Книга Речной дьявол - Диана Уайтсайд

Хэл настороженно ждал, что скажет отец.

– Построен в доке «Марин уэйз» в Цинциннати?

– Только корпус и верхняя палуба. Остальные палубы строил Илиас Илер.

Цицерон сел и почесал за ухом.

– Хорошие фирмы, – буркнул Старик. – Четыре паровых котла?

– Шесть котлов Дюмона, каждый с пятью жаровыми трубами. Двигатели Найлза с двадцатидвухдюймовыми цилиндрами и семифутовым ходом поршня.

– Большая мощь, – констатировал отец без выражения.

– «Красотка» держит рекорд скорости от Сиу-Сити до Форт-Бентона и очень близка к рекорду скорости на участке Канзас-Сити – Омаха. Она способна обогнать любое судно на Миссури и Миссисипи.

Старик вскинул брови, но оспаривать хвастливые утверждения сына не стал.

– При осадке в пять футов она может…

– Ходить по лужам, – закончил за него отец присказку военного времени. – Как твоя канонерская лодка.

– Точно. Только «Красотка» быстрее и комфортабельнее.

– Пожалуй.

Хэл нехотя хмыкнул, удивленный, что хоть в чем-то согласен со Стариком.

– Капитан судна – Тед Сэмпсон, может, ты помнишь его по «Сент-Полу», когда он был лейтенантом и занимал должность капеллана. Главный штурман вне моей вахты – Антуан Белькур. Помощник штурмана – Джейк Маккензи.

– А ты сам не будешь стоять за штурвалом?

– Нет, я предпочитаю общество сестры и ее мужа. Пробурчав что-то, Старик обратился к жене:

– Нам лучше подняться на борт, дорогая.

– Наконец-то! – Дездемона подхватила юбки и, аккуратно выбирая дорогу, двинулась на посадку.

Хэл проводил их на палубу, затем вверх, на бойлерную, по привычке проверяя, все ли в порядке. Цицерон важно вышагивал рядом, держась как король, входящий в свои владения, а не как бродячий пес, которому повезло с местом для ночлега.

Незадолго до этого Хэл предпринял необычный шаг: в честь визита Виолы он распорядился заново покрасить «Красотку чероки». Учитывая короткий срок жизни судов на коварных западных реках – три-четыре года, – мало кто из хозяев тратился на дополнительную покраску, но «Красотка» заслужила, чтобы выглядеть во всем своем великолепии. Белый цвет подчеркивали угольно-черная окантовка и позолота в отдельных местах. Хэл даже пригласил профессионального художника, чтобы расписать двери кают первого класса.

– Черный Джек Нортон по-прежнему твой главный инженер?

– Да, сэр, он все еще со мной. Как-никак лучший машинист на Миссури.

– Да, хороший человек – я помню его со времени службы на флоте.

Заметив, что Розалинда непринужденно беседует с Виолой в носовой части парохода, Хэл вздохнул с облегчением. Остальные пассажиры собрались у левого борта и, оживленно болтая, наблюдали за приготовлениями.

– В какую каюту вы купили билеты, сэр? – справился Хэл, открыв дверь в салон.

– «Арканзас».

– По величине как одноместная, – фыркнула мать, проплывая мимо с высоко вздернутым носом и презрительно шурша шлейфом.

– «Красотка» пользуется популярностью, – обронил Хэл. «Даже в эти дни снижения пассажирских перевозок».

Не пройдя по салону и трех шагов, Дездемона вдруг резко остановилась.

– Бог мой, какая красота!

Даже Старик разглядывал интерьер, не скрывая молчаливого восхищения. Их восторг вызвал у Хэла улыбку, но он постарался ее скрыть.

Салон, украшенный зеркалами, превышал в длину две сотни футов и был достаточно широк для одного ряда обеденных столов. С каждой стороны к потолку поднимались сверкающие белые переборки. По периметру потолка тянулись транцы с узорными стеклами, отбрасывая танцующие цветные блики на резную позолоту арок. Свет с наступлением темноты давали хрустальные люстры.

Всю переднюю стену салона занимал массивный золоченый буфет, являя собой симфонию розового, эбенового и красного дерева, зеркал и дорогого алкоголя. На противоположном конце, прославляя домашние добродетели, раскинулась дамская гостиная с элегантным роялем «Стенвей», который Хэл недавно велел настроить – специально для Виолы.

По обе стороны салона тянулись двери корабельных люксов, расписанные характерными пейзажами той местности, название которой носили. Всю ширь большого салона устилали брюссельские ковры, а там, где начиналась дамская гостиная, лежал ковер совершенно иной расцветки. Повсюду стояли бархатные диванчики и белые плетеные кресла-качалки, приглашая пассажиров отдохнуть.

– Первоклассный пакетбот! Удобства выше всяких похвал, – прокомментировал Старик.

– Благодарю, сэр. – Хэл склонил голову, стараясь не показывать, что его порадовала неожиданная отцовская оценка. Ричард никогда не хвалил сына, разве что однажды, когда тот поступил во флот. – Каюты-люкс расположены в том порядке, в каком штаты вступали в Союз, – заметил он. – «Делавэр» – впереди по левому борту, «Пенсильвания» – впереди по правому борту, «Нью-Джерси» – напротив «Джорджии»…

– И так далее до «Висконсина» с «Калифорнией» на корме, закончил за него Старик.

Оба они пропустили «Техас», поскольку это имя носила не одна каюта, а целый ряд, расположенный на навесной палубе.

– Точно. – Для Виолы и Донована он отвел «Калифорнию», самую безопасную каюту в случае взрыва парового котла. – Ванные комнаты на корме, прямо перед гребным колесом. Есть горячее и холодное водоснабжение, вода фильтрованная.

Услышав о столь невиданной роскоши, Дездемона вытаращила глаза, но быстро овладела собой.

– Как и должно быть на судне Линдсея, – фыркнула она.

Хэл не стал уточнять, что воду не фильтруют ни на одном из кораблей почтово-пассажирских перевозок по маршруту Цинциннати.

Из каюты «Арканзас» вышел Обадая и поклонился; его эбеновое лицо, как всегда, лучилось улыбкой. Ребекка присела в реверансе. Обадаю подарили Старику родители матери в честь женитьбы; с тех пор слуга повсюду следовал за хозяином, не покидая его и во время службы на флоте в годы войны.

– Добро пожаловать, сэр, мэм. Мы как раз раскладываем ваши вещи.

Не слишком удобная каюта служила напоминанием, что родители чересчур поздно позаботились о билетах. Вдоль одной стены поднимались две одноместные койки с аккуратным умывальником внизу. Самое большое преимущество этого люкса состояло в том, что он располагался в более безопасном и респектабельном углу дамской гостиной.

Еще одним преимуществом на этот раз стало то, что каюта Хэла была более просторной и располагалась в мужской части салона – это делало обмен с родителями невозможным.

Дездемона с глубоким вздохом вошла в каюту, и Ребекка незамедлительно начала суетиться вокруг нее. Она прислуживала Дездемоне еще в Фэр-Оукс, фамильной плантации родителей под Луисвиллом, и потом осталась у нее в качестве свадебного подарка. Насколько Хэл помнил, она всегда была наперсницей матери.