Книга Ночь пяти стихий - Илья Стальнов

Неожиданно он с удивлением увидел, как карлик начинает приподниматься над полом. Принц слышал, что мудрецы в состоянии глубочайшего транса способны на такие вещи. Но они достигали эффекта многолетними тренировками. У великанакарлика это выходило само собой, невзначай.

Наконец великан-карлик вздрогнул, сосредоточенное его лицо просветлело, и он беззаботно произнес:

– Что же, ты тот, кого я ждал. Я знал, что однажды придут за «Бриллиантом Таримана». Вот он.

Великан-карлик махнул рукой, и будто из синевы на полу рядом с ним возник самоцвет величиной с кулак.

У принца перехватило дыхание. Не только от мыслей о том, как дорог может быть этот камень. Но именно этот камень он видел, когда парил в Великой Пустоте.

Маг потянулся к камню, но карлик-великан снова поднял руку.

– Подожди, Хакмас. Я знаю, ты достоин этого камня.

– Так отдай мне его.

– Это было бы слишком просто. Я не хочу унижать тебя такой доступностью желаемого.

– Я готов стерпеть унижение.

– А я – нет. Вы же мои гости.

Великан-карлик встал. Он был еще ниже, чем казался. Ноги у него были кривые, короткие. Он пробежал по залу, потом снова уселся и сказал:

– Мне наскучило все, Рут Хакмас. Столетия, столетия, столетия. Что-то удерживает меня от перехода. Мне не хочется новых воплощений, ибо они будут повторением старых. Я проник своим сознанием во многие закрытые сферы. Я не хочу туда. Там слишком запутаны дороги. И там тоже скучно.

– И я могу развеять твою скуку?

– Не переоценивай себя. Видящий маг. Ее не может развеять никто. Но чутьчуть встряхнуться можешь помочь.

– Что следует из произнесенного тобой?

– Поединок.

– Оружием?

– Зачем? Волей.

– Где?

– В нижних астральных кругах.

– Цена поединка?

– Жизнь на камень.

– Я не играю на жизни, Парпидас. И ты знаешь это.

– Все верно. Даже самым белым помыслам кровь придает красный оттенок… Тогда – свобода. Выиграешь – «Бриллиант Таримана» твой.

– Проиграю – я твой раб?

– Да. И твой ученик – тоже.

– Мой ученик – принц Атлантиды.

– Я знаю. Но кому, как не тебе, знать цену самым громким титулам. Приходит миг, когда они стоят меньше черепка от разбитого кувшина.

– Но… – замялся Хакмас.

– Я согласен, – поспешно воскликнул принц. Ему меньше всего хотелось произносить эти слова. Стать рабом Парпидаса – что может быть ужаснее? Вспомнились мертвые глаза других рабов. Но принц не мог оставить учителя одного с этим чудовищем. Может, хоть чем-то, но поможет ему. Но что это значит – поединок в нижнем круге?

– Тебе не кажется, что поединок не слишком честный? – спросил Видящий маг. – В тебе – сила твоего народа. Опыт столетий жизни и блужданий тайными тропами непроявленных миров.

– Но для нижнего круга это не столь важно. Да и вас двое.

– Договорились, – кивнул Видящий маг. Великан-карлик хлопнул в ладоши. Двое слуг внесли котел, в котором была серебряная жидкость, весьма похожая на ртуть. В ней, как в зеркале, отражались предметы.

– Надеюсь, тебе известно, как выйти на нижний круг? – насмешливо осведомился Парпидас. – И как взять с собой твоего ученика.

– Мне известно.

Великан-карлик протянул ладони к котлу. Видящий маг -; тоже и кивком велел принцу последовать своему примеру.

– Смотри в центр котла, – приказал он, – шагни сознанием внутрь. И не бойся. Я с тобой.

– Но как… – неуверенно произнес принц.

– Там все поймешь.

Принц начал напряженно смотреть в центр зеркальной поверхности. И провалился в изменчивый мир отражений. Ему стало легко, как никогда…

РУСЬ. СТАРОСТИН ПОЧИНОК

Невеселые мысли мучили старосту, когда на вороном коне в сопровождении отряда стрельцов из одиннадцати человек ехал он к починку по разбитой дороге. Желал он разведать обстановку и по возможности отдохнуть от трудов, попариться хорошенько в баньке, позабыть немного о толстенной и вредной на язык бабе, для которой любая порка – мало, то есть о женушке своей, да еще о троих долговязых и нескладных дочках, которым незнамо сколько приданого понадобится, чтобы выдать их за приличных людей.

На душе у губного старосты было смурно. Некстати Матвей – боярин тот – вылез. А как действительно послы от государя понаедут – что тогда? Хоть и вор воевода, но уже сжились с ним. Тихо, спокойно. А тут все узнают, что он, губной староста Егорий Иванович, не может какую-то шайку изловить. Еще решат лихие люди, что постарел, сдал он, и двинут сюда.

С этой засадой неожиданная удача свалилась. Дьяку воеводиному какой-то неизвестный в кабаке после третьей кружки нашептал, что на починок налет ожидается, и даже время точно назвал, а потом растворился в вечерней тьме, будто и не было его вовсе. Сперва Егорий не поверил дьяку, но решил подстраховаться, и разбойники действительно объявились. И вот такой плачевный результат. Да, на самом деле разболтались стрельцы – хуже некуда. Разучились воевать, ни одного вора так и не смогли живьем взять, да еще двоих из своих потеряли… Ох, как нужен ему живой разбойник. Тогда бы можно было лиходеев с Мертвых болот выкурить.

Ну а что теперь? За именье одно беспокойство. Хорошо еще, что урожай там сроду не собирали, да и имущества там особого нет – коль пожгут все, убытки не велики. Хуже, что людей те разбойники погубить могут. А по нынешним временам люди – ценность немалая. Обезлюдела земля от голода и войн, некому казну пополнять стало, так что недаром суровые законы появились, намертво людей к земле прикрепляющие, да еще срок на беглых крестьян отменившие.

Оставил Егорий в починке трех стрельцов, да они тоже ленивые – им лишь бы брагу да пироги жрать, да мягких баб деревенских щупать. Какая от них защита? Может, увести баб в другое место? Очень уж хороши для развлечения, пригодятся еще. А можно засаду постоянную там оставить, да вот только стрельцы для других дел нужны. Кто будет пожары тушить да по ночам покой в городе охранять?

Починок показался, когда солнце склонилось за лес и земля готова была отойти ко сну. Когда отряд подъехал к терему, управляющий уже стоял у ворот, а из избе интересом выглядывали немногочисленные селяне. Рядом с управляющим Ефимом стояла Варвара, державшая в руках хлеб-соль.

– Ты, Варвара, все краше становишься, – уныло улыбнулся губной староста, спрыгивая с коня. В его движениях чувствовалась молодая сила, хоть годов ему было уже за сорок.

Варвара потупилась, щеки ее покраснели.

– Готовь, Ефимий, баньку да веники получше. Отдыхать буду…

Орудовать березовым веником управляющий умел отменно, и губной староста только покряхтывал с удовольствием от сыпавшихся на него хлестких ударов.