление, несомненно, того самого духовного разлада, неопределимого пока наукой!

Ну, что рак — явление духовного разлада, а не простая болезнь, именно в этом Слава, конечно, полностью согласился с дамой. Но заодно ему стало ясно, какой будет вывод из доклада.

Слушать надоело. Он осторожно встал и потянул за собой брата. Настроение было хреноватое. Наверное, этот клуб демократичен и выступают там люди разных убеждений. Но тем не менее… В жизни всегда надо уметь сохранять разумную осторожность, а в случае чего — отходить, не виня себя ни в чем. Мучеником за веру Слава стать явно не сможет, вряд ли выдержит пытки, если бы они были. Но Бог никому не дает не по силам. И Слава постарается в меру слабых сил… Дальше мысль запуталась, смялась и застряла на полдороге.

Когда-то в Прощеное воскресенье Славка попросил прощения у бывших одноклассниц, которых в школе и бил, и грязно лапал, на которых малевал непристойные карикатуры, у ребят, которым когда-то не раз вмазал… И на душе сразу стало легче. Чего только не случалось в его жизни, у него, перебалованного дядькой Макаром и теткой Ариной и выброшенного из родного дома… А Слава именно так расценивал действительность.

По дороге к метро он внимательно присмотрелся к брату. Тот опять уставился в землю, нехотя переставляя ноги. Изгибался, косолапился, помахивал поникшей головой, как сова, а на роже постоянно блуждала резиновая улыбка… Очки хамелеонничали. Угловатые движения, острый тяжеловатый подбородок, убыстренная речь.

— Тебе понравилось?

— Я понимаю, понимаю, — забубнил Ванька, — почему ты ушел. Все, конечно, на редкость специфично. Но все-таки мне кажется, что эта женщина и в самом деле слишком наивный и непосредственный человек.

— Тэк-с, — протянул Слава. — Только вот нахваталась оккультных учений и поверила в них, не имея никакого серьезного духовного опыта, ясен пень. В том и ужас… Но если она действительно искренна, то есть надежда, что все поймет.

— А в конце она собиралась перевести разговор на другую тему: «Преодоление негатива и прорыв к позитиву». И предложить добровольцу рассказать о себе, чтобы совместно проанализировать, в чем суть проблемы и как она решилась. Я хотел выйти… Да-да, я в таких случаях всегда выхожу! Моя позиция — отважиться на откровенность, преодолеть себя! Это мало кому удается. К сожалению, сейчас многие предпочитают жить закрыто от всех. А я — в противовес — открыто.

Слава удивился. Очень не похож был Ванька на открытого человека… Или это просто поза у него такая?

— Значит, я тебе помешал? Чего же ты ничего не сказал? Я ведь не знал… Ладно, перезагрузись! А закрытым в миру все равно не проживешь. Для того схиму принимать надо. Если ты живешь в обществе, ходишь на работу и бываешь на людях — все равно, так или иначе, ты открыт по определению.

Брат его совершенно не понял. Будто Слава попал не по той мишени или ненароком заговорил по-арабски. Странно, господа…

Недоуменное молчание прервалось Ванькиной попыткой объясниться.

— Люди предпочитают носить маски. Они показывают себя с одной стороны, а прикрывают другую. Выставляют себя не такими, какие они в глубине души. Лепят себе образ. Создают имидж. Играют роль, если хочешь.

Слава улыбнулся. Он сам всю жизнь тоже играет роли. К сожалению или к счастью, но ему это свойственно. Сначала он играл роль ранимого мальчика (до десятого класса), потом отмороженного типа (до института), дальше изображал байрониста (в институте), пьяницы (в отношениях с девицами), Штирлица с железной волей тоже играл…

Иван словно прочитал его мысли.