Книга Семь грехов куртизанки - Селеста Брэдли

Он опустил огромные горячие руки мне на талию и привлек меня ближе, подмяв мою податливую плоть под каждый бугорок и впадину своей твердой.

— Проси.

Посмотрев на него, в его горящие глаза за маской, на великолепный рот под ней, я поняла, что он хочет от меня услышать. Трахни мою кунку своим членом.

Я облизала сухие губы и шепнула:

— Поцелуй меня.

Его глаза удивленно расширились, но потом что-то вспыхнуло в его взгляде, — что-то, похожее на изумление или благоговение. Но в следующий миг я забыла об этом, потому что его чудесный рот завладел моим в самом первом для меня поцелуе. Подозреваю, что он задумывался как нечто нежное и теплое, но от прикосновения губ Сударя к моим тлеющие угли моей похоти вмиг воспламенились. Тихо вскрикнув, я поднялась на цыпочки, обвила руками его шею и притянула к себе. Мои раскрытые губы слились с его губами, и я изо всех сил прижалась к нему. В ответ его руки обхватили меня. Одна большая ладонь легла мне на спину, вторая утонула в моих волосах, поддерживая голову. Он застонал в мои губы, и я почувствовала, как его член запульсировал на моем животе.

Затем он поднял меня над полом и, пронеся пару шагов, упал вместе со мной на роскошную кровать. Прохлада шелка под горячей кожей заставила меня всхлипнуть; теплая масса моего любовника накрыла меня, он убрал с моего лица растрепанные волосы и принялся осыпать меня поцелуями.

— Офелия…

Я не знала его имени.

— Сударь…

Он оторвался от моих губ и на мгновение уперся лбом в мою ключицу. Тяжело дыша, я чувствовала на груди его горячее и такое же рваное дыхание. Темные глаза остановились на мне, и я судорожно сглотнула под этим пристальным взглядом.

Он взял мою руку и положил на подушки над моей головой, потом проделал то же самое со второй рукой. Я пассивно и податливо ждала, когда он снова меня покроет и проникнет в меня своим налитым членом, чтобы показать, каково это, когда тебя трахают по-настоящему.

Он ничего этого не сделал. Он просто лег рядом, опустил на меня большую мозолистую руку и заскользил ею от моего горла к ложбинке между болезненно набухших грудей, по дрожащему животу и, наконец, обхватил горячей ладонью мою кунку. Я закрыла глаза и вздрогнула, ожидая, что он погрузит в меня палец, но почувствовала, как мозолистая подушечка нашла и начала медленно ласкать мою самую чувствительную точку. Потом его рот завладел моей грудью, губы зажали сосок и стали тянуть из него соки, язык дразнил.

Горячие разряды наслаждения стали вспыхивать между двумя точками — соском и кункой, освещая путь к моей похоти.

Я снова начала извиваться, приподнимать бедра над постелью, стремясь приблизить его прикосновения. Его рот переключился на второй сосок, а свободная рука принялась играть с уже возбужденным. Мое сознание сузилось до этих трех точек изысканного наслаждения. Я была глиной в больших руках Сударя, его стонущим, задыхающимся творением. Он распалял меня пальцами, губами и зубами до тех пор, пока я криком не взмолилась о большем — об… удовлетворении.

Его руки замерли. Его губы оставили мой сосок. Прохлада комнаты заострила чувствительный кончик болезненно налитой груди. Противясь, я открыла глаза, попыталась заговорить, простерла к нему руки.

— Нет…

Он взял мои руки и снова вдавил их в подушки над моей головой. Когда он перекатился на меня и лег между моими мокрыми дрожащими бедрами, я чуть не разрыдалась от благодарности.

Я смотрела на него, нависшего надо мной, и одурманенно восхищалась тем, как пламя свечей играет на его идеальных, поблескивающих от пота груди и плечах. Я была более чем готова принять его. Вздохнув, я подалась бедрами вверх в поисках ощущения, которое должен был дать мне его член.

— Пожалуйста, — шепнула я. — Пожалуйста, трахни мою кунку своим членом.

Он впился в меня взглядом. Приоткрыв губы, я глубоко задышала в ожидании. Он приподнял бедра, чтобы отяжелевший член попал в скользкую расселину между моими раздвинутыми бедрами. Затаив дыхание, я ждала. Крошечная вспышка страха, должно быть, отразилась на моем лице, потому что Сударь тут же прищурился. Я изголодалась по нему, как никогда. Я хотела этого. Хотела все испытать, все прочувствовать, жить полной жизнью без сожалений, пить до дна каждый миг свободы. Я хотела касаться и чувствовать прикосновения, любить и быть любимой, трахать и отдаваться.

Я лишь на мгновение забеспокоилась, что он может оказаться слишком большим, но это мгновение дорого мне обошлось.

Он стиснул челюсти и начал двигаться. Но вместо того чтобы войти в меня, его член заскользил вверх по моей щели, раздвигая влажные губы и медленно поглаживая распухший, чувствительный бутон. От удовольствия я замотала головой. Потом он двинулся назад, и медленный, тягучий экстаз усилился, когда его затвердевшая головка зацепила и потянула меня за собой.

Он пригвоздил меня к постели, как бабочку. Мои руки лежали за головой, а бедра были широко раздвинуты его весом и моим желанием. Единственным касанием, единственной лаской было это долгое, мучительное, распутное скольжение его члена по мне.

Я сходила с ума. Я кричала, умоляла, брыкалась и дергалась под ним, всхлипывала от досады и возбуждения. Я отрекалась от этого сладкого, нескончаемого болезненного удовольствия, которое удерживало меня в шаге от еще неизвестного мне мгновения, но в котором я уже так нуждалась.

— Пожалуйста! — взвыла я. — Пожалуйста, трахни мою кунку своим членом.

В этот миг он отпустил мои ладони и навалился на меня. Его сильные руки обхватили мое тело, и, поймав мои губы своими, он наконец позволил огромной, закругленной головке налитого члена упереться в меня.

Я была не совсем девственницей, к тому же влажной и до предела возбужденной, но, когда Сударь вошел в меня, я невольно вцепилась в него из последних сил. Он был осторожен, однако неумолим. Его полнота растягивала меня до боли. Я тряслась, охваченная этим болезненным наслаждением, и даже всхлипывала в губы Сударю, но он не замедлял и не ускорял своего безжалостного темпа. Он желал пронзить меня, и теперь ничто не могло его остановить. Я запустила руки в темные волосы и сжала их в кулаки, полностью отдаваясь его власти, тая в его объятиях, открываясь навстречу его порочному вторжению.

Когда он глубоко погрузился в меня, я обвила его руками, спрятала лицо в изгибе его шеи и задрожала от сладкого, немного болезненного ощущения, ибо я была почти невыносимо раскрыта.

Я почувствовала, что по его большому телу тоже прошла дрожь. Оказывается, Сударь не так уж хорошо себя контролировал. В тот миг я поняла, что он желает меня ничуть не меньше, чем я его.

Он еще немного побыл глубоко внутри, пока мое тело расслаблялось вокруг него. Потом плавно вышел, оставив после себя горячий шлейф наслаждения. В экстазе я медленно выпустила воздух из легких, разжала пальцы в волосах Сударя и принялась гладить его мощную спину. Мускулы под моими ладонями напряглись, и он снова двинулся в меня. Я почувствовала, как моя кунка вновь увлажнилась, приглашая Сударя наполнить ее еще раз, и чуть не рассмеялась над страхами, которые тревожили меня всего несколько мгновений назад.