Книга Испытание - Елена Богатырева

Артем успел уже повидаться с Маргаритой Васильевной, поэтому все, что говорила секретарша, не очень вязалось с ее портретом.

– Вот загадка! Может быть, она притворялась всю жизнь так хорошо, что все ее считали клушей, а может быть, деньги действительно творят чудеса, но она переменилась до неузнаваемости. Властная, говорит четко, не мямлит как раньше, смотрит совсем по-другому. А одета как, как причесана – все с иголочки, все хрустит. Собственно, она меня и уволила потому, что я ее раньше знала.

– Вы так думаете?

– Сама сказала. Говорит, мне нужно порвать с прошлым раз и навсегда. Я ей, видите ли, мешаю, Ивана напоминаю. Но обещала написать блестящие рекомендации.

Артем решил, что пора откланяться. Ничего особенного в рассказе Кати не было, кроме разве что странного ощущения де-жа-вю. Ведь Свешникова" подобно Амелиной, находилась в весьма тяжелом положении. И вдруг – такая удача! – нет мужа-тирана, а деньги есть. Удивительное везение! Можно было бы еще удивиться и тому, что обе женщины бросились руководить фирмами, не пытаясь продать их партнерам или конкурентам. Но здесь обе, конечно, были правы. От продажи не получишь и десятой части того, что можешь заработать.

В списке Артема значилось еще несколько человек. В фирме, занимающейся целлюлозой, он не сумел прорваться дальше первого поста охраны. Пришлось ретироваться, пока не возникло неприятностей. В маленькой гостинице возле птичьего рынка, принадлежащей ранее Марату Алимову, на него тоже смотрели косо: но покупатель, не продавец, ясно – человек нехороший, ненадежный. А вот в шашлычной, притулившейся здесь же возле рынка, ему оказались рады.

– Захади, дарагой! Садись! Кушать будешь? – крепкий маленький мужичок чуть ли не силой затащил его в свой павильон. – Сматри, цены савсем смешные! Куда спешишь?

– Буду, – кивнул Артем, потому что шашлычная раньше тоже принадлежала Алимову. – Как Марат поживает?

Мужчина бросил на него острый взгляд, не прекращая нанизывать мясо на шампуры.

– Умер Марат, разве не знаешь? Тебе три палочки хватит? – тут же деловито осведомился он.

Глядя на огромные шампуры, Артем подумал, что ему вполне хватило бы и одной, но огорчать хозяина не стал.

– Хватит. Какая беда! – покачал он головой и, наткнувшись на удивленный взгляд, пояснил:

– Это я про Марата. Сердце что ли? Или авария?

– Перегрелся говорят, давление, – нехотя ответил мужчина, с таким энтузиазмом размахивая над дымящимися углями куском картона, что во все стороны летели искры и пепел.

– У меня к нему дело было… И кто теперь вместо него?

Хозяин что-то пробурчал себе под нос, выругался, а вслух сказал сладенько:

– Алина. Она его делами занимается. Но если у тебя долг – не ходи. Зверь-баба, за каждый день просрочки проценты возьмет.

– Алина – это вроде жена его?

– Она. Я ей за этот сарай как за дворец уже заплатил. Все мало! – Хозяин перевернул шампуры и мрачно замолчал.

Подрумянившееся мясо шипело и сочилось жиром, стекающим в угли, отчего в павильоне стоял умопомрачительный запах. «Самое вкусное во всей затее с шашлыком – этот самый запах», – подумал Артем. Хозяин поставил перед ним тарелку и отправился за прилавок озабоченно перетирать и без того чистые стаканы.

– Составьте мне компанию, – улыбнулся ему Артем. – И если у вас есть домашнее вино…

На лице хозяина мелькнуло выражение радостного удивления, но тут же сменилось тоскливой миной.

– Вино? Откуда теперь хорошее вино? Раньше его Алина делала, а теперь она ведь вон кто!

Разве будет теперь ногами виноград толочь? Она и дом-то уже продала, квартиру купила в городе.

Но он все-таки взял для себя тарелку, принес бутылку и два стакана.

– Светлая память Марату, – сказал он. – Хороший был человек! Но слишком женщин любил, надорвался.

Артем пригубил вино и спросил:

– А что на рынке говорят?

Хозяин с удовольствием ел мясо.

– Говорят, хотел семью бросить, стариков не слушал. Русскую завел… А той жениться приспичило.

– Молодую наверно хотел?

– Да не девочка. Чуть помладше Алины. Но яркая такая, пышная, – он показал женщину в обхвате, получилось, что слишком даже пышная. – А перед самой смертью еще одну завел…

– Ну и ну! – пробурчал Артем с набитым ртом.

– Ага. С пышной рассобачился. Пух и перья по всему рынку летели.

– Новая, наверно, слаще прежней была.

– Тю, – присвистнул хозяин. – Куда там!

Тощая, смотреть не на что. Ноги, правда, длинные, но худые – глазам больно. Молодая – лет двадцать. Черная, вроде татарочки. Глаза – голубые. Но манеры – питерские. Если и татарка, то здесь родилась. Или папка русский.

– Появилась, значит, и сгубила, – задумчиво протянул Артем.

– В точку. – Хозяин налил еще вина. – Один раз и заходила: как раз накануне его смерти.

– А Алине, значит, повезло.

– Не то слово. Она как раз тогда на родину ездила, молиться ходила. Вернулась – а тут такие дела…

Она ему до того алиментами грозила, а он смеялся, говорит, у меня зарплата семьсот рублей, много ли ты с меня поимеешь? Грозился на свою пухлую все записать, а Алину по миру пустить. Повезло Алине, зато теперь всем, кому при Марате везло, не везет…

С рынка Артем отправился в ближайший сквер и сел на скамеечку, разомлев от вина. Пить ему приходилось редко и обычно не по своей воле, а для дела, как и сегодня. Алкоголь приятно плавил мозги, и рассуждать в таком состоянии он не привык. Зато воображение работало за двоих. Теперь он легко мог представить Марата – пятидесятилетнего крепкого татарина, похожего, разумеется, на Чингисхана, каким его рисовали учебники истории, и на хозяина шашлычной одновременно. Рядом с ним кружили как мухи женщины: жена Алина, которой было сорок семь лет, пышная блондинка чуть помладше жены и совсем молодая брюнетка, которая пришла и сгубила. Пришла и сгубила…

Артем задремал на скамейке, отключившись всего минут на десять, а когда проснулся, почувствовал приятную ясность в голове. И совсем неожиданно его осенила мысль, которую он сначала посчитал глупой, а потом подумал: почему бы не проверить – и позвонил Кате.

– Катерина, – спросил он, – я сейчас в отделении и у нас здесь всплыли кое-какие новые факты. Не припомните ли вы среди знакомых Свешникова молодую брюнетку лет двадцати – двадцати пяти? На вид стройная, ноги длинные, глаза – голубые.

– Она такая же брюнетка, как и я, – отозвалась Катя. – Это парик. Лет ей, хорошо, если не все двадцать шесть. Ноги – самые обычные.

Артем чуть не поперхнулся: