Книга Операция «Танненберг» - Руслан Мельников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из стоялой вонючей воды благополучно выбрались все. Мокрые, пропахшие тиной. Грязные, перепачканные, но оттого еще более неприметные в темноте. Спрятались, замерли под стенами. А со стен кричали. Орали почем зря. Били из луков и арбалетов. Наугад. В темноту. В противоположный берег, где должны были, по разумению немцев, искать сейчас спасения беглецы.
Пару раз бухнули ручные бомбарды. Прожгли ночь вспышками, отметились сизыми дымками. Кто-то кинул вниз зажженный факел. Факел упал в воду. Погас. Еще один перелетел через ров, замерцал в траве, давая больше чада, чем света.
– А теперь тихонько вдоль стены и подальше отсюда, – прошептал Бурцев. – Через ров переплывем в другом месте.
Шли быстро, скрытно, прижимаясь к кладке. Миновали одну башню, вторую, третью. Обогнули ползамка.
Здесь стены уже безмолвствовали. Никто не кричал, не стрелял. Не смотрел.
– За мной. – Бурцев скользнул в воду. Без всплеска, по-собачьи переплыл ров. Дождался остальных.
– Ползем!
– Куда? К лесу? – уточнил Дмитрий.
Густой спасительный лесок перед замком так и манил к себе.
– Лучше к холмам, – предложила Берта. – Вон к тем, что слева. В лесу нас будут искать в первую очередь. А через холмы можно уйти незамеченными.
– К холмам, – согласился Бурцев.
В конце концов, здешней мутантке лучше знать, где и как прятаться.
Темнота, трава, кусты, пни от срубленных на подступах к замку деревьев и неровная бугристая почва надежно скрывали беглецов. Но с противоположной стороны крепости уже слышался лязг и скрежет. Опускался подъемный мост. Поднималась воротная решетка. Потом – стук копыт.
Погоня!
Бурцев оглянулся. Факельные огни густо рассыпались справа. Замелькали силуэты всадников. Преследователи не таились, не прятались. Но еще не понять, что именно они намереваются делать. Если сразу, всей толпой, поскачут к лесу, будет шанс добраться до холмов. Если же начнут прочесывать всю местность вокруг замка – найдут непременно. А пешими от конных не уйти!
Отряд факельщиков разделился. Часть галопом помчалась к лесу. Другая – на рысях двинули вдоль рва, обходя крепостные укрепления. Осматриваются. Споро приближаются…
Но…
Но отчего вдруг обронил свой факел и упал с коня предводитель всадников, несшихся к лесу? И – второй факельщик. И – вот – третий. И под четвертым на полном скаку пала лошадь. Дико закричал раненый. Пятый…
Стрелы! Бесшумные незримые стрелы летели в ночи. И метко били под яркие факелы. Но чьи-то были стрелы?!
Стреляли уже не из крепости. Из леса стреляли.
– Швейцарцы! – завопили в замке. – Тревога! Нападение! Закрыть ворота!
Швейцарцы? Где? Да там, вон, в подлеске! В высокой траве и кустах шевельнулись тени. Поднялись невысоко – неведомые стрелки били с колена – дали залп. Скрылись снова.
Обстрелянные всадники поворачивали коней и спешили вернуться. Назад, в Шварцвальдский замок. Пока мост не поднялся. Пока ворота открыты. На стенах кричали, готовились к бою, к штурму.
Самое время не ползти – драпать.
– Быстро!
Бурцев показал пример. Вскочил, цапнул Аделаиду за руку, побежал, пригнувшись. Все к тем же заветным холмам. Идти в лес сейчас не стоило. С швейцарцами, или кто там атаковал воинов барона и императора, Бурцев дружбы пока не водил, да и кто их знает, что у них на уме, у этих лесных стрелков. К тому же в темноте сбежавших пленников запросто могли принять за немцев. А швейцарские стрелы столь же смертоносны, как и немецкие.
Нет, к холмам. Только к холмам!
Пользуясь моментом, они бежали прочь. И от леса прочь, и от замка. Уходили, не оглядываясь, не задерживаясь. Но когда за спиной вдруг послышался шум двигателя, Бурцев все же обернулся.
Ох, мать-перемать! Из замковых ворот выезжало… выезжало… Посольство! Фашистско-тевтонское. В полном составе.
Мощные фары грузового «Опеля» взрезали ночь, вырывая из тьмы то лошадиный зад, то белый рыцарский плащ с черным крестом.
Впереди скакали орденские всадники. Прикрывали машину. Щитами. Конями. Собой.
Вот упал один рыцарь братства Святой Марии: не спас доспех от арбалетного болта. Вот рухнул второй. А вот и под третьим наездником вылетевшая из темноты стрела повалила коня.
А потом… Приказ-выкрик. И живое прикрытие распалось надвое.
И сразу – загрохотало. Заплясали огоньки пламени над кабиной. Это – ударил пулемет. Отрывистые короткие очереди «MG-42» расстреливали ночь. И тех, кто пытался укрыться в ночи. Лай скорострельного стального зверя заглушил и вопли людей, и лошадиное ржание. И – будто обрубило что-то где-то. Перестали лететь стрелы. Перестали мелькать смутные тени в подлеске.
Но вовсе не лес интересовал сейчас орденское посольство. Не туда направлялись тевтоны и фашисты. Предоставив добивать и разгонять ошеломленного противника замковой коннице, автомобиль с пулеметом в кузове сворачивал влево от подъемного моста.
Немцы искали беглецов. Большими злющими глазами высверкивали фары грузовика. Машина подпрыгивала на ухабах. Над кабиной мотался пулеметный ствол, над бортами – фашистские каски. Следом скакали тевтонские всадники. Растянулись цепью, озирая окрестности с седел. Мимо такой гребенки незамеченным не проскочить, как ни старайся. Плохо! Гнусно! Хреново!
Упали на землю и притихли все. Даже Аделаида прикусила язычок. Бурцев приподнял голову над травой. Не страшно. Пока. Пока враг не приблизился, человеческая голова над высоким сухостоем – все равно что кочка неприметная. А вот массивный грузовик и всадников за ним различить не сложно.
Немцы все же совершили ошибку. Облава двигалась не по прямой – наискосок. Беглецов старались отсечь от леса. Видимо, предполагалось, что именно туда, к неведомым стрелкам, попытаются пробраться сбежавшие пленники.
– Рассредоточиться! – приказал Бурцев. – По одному, по двое, по трое. Ползком… Слышите, не бегом, не шажком, не на четвереньках, а ползком, как змеи, как черви. Вон по тем овражкам – и к холмам, к холмам, к холмам. Коли заметят – врассыпную. Если не получится собраться за холмами, встречаемся возле местной балвохвальской башни. Там, откуда сюда явились. Хотя нет…
Башню ведь фашики могут взять под охрану.
– Не у самой башни встретимся, – внес коррективы Бурцев. – Там неподалеку деревенька есть. Брошенная да пожженная. Вот в ней и отыщем друг друга.
Все шло хорошо. Незримыми ужами в высокой траве и густом кустарнике они парами-тройками расползались по овражкам-ложбинкам. Двигались прочь друг от друга, но в одном направлении.
