Книга Вертикаль жизни. Книга 1. Победители и побежденные - Семен Малков

Однако правильно гласит поговорка, что «шила в мешке не утаишь». Слухи об этом все же просочились: в армию были призваны резервисты, и в обществе царило тревожное настроение. Лето сорокового года запомнилось Тёме бесконечными пересудами о том, нападут ли немцы и когда, а также прогнозами, что случится потом. Причем под влиянием бодрых реляций об успешных реформах в армии, оснащении ее новым автоматическим оружием и сверхмощной техникой эти прогнозы были оптимистическими, и все сходились на том, что враг будет быстро разбит.

Действительно, с назначением наркомом обороны маршала Тимошенко вместо «луганского слесаря» Ворошилова, Красная Армия заметно преобразилась. Изменилась не только форма одежды, но была введена жесткая дисциплина, и в руках солдат вместо устаревших винтовок появились автоматы. Муссировались также слухи о создании нового сверхмощного оружия — передвижных ракетных установок залпового огня. В общем, паники нигде не наблюдалось, и особенно бодрые настроения царили среди молодежи, которую комсомол призывал быть готовой встать в первые ряды защитников Родины.

Отвечая на этот призыв, многие комсомольцы активно занимались спортом и обучались военным специальностям в кружках общества содействия армии и флоту. Наиболее популярны были стрелковые кружки, автошколы и аэроклубы. По возрасту Тёму никуда не принимали, но ему помог приобщиться к военной подготовке старшеклассник Марк Горкин, который ухаживал за его сестрой Лелей.

* * *

Марк учился с Лелей в одном классе и был школьной знаменитостью.

Он был высок, строен и чертовски красив. Черноглазый, с волнистыми, блестящими как вороново крыло, волосами, он очень походил на артиста Дружникова. Чемпион по гимнастике, он отлично учился и руководил комитетом комсомола школы. В общем, это был кумир всех окрестных мальчишек. Обладая большой физической силой, любил покрасоваться перед «хиляками», поигрывая рельефными мускулами.

Тёме Марк очень нравился, но еще больше, по-видимому, он нравился Леле, так как они были почти неразлучны.

Марк заходил за ней перед школой и после провожал домой. Они вместе делали уроки в Лелиной комнате, вместе ходили в кино или просто гулять. Анна Михеевна не препятствовала этому их тесному общению, когда оно происходило на ее глазах, но, если отправлялись за город или в парк, заставляла брать с собой Тёму.

Леле это не очень-то нравилось, но она виду не подавала, а Марк даже был рад доставить удовольствие ее братишке. Во всяком случае, он не только безропотно брал с собой эту «нагрузку», но был щедр и оказывал Тёме много внимания. В Парке культуры имени Горького он катал его на каруселях, угощал мороженым и тогдашней новинкой — очень вкусными толстыми «американскими» вафлями, которые готовились в присутствии покупателя.

Иногда Марк брал их с собой в аэроклуб, где занимался парашютным спортом. Он готовился стать воздушным десантником. В его активе уже значилось несколько прыжков. В будущем году они с Лелей заканчивали школу и ему предстояло идти в армию. Больше всего привлекала Тёму учебная вышка для прыжков, на которой тренировали начинающих парашютистов.

Глядя, как с верхней площадки спрыгивают маленькие фигурки и плавно опускаются на постоянно раскрытом парашюте, прикрепленном к вышке металлическим тросом, Тёме казалось, что это совсем нетрудно.

— Марик! Мне тоже хочется попробовать! Я ведь уже большой, — всякий раз приставал к нему Тёма. — Ну пожалуйста! Попроси, чтоб позволили!

— А не побоишься? Высота-то большая! — сомневался Марк и шутливо ему отказывал. — Нет, не стоит и пробовать. Только опозоришься.

Но это еще больше раззадоривало Тёму. Он усилил натиск и так допек Марка, что тот не выдержал и, прибавив ему два года, уговорил своего друга — инструктора, дежурившего на вышке, разрешить сделать парнишке один пробный прыжок. Недаром говорят, добрые дела никогда не остаются безнаказанными. Вышел конфуз, который обернулся Марку выговором, а Тёме запомнился на всю жизнь.

Перейдя в шестой класс Тёма был высоким для своего возраста, но худым и очень мало весил. Это его и подвело. Сначала все шло хорошо. Когда он вместе с Марком поднялся на вышку, не без труда, но все же удалось подогнать по нему ремни крепления. Заминка вышла лишь на краю площадки, когда, взглянув вниз и испугавшись огромной высоты, он невольно попятился. Но Марк грубо крикнул:

— Прыгай, трус!

Тогда Тёма, крепко зажмурившись, отчаянно прыгнул в эту пропасть, не думая о том, что с ним станет. Трусом он не был и высоты никогда не боялся: бесстрашно лазал в детстве по деревьям и крышам, спускался на лыжах с самых крутых горок. Но бросаться вниз с такой высоты испугался бы любой.

Произошло непредвиденное. Механизм спуска учебного парашюта был рассчитан на минимальный вес взрослого человека, и худенький мальчишка не смог потянуть его вниз. Тёма так и застрял наверху, дергаясь, как марионетка, на стропах под куполом парашюта. Это происшествие вызвало немалый переполох, но все закончилось благополучно. Трос освободили, и парашют сумели спустить на землю.

Марк сердился на Тёму недолго. Правда, прыжков с парашютом больше не было, зато они вместе подолгу тренировались в тире, и вскоре выяснилось, что Тёма куда более метко поражает цели, чем он. Однако упорству Марка можно было позавидовать.

— Метко стрелять мне просто необходимо, — объяснял Леле, недовольной тем, что он много времени проводит в тире. — Ну какой из меня десантник, если я буду мазать мимо цели?

Марк гордо выпячивал грудь и поигрывая мышцами, явно перед ней рисуясь, выдавал свои честолюбивые мечты:

— Вот ты знаешь, что я силен не только в гимнастике, но в борьбе, и боксе. Имею спортивные разряды по плаванию и лыжам. А если еще буду хорошо стрелять, то смогу отличиться на войне с фашистами! — И самоуверенно ее успокаивал: — Ты, Лелечка, не бойся! Со мной ничего не случится. Ведь ты знаешь, как в песне поется: «…сильного пуля боится, сильного штык не берет!», — в свою пользу заменил слова Марк. — Обязательно вернусь Героем Советского Союза!

Однако перспектива того, что его жизнь скоро подвергнется смертельному риску, Лелю, конечно же, не радовала, и, к окончанию десятого класса, когда ему предстоял призыв, а в воздухе уже запахло военной грозой, настроение у нее было подавленное и, как правило, все дома она вымещала на Тёме.

* * *

Последние годы основной задачей, решению которой была подчинена вся жизнь Сергея Ильича Наумова, было восстановление его в партии. Он самозабвенно трудился, забывая об отдыхе, брался за самую тяжелую и неблагодарную работу.

— Ну зачем ты, Сережа, так надрываешься? И на работу приходишь раньше всех, и сидишь там допоздна, — ворчала Анна Михеевна. — Я уже не говорю о том, что мало внимания уделяешь мне и детям. Подумай о своем здоровье!

— О чем ты, Аня? Будто не знаешь, что с тех пор, как меня исключили, я ложусь спать и встаю с одной лишь мыслью: о восстановлении, — обиженно ответил муж. — Нет мне жизни без партии!