Книга Новая Галатея - Мелани Рокс

— Кэтти, не надо… — встрял Том, но Кэтти взглядом попросила его замолчать.

— Ты оскорбила меня тем, что привела в мой дом — слышишь, щенок? — в мой дом, — повторил Билл, — своего любовника, а теперь еще требуешь у меня уважения к нему?!

— Том мой друг, а не любовник, — возразила Кэтти.

По ее щекам текли слезы, но она не обращала на них внимания. В ней проснулось чувство собственного достоинства, и ее уже было не остановить. В глубине души Кэтти была уверена, что Билл передумает, испугавшись, что потеряет ее. Ведь до свадьбы оставалось всего четыре дня. Однако побелевший от злости Билл не собирался капитулировать.

— Пошли оба вон, — спокойно сказал он, указав на дверь.

Он больше не кричал, не ругался, но его ровный голос показался Кэтти оглушительнее грома. Она видела жестокое спокойствие на лице Билла и взволнованную мимику Тома, но не могла понять, что произошло.

— Собирай свои вещи и проваливай. Я не потерплю, чтобы ты диктовала мне условия в моем собственном доме.

— Но, Билл… мы ведь собирались пожениться, — сказала Кэтти, все еще надеясь услышать извинения.

Билл был непреклонен. Впервые за долгие годы он столкнулся со столь вопиющим неповиновением. Для него ультиматум Кэтти был сродни объявлению войны. Надо же, он и не предполагал, что в хрупкой девушке найдется столько смелости и отчаяния, чтобы пойти против него.

— Ты сделала свой выбор, Кэтти. Ты предпочла Тома, а не меня.

Билл вышел, громко хлопнув дверью.

— Мне очень жаль, — сказав Том. Он подошел к ней и обнял за плечи.

Тело Кэтти сотрясали глухие рыдания. Она уткнулась мокрым от слез лицом в грудь Тома.

— Я… я не смогу жить без Билла. Лучше мне повеситься, чем уйти от него.

— Не говори глупости, — тут же ответил Том, которого не на шутку испугали ее слова.

В ту же секунду он принял решение не отходить от Кэтти ни на шаг до тех пор, пока она не успокоится. Не хватало еще, чтобы Кэтти наложила на себя руки из-за самовлюбленного богача!

14

Том вернулся домой и застал Кэтти в тот самый момент, когда она с телефонной трубкой в руке набирала номер Билла Радферна.

— Что ты делаешь? — с упреком спросил Том.

Кэтти резко бросила трубку на рычаг и виновато улыбнулась.

— Я… я только хотела…

— Хотела снова быть униженной? Кэтти, мне больно смотреть на тебя. Что ты творишь с собственной жизнью! Билл выставил тебя за дверь, а ты намерена ползти к нему на коленях?

— Том, возможно, Билл подумал, что мы… ну, в общем, я должна все ему объяснить.

— Кэтти, прекрати городить чепуху. Биллу прекрасно известно о том, что мы с тобой друзья. Более того, он знает, что в последнее время мы даже не общались. По его, между прочим, настоянию.

Она согласно кивнула.

— Да, Биллу не нравилось, что мы дружим.

— А что ему, собственно нравилось в тебе? Твои друзья, работа или манера одеваться? Абсолютно все он подвергал жесточайшей критике.

— Том, пожалуйста, давай не будем начинать этот спор снова. Мне все равно никогда не удастся объяснить тебе…

— Объяснить что? Что тебе нравилось быть рабыней? Игрушкой?

— Мне не нравилось, — сказала Кэтти спокойно. — Правда не нравилось.

— Тогда почему ты это делала?

— Потому что любила… нет, я до сих пор люблю Билла.

— Я не позволю больше тебе унижаться, — категорично заявил Том. — Если уж тебе так нравятся деспоты, то считай, что я тоже им стал. С этого момента ты будешь делать только то, что я тебе разрешу.

Кэтти грустно улыбнулась.

— Вряд ли у тебя получится.

— Посмотрим. Вдруг это поможет тебе излечиться.

Она усмехнулась.

— Я вовсе не больна. У меня даже есть медицинское заключение.

Том вопросительно поднял брови.

— Билл настоял, чтобы я посетила кое-каких врачей, — смущаясь, пояснила Кэтти. — Ну, чтобы убедиться, что я ничем не болею.

— И ты это сделала?! — воскликнул Том. С каждым новым признанием Кэтти он осознавал, сколь глубоко болото, в которое та попала.

— Да. Взамен я получила право учиться в колледже.

— Обучаясь той специальности, которая вызывает у тебя отвращение, — добавил Том.

— Прекрати! — шутливо хлопнув его по плечу, сказала Кэтти. — Лучше пойдем ужинать.

— Я принес неаполитанскую пиццу.

— Хорошо, — без особой радости ответила Кэтти.

Она сочла наглостью и неблагодарностью говорить Тому о том, что ей надоела однообразная еда. За четыре дня, которые она провела в своей бывшей квартире, она не ела ничего другого, кроме пиццы.

Но как Кэтти ни пыталась скрыть свое разочарование, Том угадал причину ее сдержанности.

— Боишься меня обидеть?

— Ничего подобного.

— Ты никогда не умела лгать.

— Я вовсе не лгу.

— Тебе надоели пиццы. Мне они надоели еще больше, — признался Том. — Вот они у меня уже где. — Он провел ребром ладони по горлу.

Кэтти улыбнулась.

— Предлагаю сходить в кафе.

— У меня нет денег, — ответила Кэтти.

— У меня тоже.

Они переглянулись. И вдруг неожиданно на их лицах появились жизнерадостные улыбки. Отсутствие денег, как и однообразная пища, показались сущими пустяками.

— Иди ко мне, малышка.

Кэтти охотно прильнула к другу. Том сжал ее в объятиях.

— Мы справимся с этим. Поверь, когда-нибудь мы разбогатеем.

— А сегодня нам снова придется набить желудки пиццей, — заметила Кэтти без прежнего драматизма. — Когда-то она была моим любимым лакомством.

— В приюте мы ели пиццу только по праздникам, — согласился Том.

У них была масса общих воспоминаний, и они тут же принялись ими делиться друг с другом.

Их веселый разговор о прошлом прервал нервный стук в дверь. Быстрая дробь сменилась приятным женским голоском, звавшим Тома.

— Это Джина, — сказал Том. — Наверное, у нее снова что-нибудь сломалось. Она вечно просит меня что-то починить.

— Скорее она соскучилась и ищет повод для общения, — предположила с ироничной улыбкой Кэтти.

— Она знает, что мое сердце несвободно, — ответил Том и пошел открывать дверь.

— Привет, Том! — радостно поздоровалась соседка. Она была в прелестном голубом платье. Заметив, что в гостиной есть кто-то еще, она с огорчением спросила: — Ты не один?