Книга Китти - Дебора Чаллинор

Немалую часть времени Китти занимало еще кое-что, а точнее, неожиданная и крепнущая с каждым днем дружба с Хануи. Начало ей положил случай с соломенной шляпой Китти, а продолжило его пение на церемонии нанесения татуировки на лицо Ваи, призванное успокоить гостью-англичанку. Хануи был дружелюбным, отзывчивым и очень милым человеком. Его своеобразное чувство юмора казалось Китти занимательным, а сам он очень сообразительным. Если он не уезжал вместе с Тупеху, то всегда навещал дом Келлегеров, чтобы поболтать с Китти и Ваи, рассказать им о том, что видел в странствиях, и расспросить Китти о том, что находится за синим-синим морем. Хануи рассказывал девушке предания об удивительных подвигах и приключениях своих предков; о богах, населявших небо, реки и горы Аотеароа до того, как там стали жить маори; о том, во что превратилась жизнь, когда маори начали использовать в своих кровопролитных войнах мушкеты; и о том, что случилось, когда в Новую Зеландию прибыли первые миссионеры — тогда Хануи был еще ребенком. Китти любила слушать эти истории, хотя понимала, что Хануи приезжает к ним в дом не только ради того, чтобы насладиться ее обществом. Она подозревала, что Хануи от имени своего брата присматривает за Ваи.

Со временем Сара решила, что Хануи относительно безобиден, хотя и окрестила его «холостяком», а Джордж вообще редко замечал, кто находится в доме. Хануи не слишком часто посещал церковь, в чем Сара не упускала возможности укорить его, но если не обращать внимания на этот маловажный факт, женщина была вполне довольна Хануи, не препятствовала его дружбе с племянницей и с легкостью оставляла их вдвоем. Очевидно, Сара считала этого маори слишком нескладным и уродливым, чтобы представлять угрозу для добродетели Китти. Впрочем, Хануи никогда не давал повода сомневаться в нем.

Сегодня после обеда Китти была одна. Она сидела на скамейке в саду перед домом, наслаждаясь зимним солнышком, и распарывала платье, которое шила Ами, следуя ее инструкциям. Ами подошла к заданию с присущим ей легкомыслием, а в результате получился наряд с шестнадцатью пуговицами и всего тринадцатью прорезями для них. Рукава у платья оказались разной длины, а юбка нескладно топорщилась на талии, потому что Ами не потрудилась наметать складки, прежде чем пришивать юбку. Если ситуацию со складками и прорезями для пуговиц можно было исправить, то насчет рукавов Китти сильно сомневалась. Но если пришить к ним тесьму, то, возможно, платье будет спасено.

— Одно из ваших творений? — раздался голос.

Китти вздрогнула от неожиданности и подняла глаза. На садовой дорожке в нескольких футах от нее стоял Райан Фаррел. Как и всегда, он выглядел самоуверенным и обветренным.

— Добрый день, капитан, — ответила Китти, чье сердце раздраженно затрепетало в груди при виде этого мужчины. — Нет, это детище Ами.

— Очень симпатичное, — с сомнением в голосе протянул Райан.

Китти, впрочем, как и все остальные, не видела его несколько месяцев с того самого момента, как в деревне началась эпидемия кори. Но несмотря на то что капитан Фаррел ужасно раздражал ее, Китти пожалела, что не уложила волосы более тщательно и не надела более привлекательное платье.

— Вы вернулись, — произнесла девушка и тут же нахмурилась — слишком уж пустой и ненужной показалась ей эта фраза.

— Вернулся.

— Надеюсь, поездка оказалась успешной?

— О, более чем. На этот раз мы побывали на тихоокеанских островах.

— Вот как? Очень интересно. Тетя Сара ушла в гости, а дядя Джордж в своем кабинете наверху. Он попросил, чтобы его не беспокоили.

— Я пришел не к вашему дяде… а к вам, — сказал Райан, присаживаясь на скамейку рядом с Китти. — В Пукера я слышал, что вы здорово помогли больным во время этой эпидемии.

Сначала Китти показалось, что в голосе мужчины прозвучали нотки уважения или даже восхищения, но потом девушка сочла, что ослышалась.

— Мы все помогали, — ответила Китти. — Ведь именно этим занимаются миссионеры: помогают Господу в его делах на земле. — Китти говорила так, но вынуждена была признаться — пусть только себе самой, — что во время эпидемии не раз спрашивала себя: что это за Бог, который забирает жизни невинных детей без всякой на то причины?

— Но вы-то не настоящий миссионер, не так ли?

— Прошу прощения? — осторожно переспросила Китти. Поля шляпы отбрасывали на лицо мужчины тень, и девушка подозревала, что тот улыбается.

— Вы не настоящий миссионер, — повторил мужчина. — А раз так, что вы делаете в этом поселении в тысячах миль от дома?

— Вы ошибаетесь, капитан, — ответила Китти, внезапно почувствовав себя неуютно. Ее вдруг охватило жуткое ощущение того, что этот мужчина видит ее насквозь. — Я ежедневно читаю Библию, несу людям слово Господне, преподаю в миссионерской школе.

— А ваше сердце? Оно действительно принадлежит Господу? — спросил Райан.

— Конечно!

— А ваши ученики говорят другое.

— Что? — Китти ощутила угрызения совести, вспомнив о том, что довольно часто отправляла детей гулять на пляж вместо бесконечного чтения катехизисов. Они с удовольствием запоминали английские названия окружающих их предметов и, в свою очередь, обучали Китти языку маори. Кроме того, Китти учила девочек печь на сковородке сдобные булочки, а также запекать на углях выловленного в речке угря. Ей казалось, что им это нравится.

— Кто-то жаловался?

— Ничего подобного, — ответил Райан. — Они восхищены вами!

Китти с подозрением посмотрела на мужчину.

— Откуда вы знаете?

— Я спрашивал у них.

— Вы интересовались у учеников, хорошая ли я учительница?

— Разговаривал с некоторыми из них в деревне. — Взглянув на девушку, Райан продолжал: — А почему бы и нет? Взрослые тоже считают, что в школе слишком много внимания уделяется изучению Библии.

— Так оно и есть, — сама того не желая, произнесла Китти.

Райан тут же ухватился за неосторожно оброненные слова.

— Видите? Будь вы настоящим миссионером, вы никогда не сказали бы ничего подобного.

— Но я работаю в миссионерской школе. — Китти понимала, что капитан Фаррел попросту потешается над ней, и ей это не нравилось.

— А еще я видел, как в церкви вы непрерывно вертелись и зевали, изо всех сил борясь с дремой, — продолжал тем временем мужчина. — За исключением тех случаев, когда выступал ваш дядя. Уж во время его службы мало кому удастся заснуть. Слишком уж они горячие и проникновенные.

Китти фыркнула:

— Вы не ходите в церковь. Я вас там никогда не видела.

— Я заходил туда раз или два, но вы сидите в первых рядах. Я всегда говорил, что нет вреда в том, чтобы лишний раз перестраховаться, ведь никому не дано знать, когда он предстанет перед своим создателем. Не слишком-то приятно думать, что врата рая захлопнутся прямо перед моим носом, когда я наконец там окажусь.