Книга Счастливые воспоминания - Кара Колтер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Воду можно не перекрывать. Вряд ли трубы замерзнут, — крикнула она из дома.
— Не будь так уверена, — сказал он, войдя в дом и позволив стеклянной двери захлопнуться позади него.
Они закрыли домик и в мерцающем свете догорающего костра и звезд пошли к мотоциклу.
Она подумала о загаданном желании. Кажется, оно может не осуществиться.
Внезапно она вспомнила, как они когда-то ехали сквозь тьму на его мотоцикле. Это кончилось его предложением выйти за него замуж.
Которое она отклонила. Она вздохнула, он пристально посмотрел на нее и застегнул куртку.
«Все, — подумала она, — все кончено».
«Все кончено», — подумал он и застегнул молнию куртки до конца. Он еще раз взглянул на небо, усеянное звездами, и постарался заглушить нарождавшееся чувство сожаления.
Условия выполнены. Обязательства сняты.
Она ждала около мотоцикла, и он вспомнил ту давнюю ночь, когда они стояли там вдвоем в темноте.
Это была сумасшедшая ночь.
Он чинил мотоцикл, и в четыре часа утра каким-то чудом тот ожил. Адам не мог не поделиться переполнявшей его радостью. Так что он постучался в окно спальни Тори, и она выглянула, заспанная и довольная, совсем не раздраженная, хотя сразу же заявила ему, что ей рано утром нужно на занятия в университет.
— Не думай об этом, — сказал он тогда. Пообещал ей ночь волшебства и легко уговорил покататься.
Она вылезла из окна спальни, смеясь от радостного возбуждения, движимая страстью к приключениям. Ей нравилось иногда быть шальной девчонкой.
Они сели на мотоцикл и направились в Банф, к горам, которые были похожи на мамонтов. Они были пепельно-серыми, а первые краски зари сделали их верхушки розовыми. Адам свернул с дороги, остановил мотоцикл, и они притаились и смотрели. Лось, величественный и могучий, тихо прошел по дороге перед ними.
Адам никогда не чувствовал, ни раньше, ни потом, такой уверенности в том, что все делает правильно.
Они были в согласии со Вселенной.
Дорога, мотоцикл, гора, лось, рассвет. И она. Человек, которого он любил больше всего на свете, разделяет счастье с ним.
И он знал, что все это время хотел только этого. Чтобы она разделила с ним все, что предложит им жизнь.
И поэтому он попросил ее выйти за него замуж.
И увидел радость на ее лице, такую сильную, что был уверен тогда в ее положительном ответе. А потом радость исчезла. Игра света, наверное. Она неожиданно словно испугалась чего-то, и все рухнуло.
Они даже не поехали дальше в Банф.
Она сказала ему, еле сдерживая слезы, держа его за руку, что нет, она не может выйти за него.
Абсолютно точно. Нет.
И вскоре после этого Тори с Марком объявили о свадьбе. Об их свадьбе.
— Ты ведь тоже об этом думаешь? — неожиданно спросил он. — Да?
Она отступила от него, опустила голову, рассматривая свои ботинки.
— Думаю о чем?
Он пододвинулся к ней. Она никогда не могла одурачить его.
— О ночи, когда мы ехали в Банф…
Он увидел слезы, сверкнувшие в ее глазах.
— Да.
«Перестань! — советовала ему часть его, которая была благородной. Перестань. Разве ты не видишь, как расстраиваешь ее?»
Но другая его часть не могла остановиться.
— Почему? — спросил он.
— Адам, пожалуйста, не надо!
— Ты не любила меня?
— Ты же знаешь, что любила!..
— Ты не любила меня так, как любила его?
— Это нечестный вопрос.
— Я хочу знать!
— Адам!..
— Прошу тебя! — Он услышал мольбу в своем голосе, и ему стало стыдно.
— Дело было не в тебе, Адам. И не в Марке. Дело было во мне.
— Я не понимаю.
— Я бы никогда не сделала тебя счастливым.
— Ты бы не сделала меня счастливым?!
— Нет.
— Когда я просил сделать меня счастливым? Люди не делают друг друга счастливыми.
— Давай скажу это по-другому. Ты бы не был счастлив со мной.
— Как ты можешь говорить это?
— Адам, я скучная. Я всегда была скучной. И, наверное, всегда буду.
Он уставился на нее.
— Ты — скучная?!
— Ты попросил меня под влиянием момента. Ты не обдумал все это. Совсем.
— Я никогда ни о чем другом и не думал. С двенадцати лет.
— Ты просто был разгорячен и возбужден. Если бы я сказала «да», мы бы, наверное, поехали в ближайший мотель.
— Я никогда не думал о тебе как о мотельной девочке, — мрачно сказал он. Хотя не смог бы отказаться от такого удовольствия — поразвлечься с ней. Ему было двадцать два года. Он все время думал о сексе.
— Адам, я пытаюсь сказать тебе, что я самая обычная из всех женщин.
— Нет!
— Да, так и есть!
Они ссорились. Он осознал, что они стояли здесь в темноте и ссорились из-за того, с чем было покончено. В этом не было смысла. Кровь отлила от ее лица, и на носу выступили веснушки, видимые даже в темноте.
Ему хотелось чем-нибудь поразить ее. Виктория Брэдбери — обычная?!
«Виктория Митчелл», — напомнил он себе.
— Залезай на этот проклятый мотоцикл! — сказал он.
Она залезла.
Он ударил ногой по педали. Хотел немедленно уехать и оставить ее навсегда. Сесть на ближайший рейс до Торонто и забыть, что он когда-либо встречал эту ужасную, раздражающую, разрушающую все, изводящую его женщину!
За ударом по педали раздался странный, скрежещущий звук — и больше ничего. Он снова ударил по педали и опять услышал только прерывистый скрежет.
Адам посмотрел на звезды. Теперь наступила его очередь думать, что он слышит смех Марка.
Адам смотрел, как Тори пересекла двор и поднялась по ступенькам домика. Она открыла дверь и вошла, и дверь захлопнулась за ней.
Он зажег фары мотоцикла.
Правда в том, что Адам почувствовал некоторое облегчение.
Он знал мотоциклы и знал, как чинить их.
Первый раз за пять дней он чувствовал себя в своей тарелке. Проблемы были его специальностью. Ты используешь свои ум и опыт для их решения.
Юридические проблемы. Механические проблемы.
Но другие — вроде тех, что связаны с женщиной, которая сейчас гордо прошествовала в дом, — были для него неразрешимыми.