Книга По волнам любви - Энн Хэмпсон

Элейн покачала головой, пораженная его обезоруживающей манерой. Она даже не нашла в себе сил возразить. Ей было ясно, что он прекрасно понимает, какую ошибку совершил, и хочет все исправить.

— Девять часов меня устраивает, — услышала она собственный голос.

В комнату вошла аккуратная смуглая горничная-критянка. Она провела Элейн по просторному коридору, у стен которого виднелись высокие арки в турецком стиле. Элейн оказалась перед широкой лестницей. Она поднялась по ступенькам. Горничная, по имени Кирия, с улыбкой открыла дверь спальни и отошла в сторону, приглашая Элейн войти.

— Пожалуйста, звоните, если что-нибудь пожелаете. Звонок возле кровати, сударыня.

— Спасибо. — Элейн заставила себя улыбнуться, прошла в комнату и огляделась.

Глянцевые ярко-розовые обои, белый ковер и занавески. Огромная кровать с красиво расшитым покрывалом, белая с золотом мебель. Дверь закрылась, и Элейн опустилась на постель, вспоминая все произошедшее с ней с тех пор, как она уехала из дому. Неужели это случилось всего десять дней назад? Прошла будто целая вечность, и столько всего случилось! Тетя Сью и Джинкс казались почти незнакомками, а Эстелла была не более чем образом. Единственным реальным человеком оставался Кимон Дьюрис со своим двойственным характером. Критянин с собственными законами. Вынужденный извиниться после получения неоспоримых доказательств своей ошибки, он сумел сохранить гордость и надменность.

Глава 7

Как только у входа остановилось такси, Джинкс выскочила из дома. Ее веснушчатое личико раскраснелось, карие глаза сияли от радости.

— Мамочка! Тебя так долго не было! Мне не понравилось жить без тебя, и тете Сью тоже!

— Детка… — Элейн взяла Джинкс на руки и поцеловала ее, забыв о том, что рядом стоит улыбающийся шофер такси и терпеливо ждет, пока с ним расплатятся. — Ты хорошо себя вела, когда оставалась с тетей Сью?

— Ужасно хорошо. Спроси у нее!

Элейн заплатила таксисту, и тот уехал. Девушка взяла чемоданы и поднялась по ступенькам, волнуясь из-за встречи с Джинкс. Девочка по ней скучала, и тетя Сью, очевидно, тоже. «Мне следовало остаться дома, с ними», — подумала Элейн. Да, ей следовало остаться там, где были любовь и привязанность… и безопасность. Как ей изобразить радость, чтобы не расстроить тетю? Она должна, решила Элейн, должна с удовольствием рассказать о поездке. Но не упоминать о Кимоне Дьюрисе, хотя она не могла забыть его имя, а его образ все время стоял у нее перед глазами. Элейн вошла в гостиную и поразилась, заметив бледность лица тети. Казалось, кожа на лице тети Сью усохла до такой степени, что обтягивала кости и выглядела прозрачной, а под ней проступили тонкие синие вены. Элейн, затаив дыхание, спросила:

— Милая тетушка, у тебя все в порядке?

— Конечно, дорогая. Иди сюда, сядь и расскажи все от начала до конца.

Тетя Сью пристально разглядывала племянницу. Элейн подумала, что вряд ли сумеет обмануть старушку, но, казалось, ей помогла какая-то неизвестная сила. Она чудесным образом сумела убедить тетю, что замечательно провела время в круизе и что это заметно пошло ей на пользу.

— Я так рада, милая. — Тетя Сью вновь пристально посмотрела на Элейн и спросила: — Ты, видимо, не встретила никого… кто заинтересовал бы тебя?

Элейн покачала головой и усадила Джинкс на колени, как та попросила.

— Никого, кто заинтересовал бы меня, — отозвалась она, стараясь, чтобы ответ прозвучал шутливо. Но, разумеется, перед ее глазами встал образ Кимона. — Извини, что разочаровала тебя. — Элейн хотела засмеяться, но ее сердце сжалось. Потом боль прошла, и тетя Сью услышала ее громкий, убедительный смех.

Джинкс молча слушала рассказ Элейн о круизе. Когда та договорила до конца, девочка крепко обняла девушку за шею и прижалась веснушчатой щекой к ее щеке. Она спросила о троих знакомых Элейн.

— Как их звали? — добавила девчушка, целуя Элейн в щеку мокрыми губами.

— Женщину звали Донна, а ее мужа — Джим. Второго молодого человека звали Хэл.

— Хэл? — нахмурилась Джинкс. — Мне не нравится это имя. Никогда такого не слышала. Почему бы тебе не познакомиться с каким-нибудь симпатичным человеком по имени Даррил?

Элейн нежно отстранила Джинкс и посмотрела на нее, только сейчас заметив царапину на лбу. Раньше она не обратила на нее внимания, потому что ранку закрывали волосы.

— Там не оказалось ни одного Даррила, — засмеялась Элейн, а потом поинтересовалась царапиной.

Раньше, чем Джинкс ответила, вмешалась тетя Сью:

— Разумеется, она снова подралась. Не понимаю, зачем ты спрашиваешь!

Джинкс соскользнула с коленей Элейн и уселась на полу, разглядывая собственные руки. У Элейн внезапно ёкнуло сердце. Она нахмурилась.

— Тебе придется разговаривать с рассерженным отцом, — неохотно продолжала тетя Сью. — Отец Сюзанны Хаггерти сказал, что Джинкс чуть не убила Сюзанну.

— Чуть не?.. — Элейн широко раскрыла глаза. — О чем он говорит? Сюзанна в два раза выше Джинкс.

— Может быть. Но Джинкс в два раза агрессивнее. Джинкс, расскажи маме, что ты сделала с Сюзанной.

Джинкс судорожно сглотнула… Заметив это, Элейн разволновалась. Ведь Джинкс можно было усмирить очень редко, вне зависимости от того, за какое озорство ее ругали.

— Ну, она сама виновата, — наконец начала защищаться Джинкс. — Сказала, что ее мамочка сказала ее папочке, будто о моей мамочке не скажешь ничего хорошего, потому что она родила меня, когда не была замужем. — Она взглянула на Элейн.

Девушка побледнела. Большинство соседей знали, как Джинкс оказалась у Элейн, но Хаггерти переехали в этот район всего пару месяцев назад, и миссис Хаггерти, очевидно, все поняла неправильно.

— Я ей врезала… — Джинкс остановилась и начала сначала, увидев, что ее мать внезапно помрачнела и нахмурилась. — Я ее ударила… много раз и еще дала пинка. — В карих глазах, которые так часто смеялись, кипел гнев, а крошечные кулачки сжались. — Я ей сказала, что она получит по голове, если ее мамочка снова это скажет!

— Но она не поняла, в чем дело. — Элейн заговорила с тетей, озадаченно нахмурив лоб.

— Джинкс не понравилось, когда кто-то сказал, что о тебе не скажешь ничего хорошего. Конечно, она не поняла. Но ты же знаешь Джинкс. Она приходит в ярость, если кто-то смеет плохо о тебе отзываться.

Элейн глубоко вздохнула:

— Очень мило с ее стороны, но что нам делать? — Она сурово посмотрела на неопрятную девочку, «по-турецки» сидящую на полу. — Я только что спросила тебя, как ты себя вела, и ты ответила, что хорошо. Это, по-твоему, хорошо — драться с другими девочками?

Джинкс покачала головой, обводя пальцем подошву своей туфли.

— Она не должна была так говорить, — наконец пробормотал рыжий дьяволенок недовольным тоном.